Читаем без скачивания Астроном - Яков Шехтер

Беспорядок и грязь вызвали в Мише смутное раздражение. Сам того не понимая, он уже крепко усвоил науку Кивы Сергеевича, втершего, вдолбившего многократным повторением в сознание ученика правила работы астронома. Именно такого подсознательного усвоения, автоматического отскакивания от зубов безуспешно добивался от своих «орлов» Драконов.

Миша уселся на табуретку возле стола.

– Потянуло в небо? – сочувственно спросил Драконов.

– Да.

– Вижу, вижу. Этого не скроешь. Ну, так в чем дело? Приходи завтра к восьми, и поедем.

– А полетать дадите?

Драконов внимательно посмотрел на Мишу.

– Может, и дадим.

– Ух, ты! – не сдержался Миша.

– Не «ух ты», а «знай наших». Настоящие мужчины занимаются настоящим делом.

Мише стало немного обидно. Получается, что он тратит время на ерунду?

– Скажите, – спросил он, глядя прямо на Виктора Ивановича, – а почему вас называют главным драконом Курганской области?

– Кто называет? – усмехнулся Виктор Иванович. – Кива Сергеевич?

– Ну, не только, – соврал Миша.

– Только, только, – продолжил Драконов. – Больше некому. Это его стиль, ни с кем не спутаешь. Кива Сергеевич – великий мудрец, затворник, аббат Фариа. Да, главный аббат Фариа Курганской области. А ты его ученик, Дантес. Он тебе еще не открыл, где закопаны миллионы?

– Нет, – покачала головой Миша, с ужасом думая, насколько близким к истине оказался первый же выпад Драконова. – У нас счет идет на миллиарды.

– Миллиарды чего?

– Звезд. Или световых лет. Богатство астронома – небо над его головой, – повторил Миша присловье Кивы Сергеевича.

– Завидное чувство юмора, – хмыкнул Драконов.

– А причем здесь аббат Фариа?

– Курганский аббат Фариа, – налегая на «курганский» произнес Драконов. – Французского враги заточили, а курганский сам себя похоронил. Французский из подземелья не вылазил, а курганский с колокольни. У французского миллионы золотых, а у курганского в руках только звездная пыль. Вот на этом примере можно хорошо рассмотреть отдельный путь России в светлое будущее.

– Что вы имеете в виду?

– Мы, русские, – сказал Драконов, устраиваясь поудобнее в кресле, – во всем ищем страдания. Не знаю, кто нас такими создал и для какой цели, но русский богатырь на перекрестке всегда выбирает самую гиблую дорогу. И национальность от рождения, – тут он бросил на Мишу многозначительный взгляд, – не важна. Русский рок силен настолько, что увлекает за собой всех. Коль родился в России и проникся ее духом, – клеймо страдания навеки отпечаталось на твоем лбу. Вся наша история, от Гостомысла до двадцатого съезда, сплошной перечень трагических ошибок. Но сделаны они не случайно, а по велению судьбы. Наверное, роль наша в сообществе народов – служить кроликом для социальных экспериментов. Но именно благодаря страданиям русская духовность способна вознести человека на высоту недостижимую для француза или немца.

Видно было, что Драконов не раз говорил на эту тему. Слова лились легко и гладко. Разговаривая, он чуть театрально разводил руками или поднимал глаза к потолку, словно указывая на месторасположение духовности и «недостижимых высот». Чтобы увести тему подальше от сокровищ аббата Фариа, Миша переспросил:

– Главный дракон потому, что вы летает на дельтаплане?

– Нет, – сморщился Драконов. – Я летаю на дельтаплане именно потому, что происхожу от драконов.

Он сделал совсем уже театральную паузу и вопросительно посмотрел собеседника.

– Как это, от драконов? – подыграл Миша.

– А вот так, самым настоящим образом. Ты ведь читал сказки про этих огнедышащих хищников?

– Читал.

– Так вот, во всех сказках любимым лакомством драконов были молодые прекрасные девушки. Детям не рассказывали, чем именно драконы занимались с похищенными красавицами. Отделывались самым поверхностным объяснением – мол, поймал и съел. Но на самом-то деле все было вовсе не так!

Драконов выскочил из кресла, прокатился мимо Миши и прошелестел в зал. Спустя минуту он вернулся, занял свое место напротив Миши и успокоено произнес:

– Мы одни и я могу быть откровенным. С Кивой Сергеевичем я знаком лет двадцать и если он посылает ко мне своего ученика…

Драконов придал лицу важное выражение, обозначающее и особое доверие, высочайше дарованное Мише, и уверенность, что осчастливленный ученик понимает, насколько ему повезло и благодарен за оказанную честь. Мише ничего не оставалось, как состроить умильно-восхищенную физиономию.

– На самом деле, вместо пищеварительных процессов драконы выполняли удивительную, уникальную в своем роде миссию. Как ты помнишь, в сказках, не во всех, но во многих, осталось упоминание о том, что драконы имели обыкновение превращаться в прекрасных юношей. Объяснения тому давались разные, обычно виноватыми оказывались чары злых волшебников. Понятное дело, сказители, только слышали звон, настоящего знания у них в руках не было. Ведь подлинные тайны потому и называются тайнами, что не рассказываются всякому, а передают верным людям, избранным. И верные эти люди, в свою очередь, также передают его верным. В результате цепочка не обрывается, знание продолжает существовать, но в среде избранных, а всем остальным остается только слушать сказки.

Драконов довольно улыбнулся. Ему нравилось, как он говорит, и как слушает его Миша.

«Не зря, ох не зря Кива Сергеевич взял его в ученики. В этом мальчике кроется большой потенциал. Он серьезен и учтив, что в таком возрасте большая редкость. И слушать умеет. Мне бы такого ученика, устал, устал я от балагурства и расхлябанности. Серьезное отношение к делу, вот, что нужно воспитывать прежде всего. Не важно к какому, но к делу! Если юноша приучится внимать словам учителя с должным вниманием, то успех последует почти автоматически».

– Вы бы не могли уточнить, о какой именно тайне идет речь? – попросил Миша.

– Да! Могу! Но при условии, что все рассказанное останется строго между нами.

«Везет же мне на тайны!» – подумал Миша, и в знак согласия кивнул головой.

– Я об этом слышал от отца, а он от своего отца, а тот, в свою очередь, от своего. Живое предание, не умирающая связь! Разве такая традиция не сильнее, чем какая-нибудь гипотеза, построенная на обрывках документов, вырытых из земли черепках и безответственных умозаключениях?

В давние времена, когда драконы еще не скрывались о людей, а открыто и гордо жили рядом с ними, существовал обычай, по которому один раз в год жители местности, подчиненной дракону, приводили ему на утеху самую красивую девушку. Дракон забирал ее, и с тех пор о ней никто ничего не знал. Первым приходящим на ум было гастрономическое предположение, а думать дальше было лень, или недосуг, ведь тогдашня жизнь, не в пример нынешней, была куда тяжелее и опасней. Съел и съел, так ведется из года в год, от поколения к поколению и не нужно вмешиваться в издревле заведенный порядок.