Читаем без скачивания Павел Первый - Виталий Свадьбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Действуйте, сэр Джон, о средствах не беспокойтесь. Нам следует подумать, как вбить клин между русскими и французами. Если русские откажутся от проекта восстановления Суэцкого канала, с французами мы справимся сами, — дал фактическое разрешение премьер-министр.
— Джон, у меня ещё один вопрос. Что там с русскими мортирами, удалось выйти на оружейников в Туле? — задал вопрос Персиваль Уоррену.
— Тайну секрета русских мортир узнать пока не получается. Сама мортира ничего особенного из себя не представляет. Труба и круглое основание, на которое труба опирается. Весь секрет в самом снаряде и патроне, который запускает бомбу. Пытаясь форсировать выход на оружейников, мы потеряли двух агентов из наших офицеров, арестованы завербованные чиновники из Военного министерства России. Генерал Бенкендорф работает очень эффективно, он командует контрразведкой русских. У русских это новая служба, но за шесть лет они выявили почти всех наших агентов. Чиновники департаментов[110] России боятся идти на контакт, по малейшему подозрению происходят аресты. А разговорить подозреваемого в ведомстве Бенкендорфа умеют. Есть слухи, что виновнику дают какое-то лекарство, от которого допрашиваемый говорит только правду, но что за лекарство нам выяснить не удаётся, — доложил по существу вопроса Уоррен.
— Надо указать послу, чтобы предпринял все способы выяснить о загадочном лекарстве всё, что сможет, нам не помешает иметь такое в арсенале наших спецслужб. И ещё один момент. Русские сейчас настраивают отношения с французами, в нашей разведке следует подобрать агентов, идеально владеющих французским языком, попробуйте зайти с этой стороны, — поморщившись, высказал пожелание премьер-министр.
1809 год. Дипломатия Российской империи.
Граф Николай Петрович Румянцев получил поручение от императора решить вопрос с Суэцким каналом дипломатическим путём. Павел Первый не желал без серьёзных причин привлекать к решению вопроса армию. Отношения между Великобританией и Россией находились на грани развязывания войны. Николай Петрович был уверен, что войны с англичанами Павел Первый не боится, но заигрывает с ними, как кошка, которая может напасть на крысу, но не торопится, предпочитая поиграть со своей жертвой. Графу Румянцеву такое непонимание не давало покоя, и он решился напрямую спросить об этом своего императора. МИД находился на Дворцовой площади в одном здании с Генеральным штабом и Зимний рядом, где как правило находился Павел Первый. Румянцев сказал, что он направляется в Зимний своему секретарю и через пять минут уже входил в здание Зимнего дворца. У кабинета императора охрана и адъютант, который узнав от Румянцева, что визит по служебным делам, заглянул в кабинет царя и через минуту пригласил графа к Павлу Первому. Император был не один, за его спиной стояла молодая графиня Клеопатра Безбородко, она разминала плечи Павлу, а он прикрыл глаза от удовольствия. Граф немного позавидовал своему императору, подумав «а ведь мы одного возраста, только государь выглядит лет на десять моложе». О том, что у императора три любовницы знал весь двор, да и не скрывал Павел своих отношений с женщинами. А вот про Клеопатру Безбородко думали все, что Павел оказывает ей попечительство, потому, как девушка фрейлина его младшей дочери. Граф вновь испытал чувство зависти, глядя на молодую графиню Безбородко. Как любовницы императора умудряются не враждовать между собой Румянцев не понимал. Он и сам грешил, посещая свою содержанку[111] из актрис, которую обеспечивал средствами, при чём обеспечивал хорошо. Сам Румянцев был не женат и детей у него не имелось, даже бастардов. Павел не раз говорил графу, что следует подумать о браке, но Румянцеву пока удавалось откреститься от этого. Размышления министра иностранных дел прервал император, открыв глаза он заговорил с девушкой, поглядывая на Румянцева.
— Ступай, душа моя, переодевайтесь, сообщи Анне, что после обеда поедем на конную прогулку, а на охоту через пару дней, — обратился Павел к Клеопатре.
Как только девушка вышла, Павел встал подошёл к окну и взглянул на парк, через минуту развернулся и вопросительно глянул на Румянцева.
— Ваше Императорское Величество… — начал Румянцев говорить.
Но Павел поморщился.
— Я разрешил тебе, Николай Петрович, обращение «государь».
— Государь, я уверен, что войны с британцами не страшат тебя. Поясни мне неразумному, почему нельзя решить военными силами вопрос с каналом?
Павел хмыкнул и некоторое время молчал, развернувшись к окну, как будто хотел что-то рассмотреть в парке. Молчание длилось три минуты, показавшиеся Румянцеву очень длинными.
— Ты прав, Николай Петрович, я действительно не боюсь войны с Англией. Больше того, я уверен, что наш флот выиграет все сражения, которые могут возникнуть с «царицей морей». Мы очень сильно опережаем «лимонников»[112] в технологиях вооружения. Но своими действиями мы можем напугать весь мир, даже своих союзников. Все начнут нас считать мировой угрозой. Не то, чтобы мы не потянули сразу многих противников, дело не в этом. Участвуя в большой войне, мы не сможем экономически развиваться, так как для нас закроются многие рынки сбыта. Потому я и хочу, чтобы ваше ведомство, Николай Петрович, решило этот вопрос дипломатическим путём. Договоритесь с Египтом и Оттоманской Портой, купите кого следует. Есть хорошая поговорка «осёл, загруженный золотом, быстро открывает любые ворота», — Павел посмотрел на министра.
— Я понял государь, приложу все усилия. Если потребуется сам выеду на переговоры, хорошо обдумаю порядок действий и доложу.
Возвращаясь в здание, где расположен МИД, Румянцев ругал себя за то, что сам не пытался проанализировать вопрос, а пустился задавать глупые вопросы. Вернувшись на своё рабочее место граф вызвал своих заместителей, следовало решить, кто возглавить делегации в Египет и в Османскую Империю.
В Египте у власти находился паша Мухаммед Али Египетский, который пришёл к власти ещё в 1805-ом году, он был избран наместником Египта советом шейхов. Летом 1805-го года султан Порты, Селим Третий утвердил Мухаммеда Али наместником Египта. Однако начались интриги в структуре власти, не без участия англичан. Мухаммед Али дал взятку в Порту в семь с половиной миллионов франков и удержался у власти. После победы России в войне с Османской империей
