Читаем без скачивания Астроном - Яков Шехтер

Но ведь не за то боролись! Сразу же после, а вернее уже во время ужина, начались разговоры. Благословенное пилотское братство! Никого не колышет, кто ты, откуда, какая у тебя профессия, возраст, заслуги, звание. В Уфалей народ притащился не выяснять подробности биографии, а учиться, впитывать чужой опыт и раздавать, если удастся, свой.

Спорить начинали, еще не узнав имени собеседника. Проблема была не в амбициях или самолюбии, хотя и этого, думаю, хватало, а сшибке разных подходов. Каждая группа, а, как потом выяснилось, их было четыре: свердловская, из Челябы, тобольчане и мы, по-разному понимаем жизненно важные вопросы. Прочность, аэродинамика, материаловедение. Впрочем, какое тут ведение, кому, что удалось достать, тот на том и летает. И защищает: кто лавсан для курток, а кто болонью. Были орлы, летавшие на каландрированном капроне, а были на перьевом тике для подушек. Этих чуть ногами не запинали, энтузиастов хреновых. Правда, пинали не больно, даже предложили поделиться лавсаном, у кого-то оказались ходы на свердловскую фабрику одежды, и он там брал по оптовой цене этот самый лавсан целыми тюками. В общем, у каждого был свой путь и свой опыт, для того и собрались, чтоб поделиться.

– Ты подробнее, подробнее, – оборвал его Драконов. – О чем именно спорили. Хоть тематику обозначь.

– Эхма! – взмахнул рукой рассказчик. – Проще рассказать, о чем не спорили. Ну, ежели конкретно, то обсуждали достоинства и недостатки заделок тросов заплеткой, закруткой, закаткой; насмерть бились приверженцы и критики классического «рогалло». Но главная заруба шла о технике пилотирования: может или не может дельтаплан парить в потоках обтекания и в термиках, как планер? Или, можно ли у склона выполнить на дельтаплане разворот на триста шестьдесят градусов и не попадет ли он при этом в какой-нибудь свойственный только ему, дельтаплану, опасный режим?

Два парня из Челябы этим летом скатались в Планерское, а один свердловчанин добрался до самой Юцы. Планирующие полеты их уже не волновали, разговор пошел о динамическом парении. Мы, со своими рекордными налетами по полторы минуты, развесили ушки и молчали в тряпочки. Согласно планерной науке, – вещали челябы, – максимальная интенсивность восходящего потока формируется перед фасом и чуть выше вершины. На Планерском они пытались попасть в эту зону с помощью леерной затяжки. Вот дело! Свердловчанин обзывал их самоубийцами, и твердил, что нормальные люди ищут «термик» находясь в воздухе, а не стоя ногами на земле.

«ЛА – летающие аппараты! – вдруг сообразил Миша и вслед за рассказчиком повторил про себя: – вот дело! Вот, чем бы заняться».

– Наутро все подскочили, как в лихорадке и, после унылого завтрака, ринулись в бой. Гора расположена километрах в трех от самого Уфалея, местные почитатели легкой авиации организовали автобус. Чудище львовского производства, урча и хрюкая, притащило орлов к подножию и укатило восвояси.

Немедленно началась сборка аппаратуры. Мы не ударили мордами о снег и закончили работу одними из первых. Но только я собрался приступить к вьючной деятельности, как выяснилось, что тут не абы як, все на серьезе, и к полетам допускает техкомиссия. Каждый аппарат проверялся тщательнейшим образом. От вердикта техкома зависело, притащились мы в Уфалей летать, или только глазеть на чужое счастье.

В работе комиссии участвовали все присутствующие, и наблюдать за ней было невероятно забавно. Грозный судья, который пять минут назад беспощадно перещупывал крепления чужого аппарата и утверждал, что на пятимиллиметровых болтах можно лететь только на кладбище, сам превращался в подсудимого и грудью вставал на защиту своего детища. А его недавний оппонент, презрительно тыкая пальцем в купол из АЗТ, интересовался, как этот материал выдерживает температуры ниже десяти градусов, и входят ли в полетную экипировку «судьи» иголка с ниткой, чтобы заштопывать на лету лопнувший купол.

Пока очередь дошла до нас, я пошарашился между орлами, оглядел оперение. Аппараты, стоявшие на снегу, были самых разнообразных конструкций. Творческая мысль бежала у народа в причудливых направлениях. Больше всего поразило меня крыло Антипова из Тобольска. Ни одного сверления в трубах, все узлы на хомутах. Было в этом сооружении что-то от древних творений русских зодчих, тех, что возводили церкви без единого гвоздя. Машина на глаз тянула килограмм под сорок, и я сильно сомневался, взлетит ли вообще это чудище. Скажу сразу – взлетело, да еще как. Правда пилотировать его нужно было умеючи, по словам Антипова эта зверюга чуть что норовила рвануть на соединение с землей.

Худо-бедно, за час с лишком техком закончил работу. Допустили всех, кроме одного бедолаги из Свердловска. Он спешке сборов оставил дома мешок с трубами трапеции и его дельтаплан, словно гигантская ночная бабочка, плоско лежал на снегу, в отличие от всех остальных, стоявших опираясь на трапеции и гордо задрав носы в ожидающее нас небо.

После аппаратов классифицировали пилотов. Нас сразу записали в «лягушатник», летать с площадки на стометровой отметке. Впрочем, до вершины горы, на четыреста пятьдесят метров, допустили только человек шесть. Но мы не унывали. По сравнению с нашим тридцатиметровым Увалом такой «лягушатник» казался серьезным продвижением.

Получив разрешение, двинулись на старт. А ветерочек задувал, я вам доложу, просто роскошный – шикарное восточное парило пять-семь метров в секунду с усилением до восьми. Увлекая летный состав личным примером я взвалил на плечи аппарат и попер в гору. Итак, уклон градусов шестьдесят – семьдесят, снег, приятный свежий воздух – все условия для укрепления организма и повышения тонуса. Если учесть, что площадь крыла около двадцати метров, вес аппарата под двадцать килограмм, а килевая балка все время норовит тюкнуть по темечку, то задача оказывается совсем не простой.

Первые метров двадцать я пропахал довольно легко, на энтузиазме и радости от предстоящего полета, но затем уклон стал круче, и скорость подъема резко снизилась. Еще минут через пять я почуял, что, несмотря на мороз по моему лбу и спине катятся обильные струи пота, а ноги удивительным образом все время запинаются одна о другую. Внутренний голос дружески подсказал, что нести будет гораздо легче, если чуть-чуть подставить ветру хвост дельтаплана. Я, как последний идиот, послушно последовал его совету и через секунду изо всех сил налегал на стойки взбесившегося аппарата, пытаясь удержать его на склоне. Тут на помощь пришли друзья, и втроем мы укротили рассерчавшее крыло. Санек ухватил строптивца за один угол, Степа за другой, я толкал в трапецию и трое гнедых, фыркая и храпя, затащили аппарат на стометровую площадку. За нами в снегу осталась глубокая борозда и по ней, экономя силы и время, взбирались орлы Челябы, Свердловска и Тобольской области. Вывод – не слушайтесь, ребята, внутреннего голоса! У него своя повестка дня, а у нас своя!