Категории
Самые читаемые
💎Читать книги // БЕСПЛАТНО // 📱Online » Проза » Историческая проза » Боярыня Морозова - Владислав Бахревский

Читаем без скачивания Боярыня Морозова - Владислав Бахревский

Читать онлайн Боярыня Морозова - Владислав Бахревский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 102
Перейти на страницу:

– Святейший! Дозволь проводить тебя на обедню.

Провожая, под руку поддерживал. Открыл на покаянии наитайнейшее:

– Царь Алексей Михайлович, посылая меня в Ферапонтов монастырь, со слезами просил умолить твое святейшество о благословении и о прощении. Я же по глупости хотел получить от государя письменный указ, зело рассердил света нашего. «Зачем тебе, – говорит, – запись, чтоб ты с женой дома ее читал? Не веришь, что ли, словам моим?» Ох! Ох! Святейший! Уж так царю тошно без твоего благословения, без прощенного слова! Смирись первым, и будет тебе по желанию твоему: монастыри, слава, великие вклады.

Пригорюнился Никон. У него всего-то и осталось от былой необозримой, необоримой мощи: не щадить царя, не прощать его за отступничество от былых мечтаний, от похода на гору ко Господу. Строили храм нерукотворный, складывали не камни, а любовь к любви, сеяли поле не рожью, но молитвами, ожидая дивного урожая.

Ночью Никон плакал.

Проснулся бодрым, а первая наплывшая думка была невеселой: не всякое утро мудренее вечера.

И верно, привычный ход жизни нарушил архимандрит Иосиф, принес Никону новый, присланный из Москвы «Служебник» с приложением соборного свитка, показал самое интересное место. Никон прочитал: «А та клятва и проклятие, еже писано есть в книзе Жезл, возводится ныне точию* на Аввакума, бывшего протопопа, и на Лазаря-попа, и Никифора, и Епифания, чернца соловецкаго, и Феодора-диакона, и на прочих их единомысленников и единомудренников и советников их, дондеже** пребудут во упрямстве и непокорении».

* Только лишь. ** Покуда.

– Враги твои наказаны и закляты, – сказал Иосиф. – Велика радость! – горестно воскликнул Никон. – Прошлогодний собор, где свои судили да рядили, был строг, но милостив… У нанятой царем иноземщины ни совести нет, ни боли за русских людей. Все старые книги прокляли за невежество и глупость, все прежние соборы названы мятежом, суемудрием, расколом. Ишь, светочи! Царю и то стыдно: бродяг нанял святоотеческое охаять.

Прощание с царицей

На Рождество царевич Алексей поднес матушке стихи своего сочинения.

Мария Ильинична грелась у печи, и не потому, что холодно ей было, а ради ласки. Русские печи, даже в царском терему, чужеземными изразцами выложенные, не скупы побаловать человека.

Алексей Алексеевич пришел с учителем своим со старцем Симеоном, который стоял поодаль, наслаждаясь волнением, охватившим пиита.

Стихи были написаны на пергаменте, разрисованы знатными изографами.

– Ты сам вслух вирши прочитай великой государыне, царице-матушке! – посоветовал Симеон, тоже трепеща от предвкушения новой славы своей.

– Скажи вирши! Скажи! – попросила Мария Ильинична, любуясь трогательным смущением сына.

Царевич поднял голову, выставил вперед правую ногу, убрал, выставил левую, кинул вверх правую руку и ликующим голосом нараспев объявил:

– Стихи на Рождество Христово к государыне царице от государя царевича:

Бог Господь ныне в мире проявися,

Во Вифлеемстем вертепе родися,

От Пречистыя Марии-девицы…

Стихи были длинные, царица, прослезясь, многое пропустила мимо ушей, но конец ей очень понравился:

Приветствую ти, пресветлая мати,

Сыновним сердцем, моля Христа Бога,

Да подаст тебе жити лета многи

Здраво, весело и венец сготует:

Идеже в славе вечной Сам царствует!

Сочинителю матушкин поцелуй, а наставнику – награда: серебряная тарелка, серебряная ложка, пять сияющих червонцев.

Минул пресветлый праздник, минули Святки. Стало тихо в Тереме. Мария Ильинична хворала. Приезжих боярынь не звала к себе, ждала икону.

Икону Настасьи Узоразрешительницы привезли на Сретенье.

Икона была с окошко. Лик у Настасьи строгий, риза строгая, серая, а чеботы веселые, красные.

Ободрилась Мария Ильинична.

Алексей Михайлович опять церковными делами был занят. Разбирал донос на Никона.

Архимандрит Иосиф, приставленный к опальному, явился в Москву, сказал «слово и дело» о сговоре Никона с донскими казаками. Не забыл помянуть и о письме митрополита Афанасия Иконийского. Письмо сильно обнадежило Никона, ждет нового собора, пересмотра приговора неистинных восточных патриархов.

