Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – курфюрст - Гай Орловский

— Мы в чужой стране, — напомнил я. — Люди, что могут нас увидеть, это враги. Нас постараются убить. А в лесу, хоть и страшно, зато безопасно.

Он улыбнулся.

— Хорошо. Но только нужно соблюдать ряд правил… которые люди почему-то очень не любят.

— Соблюдем, — заверил я. — Я знаю эти правила.

Я сообщил подбадривающую новость насчет последней полумили сэру Вайтхолду, он возликовал, что-то прокричал совсем уж дикое, безумное, расхохотался, в его смехе звучал восторг, что покидаем ужасный лес, где каким-то чудом проходим над ловушками и бездонными болотами, но в то же время и страх, что выйдем на открытое место прямо в середине королевства врага.

— Прекрасно, — сказал я с энтузиазмом, — теперь нужно подыскать местечко для ночлега.

Сэр Вайтхолд охнул, другие лорды посмотрели с беспокойством, только Изаэль тихонько и ехидненько улыбался.

— Что? — спросил я. — Сэр Вайтхолд, у вас глаза какие-то странные… вы не в родстве с эльфами? Такие кру-у-углые… Нужно будет проверить, как у вас с ушами.

Сэр Вайтхолд в ужасе схватился за лицо.

— Что, уже начинается? Что у меня изменилось?

Глава 10

Клемент Фицджеральд подъехал на рослом жеребце с двумя своими людьми, суровый и с каменным лицом, посмотрел внимательно и сказал очень серьезно то, что я никак не ожидал:

— Растут. Но ничего, доблестный сэр Вайтхолд, вам так даже к лицу. Еще бы копыта…

— Лучше слышать будете, — подхватил граф Эдгар. — А если совсем уж вырастут, в шлеме можно предусмотреть больше места в районе макушки… Копыта не надо, дорогой сэр Клемент. Не настолько уж сэр Вайтхолд и упрям…

Сэр Клемент сдержанно улыбнулся, я понял по его виду, что своих людей он расположил первым, или этим займутся сержанты, а он теперь может чуть пошутить, но не расслабиться.

Воины, получив приказ, начали спешиваться, расседлывать коней, раскладывать костры и выкладывать из сумок захваченную в дорогу еду.

Изаэль объехал лагерь, с людьми общаться по-прежнему не стал, все высказал мне, а я велел позвать сэра Вайтхолда, он прибыл незамедлительно, всмотрелся в мое недовольное лицо огромными испуганными глазами.

— Ваша светлость?

— Костры сильно не разводить, — напомнил я, — чтобы огнем не достать нижние ветки… Подбирать только сухие, если кто срубит хоть одну живую — умрет. Песни не орать, эльфы любят тишину.

Сэр Вайтхолд, побледнев, сказал быстро:

— Сейчас сам всех обойду!

— Лучше младшим командирам поручите, — посоветовал я. — Когда вот так сам все бросался делать, такие бревна пропускал за спиной…

Костра развели всего два, для лордов, остальные обойдутся, не зима, да и ночи в лесу теплые, ветра внизу не бывает.

У нашего костра сэр Вайтхолд громко рассказывал, как именно эльфы истязают и мучают попавших к ним в плен несчастных. Особенно, мол, достается рыцарям, над ними вообще зверствуют еще как, а то и бесчинствуют.

Его слушали угрюмо и вроде бы неохотно, но с жадным интересом, и хотя видно же, что врет, придумывает на ходу, но в каждом живут страхи перед этими деревьями-исполинами, что полностью перекрыли небо, едем в некой бесконечной пещере, зеленой и необъятной, где тяжелый свод поддерживается только столбами в три-четыре обхвата.

Юный граф Эдгар оглянулся на стену леса.

— Так эльфов и не увидел, — сказал он с тяжелым вздохом.

Изаэль посмотрел на него внимательно, а я поинтересовался:

— А что, очень хотелось?

Он ответил с жаром:

— Конечно!

Легкая улыбка чуть тронула губы Изаэля.

— Зачем, — поинтересовался я строго, — вам смотреть на эти нечестивые создания, сэр Эдгар?

— А я вот слышал, — выпалил он, — они… прекрасны!.. Дивно прекрасны, просто волшебно!.. Красота не может быть нечестивой, тут наши священники что-то путают.

— А сэр Вайтхолд?

Он отмахнулся.

— Он пересказывает чужое, а сам их не видел.

Я сказал наставительно:

— Священники говорят о внутренней красоте, сэр Эдгар. Сатана и его падшие ангелы все такие же сверкающие и прекрасные, сэр Эдгар. Темными их называем только потому, что у них темные помыслы и низкие желания. Красота внешняя и духовная не всегда уживаются в одном теле…

Но, судя по его лицу, он не поверил, слишком что-то нудное и неинтересное я изрекаю, как старик какой, это у них одни нравоучения, потому от молодых лбов отскакивает, как горох от стенки, каждый должен отважно и смело учиться на своих ошибках, а не трусливо и мелко — на чужих, что совсем уж не по-мужски!

И чем больше мужчина наломает дров в жизни, тем больше он как бы мужчина, а безошибочный человек… как бы и не человек вовсе.

Изаэль посмотрел на юного графа с интересом, улыбнулся, но когда граф повернулся к нему, поспешно наклонился и начал собирать сухие ветки.

Я полулег под деревом, упершись в него спиной, пурпурные угли с кулак размером зажаты в узком пространстве между стенками из булыжников, мощный жар идет вверх, где на вертеле поворачивают освежеванного вепря. Мясо уже подрумянилось, аромат идет по всей поляне, однако юный граф старательно следит, чтобы образовалась хрустящая корочка, тонкая и нежная, она сохранит запахи и ароматы, не даст развеяться по лесу, и только когда ткнешь ножом в багрово-коричневую тушу, из разреза прямо в лицо ударит струя одуряюще-сладкого мясного запаха…

Он поворачивал ручку, подставляя жару то кабанью спину, то бока, похлопывал зеленой веточкой. Известно, что свежие листья придают мясу при жарке что-то особое, что и жарится лучше, и на вкус нежнее.

Сэр Клемент подошел и голой рукой быстро выхватил и выбросил наружу уголек, что пустил огонек, а это нельзя, будет пахнуть дымом.

Ночь наступила душно-теплая, воздух напоен запахами цветов так, что можно в нем плавать, непорочно чисто зеленеет далекий свод из веток и листьев, в угольной черноте ночи плавают эльфы-светлячки. В тишине слышно, как сонно пофыркивают кони, выбирая овес из подвязанных к мордам торб, сухо щелкают изредка сучки в костре, воины переговариваются негромкими голосами, говорить во весь голос кажется кощунством, это как орать похабную песню в храме…

— Спать, — велел я. — Завтра очень трудный и тяжелый день. Очень! Мне надо, чтобы все отоспались и могли сражаться.

Граф Эдгар прошептал с восторгом:

— Уже завтра…

Изаэль повернул голову, его глаза с интересом всматривались в загоревшееся лицо юного рыцаря.

— Он что, — шепнул мне едва слышно, — сумасшедший?

— Люди все сумасшедшие, — ответил я так же тихо, — это прекрасно.