Читаем без скачивания Кошка, которая умела плакать… - Наталия Аникина

— Может быть, может быть… — пробормотала Алу, — но не нравится мне всё это, странно как-то! — она наконец-то отпустила истерзанное ухо и шлёпнула ладонью по бедру.

— Сходить бы посмотреть, — в тон ей проговорил Анар, — но если я всё же прав, то вряд ли там находится особо приятное место.

— Да и шли мы не сюда, — напомнила Аниаллу, погрузив кончики пальцев в сияние портала. — Портал этот от нас никуда не денется, а вот мы, пройдя через него, неизвестно куда попадём и сможем ли вернуться оттуда назад — тоже неизвестно.

— Ты же говорила, что сутки назад его не было. Быть может, он исчезнет так же внезапно, как и появился?

— Он работает несколько часов, затем гаснет, а потом зажигается вновь. Почему и, главное, с какой частотой — я не знаю точно. Что-то около сорока часов, мне кажется, но я не уверена…

Уже привыкший во всем соглашаться со своей подругой, Анар тяжело вздохнул, перебарывая свое любопытство, и они покинули комнату, залитую сиянием портала.

Вернувшись знакомым путём в зал со статуей неведомой чешуйчатой кошки, ставшей их талисманом, они не стали задерживаться и, прикоснувшись на счастье к ее передним лапам, выбрали на этот раз правый коридор.

Он оказался довольно коротким и вскоре привёл алаев в обширную пещеру, освещенную синими магическими светильниками, искусно спрятанными за выступами камня. Пол пещеры был, как и все залы подземелья, начисто лишён пыли и каких бы то ни было следов чьего-либо присутствия. А слева в боковой стене тёмным серебром мерцали высокие врата — те самые, что были последним воспоминанием Освободителя, скалой, с которой он прыгнул в океан ужаса.

Алу вздрогнула.

Они только подходили к вратам, а створки их уже бесшумно распахнулись — Анар и Аниаллу перешли ту невидимую черту, за которой лежали совсем уже неведомые подземелья, и память Агира Освободителя перестала быть для них путеводной нитью…

С высокого потолка капала вода. Она скапливалась на полу в маленькие озерца и просачивалась куда-то вниз через тонкие, неизвестно отчего образовавшиеся трещинки — они сеточкой покрывали не только пол, но и стены.

Влажные камешки противно хрустели под подошвами сапог, когда Аниаллу подошла к стене и, сотворив магический огонёк, приказала ему подниматься вдоль неё. В пятне яркого света чётко вырисовывались такие же трещины, как и на полу, и даже более глубокие. Они, ветвясь, тянулись выше и выше и, перебравшись на потолок, расходились по нему куда хватало глаз.

Ничто как будто не угрожало алаям, но почему-то Анару казалось, что с ним и Аниаллу уже происходит что-то нехорошее. Быть может, причиной тому были как раз эти трещины, грозившие обвалом, быть может, что-то куда более опасное и куда лучше скрытое от глаз, оставшееся видимым лишь для всепроникающего взгляда алайской интуиции…

Довольно скоро им стали попадаться короткие боковые ответвления, выводившие их в самые разнообразные помещения: комнаты, обставленные искусной работы мебелью; кладовые, полные не портящейся, благодаря наложенным на неё заклятиям, пищи; прекрасно оборудованные лаборатории магов; колодцы с чистейшей водой. Воздух стал более свежим, в нём даже чувствовались ароматы цветов, трав и прочие «нюхательные прелести» поверхности, хотя никаких растений кошкам пока не встретилось…

— Невероятно! — наконец, не выдержав молчаливого созерцания, воскликнула Аниаллу. — Анар, не быть мне кошкой, это же город! — высказала она общее мнение. — Смотри, это спальные платформы, здесь раньше тоже стояли столы — камень истёрт от ножек, да и магия здесь была… домашняя!

— Город под городом? — до сих пор не веря происходящему, прошептал алай.

— Да! — многозначительно расширила глаза его спутница, поднимая с пола нечто, оказавшееся изящной чашкой. — Вот только где все его жители?

Действительно, город был пуст. Алаи долго бродили по его улицам-коридорам и домам-комнатам, надеясь найти для себя хоть что-то интересное в этих покинутых жилищах, и наконец вернулись в широкий коридор, начинавшийся сразу за вратами города, решив пройти его до конца.

«Главная улица» привела их к точно таким же вратам, они также медленно и бесшумно приоткрылись, и путники с тоской посмотрели друг на друга, представляя новую бесконечную череду серых коридоров, когда в образовавшуюся щель вдруг ворвался яркий луч света.

От открывшегося зрелища у алаев захватило дух. В сиянии тысяч магических огней им предстал действительно подземный город, построенный в гигантской пещере, потолок которой скрывала великолепная иллюзия звёздного неба. Все, что располагалось в этой пещере, можно было описать одним словом — грандиозное. Взмывающие ввысь шпили величественных зданий, совершенные линии и искуснейшая резьба по камню — всё это поразило даже Аниаллу, а ведь ее глаза видели Дворец Аласаис в Бриаэлларе!

Но красота этого подземного мира была совершенно иной и, как казалось Аниаллу, совсем не алайской: краски здесь были хоть и насыщенными, но всё же несколько мрачноватыми. Если красота города Аласаис была мягкой, линии плавными и изящными, то местная архитектура изобиловала резкими гранями и контрастами: каменные листья в растительных орнаментах, покрывающих стены домов, казались острыми лезвиями; ветви, часто покрытые шипами, резко и неестественно изгибались, а цветов не было вообще. Аниаллу, сначала искренне восхитившаяся этой красотой, всё больше чувствовала, что она была какой-то чуждой, холодной и угрожающей. Как сверкающая на солнце великолепной чешуёй змея, которая в любой момент готова молнией метнуться вперёд и вонзить ядовитые клыки в твоё тело.

Анар же с самого начала не разделял её восторга. Хотя и его поразил этот внезапно открывшийся город, но всё же чувство тревоги не покидало алая, мешая любоваться окружающими видами. Ему казалось, что всё вокруг не более, чем иллюзия, причём этот дивный морок призван скрыть от глаз нечто ужасающее и отвратительное.

Здания, мимо которых они проходили, были, несмотря на свои огромные размеры, слишком лёгкими, слишком ажурными. Они в корне отличались от руалской архитектуры: обитатели поверхности предпочитали строгие, величественные здания, а все рисунки и барельефы, хоть и выполненные настоящими мастерами, призваны были скорее потешить чьё-то самолюбие, увековечить какого-то героя или событие, чем порадовать взгляд.

Там, в привычном Анару мире, властвовали симметрия и четкие линии, прямые углы и круги, здесь же всё было так изогнуто и переплетено между собой, что глазу не за что было зацепиться — взгляд скользил от одной архитектурной детали к другой: улица плавно переходила в невесомый мостик, который вдруг превращался в лестницу, спиралью взбирающуюся чуть ли не на крышу здания, а там вдруг открывалась подвесная дорога с замершими, может быть, навсегда платформами… За долгие годы жизни в Руале, когда любая, самая незначительная деталь, самое слабое предчувствие подчас спасало ему жизнь, Анар научился доверять себе и поэтому усилил бдительность и внимательно следил за окрестностями.