Афанасия допросили, и поехал правдолюб куда подальше, в Макарьевский монастырь на Унжу. Год погоревал в заточении да помер…

К Никону поскакали государевы люди. Опальный не запирался. Отвечал: «Приходили казаки, чтобы взять меня с собою. Пристава Наумова хотели убить, монастырь сжечь, запасы, казну да пушки на Волгу забрать…» Выставлял себя заступником монастыря: «Я на воровскую прелесть не поддался, во всем казакам отказал и от воровства унял. С клятвою приказывал им принести вины свои великому государю. Не послушались, ушли, пропали неведомо куда».

– Почему же ты не задержал воров? – спрашивали Никона, не веря словам его.

– За монастырь боялся, – отвечал опальный. – Казаков пришло то ли две сотни, то ли все четыре. Оборониться от них было нечем.

С бывшим патриархом обошлись крутовато: посадили на цепь, заперли в келье.

Тут-то вдруг и пришло царю письмо от константинопольского патриарха Парфения, уже давно смещенного, сведенного в гроб интригами.

Алексей Михайлович читал письмо с ужасом.

«Будь царем совершеннейшим, справедливым! – призывал святейший Парфений. – Тебя зовут милостивым – окажи эту милость требующим. Из них есть один много пренебрегаемый – Никон. Довольно, довольно для него такого изгнания! Молим тебя, возврати его в монастырь, им построенный. Для наказания достаточно одной ссылки, не обременяй его бульшим, оставляя такого достойного человека в таком великом пренебрежении. Возврати из ссылки крестившего твою благословенную отрасль. Не медли, царь, молю тебя, но как можно скорее дай освобождение Никону, чтоб возвратился в монастырь свой, да радуется вся вселенная, скорбящая о нем».

Письмо пришло 20 февраля, через год, как написано было.

Испугался Алексей Михайлович. Парфений погублен, Никон на цепи, и хоть что один, что другой низвергнуты из святейшества, да царица-то, голубушка Мария Ильинична, последние дни бремя носит. Тишины надобно, светлых молитв, непорочных молитвенников. А тут старое опять наружу.

21-го был последний день Масленицы. Прощальный.

Царица была весела, дети здоровы.

«Бог милостив!» – решил государь да и забыл о письме.

Схватки у государыни начались утром на преподобного Прокопия, 27 февраля. Шел 1669 год. Две шестерки, третья перевернутая.

Алексей Михайлович от того жданного донесения с царицыной половины вспотел, как мышь. Поставил свечи каждому святому, помянутому в сей день в святцах. Преподобному Прокопию Декаполиту, претерпевшему от иконоборца Льва Исаврянина. Преподобному Титу, пресвитеру печерскому. Преподобному Фалалею, который шестьдесят лет был иноком и никогда не прекращал слез. Преподобным Иакову и Асклипию, сирийским подвижникам. Преподобному Стефану, отдавшему себя подвигу странноприимства. Святым мученикам Иулиану, Евну, Безе, Мекару, пострадавшим в Александрии от императора Декия.

Схватки кончились быстро. Мария Ильинична отдохнула, позвала Алексея Михайловича.

Встретила улыбкой. Личико у голубушки побледнело, а в нем беспомощная, затаенная просьба, но сказала весело:

– Вот еще ребеночек на Божий свет просится.

Царь поцеловал родную руку, белую, холодную. Мария Ильинична застеснялась холода.

– Все мое тепло возле ребеночка.

– Милая, ради Господа, ради Богородицы, ангелов Божиих, ради нас, любящих тебя, – осиль дело свое и будь здрава!

– Да уж постараюсь, – засмеялась Мария Ильинична и – вдруг сказала: – Ты Федосью Прокопьевну не обижай.

– Господи, о чем, голубушка, думаешь! – всплеснул руками государь. – Никого я не обижаю, коли меня не обижают. О добром думай, лебедь ты моя! Не растрачивай, бога ради, силы на пустое.

– Ступай! – сказала Мария Ильинична. – К деткам ступай. Ты уж побудь нынче с ними. Приголубь.

– Трудись, голубушка. Мы помолимся о тебе, – отступил государь, мучась, что при всей-то силе не может помочь половине своей. Половине, Господи!

– Икону подай! – прошептала Мария Ильинична.

Алексей Михайлович испуганно глянул на повивалок, на иконы… Поднес образ Настасьи Узоразрешительницы.

Приложилась, откинулась на подушки. Алексей Михайлович отдал икону подскочившим повивалкам, ушел, слыша тяжкий, как из-под земли, стон.

Забрав все силы у матери, дитя родилось ночью. Девочка.

– Их высочество слабеет с каждым часом, – доложили царю доктора.

– Высочество? – не понял Алексей Михайлович.

– Государыня царевна. Новорожденная.

– Что же вы, как лисы, хвостами крутите? – краснея и белея, закричал царь. – За патриархами бегите! За Паисием, за Иоасафом! А коли далеко, скорей священника подавайте.

Успели. Крестили младенца, государыню царевну, во имя преподобномученицы Евдокии. Появилась вторая Евдокия в семье ненадолго. Невинного жития младенца было два дня.

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 102
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Боярыня Морозова - Владислав Бахревский торрент бесплатно.
Комментарии