Читаем без скачивания Аутсайдер - Оливия Каннинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты переехал сразу после окончания средней школы, — отметила она.
Ну, да. Семерым мальчикам в возрасте от девяти до девятнадцати лет, живущим в двух спальнях, было тесно, даже хуже, чем жить с пятью или более взрослыми мужчинами в гастрольном автобусе. Но Хуан был ребенком в семье, и у него была отдельная комната всю среднюю школу. Маме сейчас нужен был кто-то, кто остался бы с ней. Она перешла от жизни в доме, трещащем по швам, к полному одиночеству. Неудивительно, что она так сильно хотела внуков.
К тому времени, когда пришел Хуан, они уже хорошо поужинали. Карлос и мама горячо спорили о политике. Она спорила с ним по-испански, так как могла лучше выражать сложные мнения на своем родном языке. Итан радостно набивал рот, гадая, будет ли его мать так же любить Трея, как Рейган. Она любила своих сыновей; несомненно, в ее сердце нашлось бы место еще для одного. И как бы он ни был счастлив увидеть двух своих братьев, он хотел сначала обсудить с мамой тему своего необычного образа жизни, а потом решить, смогут ли его братья справиться с правдой о нем. Он все еще предполагал, что они не будут ни в малейшей степени зрелыми или непредубежденными в отношении его отношений. Если бы он был влюблен в двух женщин, он был бы их героем. Но женщина и мужчина? Они сочли бы это странным на другом уровне. Он был уверен в этом.
— Итан? — сказал Хуан в знак приветствия. — Что ты здесь делаешь?
— Приехал на несколько дней. — Он поднялся со своего места, чтобы сердечно обнять своего младшего брата и похлопать его по спине.
— Ты напугал меня, каброн, — сказал Хуан, хлопая Карлоса по голове. — Я думал, что кто-то снова вломился в дом.
— Снова? — Итан тяжело опустился на свой стул. — Что случилось, мама? Тебе было больно? Угрожали? Ограбили?
— Это ничего, — настаивала она. — Садись, садись, — сказала она Хуану. — У меня достаточно и для тебя.
Хуан сидел и смотрел, как мама готовит ему мягкое тако из свинины. Он был достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно, но женщина все еще нянчилась с ним.
— Это что-то, — настаивал Итан. — И я хочу подробностей. Как будто я переехал в Лос-Анджелес, и все забыли, что я часть этой семьи. — Если бы он не был уверен, что его мать будет здесь в безопасности одна, он нашел бы способ убедить ее переехать.
— Нон, — сказала она, — это ничего, михо. Карлос дал мне пистолет. Это больше не повторится. На этот раз я готова.
Представление о том, как его крошечная мать сражается с закоренелыми преступниками с помощью пистолета, не успокоило Итана.
— Тебе следует завести собаку, мама, — сказал Хуан. — Большого старого ротвейлера.
— Или один из вас должен остаться с ней навсегда, — сказал Итан.
— Мы? Почему не ты? — Спросил Карлос, указывая на Итана.
— Потому что у меня есть жизнь в Лос-Анджелесе. — Да.
— И у нас здесь есть жизнь, — сказал Хуан с едой во рту.
— А как насчет Мигеля? Рауля? Педро? Артуро? — Но это не сработало, если бы только Мигель не уволился с работы, Рауль и Педро не бросили школу, а Артуро не уволили из военно-воздушных сил. Может быть, Итану действительно нужно было вернуться сюда.
— Я не хочу, чтобы кто-то из моих мальчиков отказывался от счастья ради меня, — сказала мама, делая Итану еще одно мягкое тако, хотя он был сыт.
Конечно, она так сказала; почти любая мать поставила бы счастье своих детей выше своего собственного. Но действительно ли она это имела в виду? Разве она не боялась оставаться там одна? Или, может быть, она больше боялась перемен. Или она действительно верила, что папа вернется, только если она останется? Итан пришел, чтобы расчистить путь для своей жизни с Треем и Рейган, но безопасность его матери в данный момент была важнее.
— Мама, ты же знаешь, что скорее всего тебя убьют из твоего собственного пистолета, чем ты будешь успешно защищаться с его помощью, — сказал Итан, надеясь, что статистика заставит ее понять, насколько глупо она себя вела.
— Я не буду... как ты говоришь? — Она сосредоточенно наморщила лоб. — Покончить с собой.
— Это не то, что я имел в виду, — сказал Итан, хотя эта часто упоминаемая статистика включала самоубийства, связанные с оружием. — Несчастные случаи случаются все время.
— Я так же не допущу несчастного случая. — Она начала убирать посуду и остатки еды со стола сердитыми вздохами и резкими движениями. Она выхватила недоеденный тако из рук Хуана и выбросила его в мусорное ведро. Когда мама была расстроена, мама никого не кормила.
— Иди, — сказала она, вытирая тарелку в раковине. — Давно пора спать.
— Я уберу посуду, мама, — сказал Итан.
— Я сказала, иди, — огрызнулась она.
— Ты хочешь, чтобы я тоже ушел? — сказал Итан. — Я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя.
— Да, иди. Я тебе покажу. Я покажу вам всем, что я не слабак. Я не боюсь. Это мой дом. Никто не отнимет его у меня.
Итан попытался взять губку у нее из рук, но она дала ему пощечину.
— Я говорю, ты иди, — ее английский ускользает от ее возмущения. — Ты иди сейчас.
— Мама, не злись.
Она прищурилась, глядя на него.
— Не обращайся со мной как с ребенком. Или беспомощной старухой. Ты иди. Я серьезно, Итан, иди.
— Ты можешь переночевать у меня, — сказал Карлос.
Какой у него был выбор? Он мог бы поспать в маленьком голубом «Жуке» на подъездной дорожке, предположил он, или остановиться в отеле, но он хотел провести время со своей семьей. Он не хотел оставлять свою мать в гневе. Потребовалось немало усилий, чтобы вывести ее из себя, но она долго сдерживала свой гнев. Он знал, что если не послушается ее, она станет совершенно иррациональной. Лучше было уйти и дать ей остыть, чем оставаться и разжигать ее огонь. Он был уверен, что утром она будет вести себя более разумно.
— Я приду к тебе завтра, мама, — сказал он, целуя ее в щеку, хотя она напряглась и отстранилась от него. — Ты накормишь меня?
— Тебе не настолько повезло, — сказала она.
Итан наблюдал, как она вытирает очередную тарелку, сожалея, что расстроил ее.
— Я не думаю, что ты неспособна позаботиться о себе, Мадре. Я просто беспокоюсь о тебе. Спи спокойно. — Он заставил ее еще раз поцеловать себя, а затем последовал за своими братьями из дома.
