Читаем без скачивания Бездна (Миф о Юрии Андропове) - Игорь Минутко

«Так… Душ. Переодеться».

Стоя под упругими струями душа, сначала горячими, а потом холодными, он думал теперь только о ней: «Лиза, Лиза, Лиза…» — и почти осязаемо представил, как обнимает ее — здесь, в ванной, под струями душа.

«Так… Надо поужинать. Совсем легкий ужин: черный кофе, апельсиновый сок, какой-нибудь сандвич».

Рафт не признавался себе, что таким образом просто оттягивает время. Или убивает время? Как сказать точнее? Впрочем, разве можно убивать время? Это оно убивает нас.

Вечером Лиза обещала позвонить.

Он уже направился к двери, чтобы идти в кафе со шведским столом на своем третьем этаже. Но не удержался: быстро вернулся в гостиную, схватил трубку телефона, набрал номер. Длинные гудки. Рафт ждал долго — несколько минут. Лизы дома не было. Или она не поднимала трубку.

«Да нет же! — успокаивал себя Жозеф.— Она сегодня у своих родителей».

В кафе он оказался за столиком с приятным господином лет сорока пяти, англичанином, музыкантом, приехавшим на гастроли, и они интересно, правда несколько отвлеченно, поговорили о русской музыке. Время шло, и Рафт был рад такому обстоятельству.

…В этот самый час в Крыму, в Форосе, Юрий Владимирович Андропов искупался перед ужином в ласковом теплом море. Пляж был абсолютно пуст, вода идеальной голубизны и прозрачности — за несколько метров видно дно в мелкой гальке; только два телохранителя бесшумно плавали на почтительном расстоянии от Главного Идеолога страны, а за ними простиралось море, все в огненных отсветах вечернего низкого солнца, и уже совсем далеко маячил, казалось застывший на месте, военный корабль.

После купания Юрий Владимирович, закутавшись в махровый халат, проследовал в небольшой белый павильон — «медицинский», называла его обслуга,— где его уже ждали врач, медсестра и массажист: успокаивающий, даже расслабляющий массаж — и перед ужином, и перед возможной вечерней прогулкой по парку, благоухающему терпкими тропическими ароматами, и перед сном. (Сон, вернее, отсутствие нормального сна — одна из самых тяжких проблем здоровья товарища Андропова.)

Юрий Владимирович уже собрался снять халат и бросить его на руки бесшумно подбежавшей молоденькой медсестре — но в это время в дверь тихо, но энергично постучали, и в комнату вошел один из помощников с телефонным аппаратом в руках.

— Прошу прощения, Юрий Владимирович. Товарищ Попков,— Помощник, поставив телефон на маленький столик, передал трубку Андропову,— Говорит, чрезвычайно срочно…

Юрий Владимирович остановил помощника жестом, бегло взглянув на всех, кто находился в комнате. Сейчас же врач, медсестра, массажист и помощник вышли, стараясь ступать бесшумно.

Рядом с топчаном для массажа стояло удобное плетеное кресло, и Андропов, опустившись в него, закутав длинные, в синих венах, ноги полами халата — он почувствовал внезапный озноб, хотя вечер был южный, теплый, если не сказать — душный,— сказал спокойно и ровно:

— Здравствуйте, Фрол Дмитриевич.

— Добрый вечер, Юрий Владимирович.— Голос начальника Пятого управления КГБ прерывался от волнения.— Хотя… не такой уж он и добрый…

— Так что случилось? Успокойтесь, не спешите. Я вас внимательно слушаю.

Попков говорил минут десять, и Андропов не прерывал его.

— Все? — наконец спросил он.

— Все…

— Где она сейчас?

— Пока изолирована.

— Так…— Андропов помедлил. Эластичная купальная тапка равномерно покачивалась на подагрической ноге.— Первое. Наша встреча здесь, в Форосе, с этим Рафтом отменяется. Второе… Скажите, американец может предпринять какие-то шаги?

— В смысле?

— В смысле того,— в голосе Андропова зазвучало раздражение, но он тут же подавил его,— что начнет разыскивать ее, предпримет свое расследование.

— Может, Юрий Владимирович. Вы угадали. И Губастый говорит: может. Рафт и по натуре такой. И… основной аргумент: он ее любит…

— Вы опять об этой любви! — резко перебил Андропов,— В-третьих, вот что… Надо сократить программу его пребывания. Как вы считаете: у него достаточно материала для статей?

— Думаю, вполне достаточно.

— Вот и отлично. Главное… Я уже не раз говорил вам об этом. Главное, чтобы операция «Золотое перо» прошла успешно.

— Так и будет, Юрий Владимирович.

— А для этого на американца надо оказать… Нет, не давление, а некое психологическое воздействие, в том смысле, что ему не следует лезть в дебри. Ведь можно все потерять: карьеру, будущее, наконец.

— Я уже предпринимаю некоторые шаги в этом направлении.

— Рад, что мы с вами мыслим в одном ключе.— Возникла пауза.— Да… А с ней… Изоляция в нашем с вами, прямо скажем, тяжком случае — это не полное решение проблемы.

— Понимаю, Юрий Владимирович.

— Да! — вдруг заспешил Андропов,— Чуть не забыл. Я тут внимательно поработал с записями беседы Рафта с уважаемым академиком Аратовым. Явно перебрал наш ученый муж, перестарался. Да еще какие-то архивные материалы он предоставит американцу! Не может быть никаких документов на подобную тему! Вот что, Фрол Дмитриевич. Судя по той характеристике, которую вы даете лихому борзописцу,— он из тех, кто умеет и любит докапываться до глубин. Не исключено, что он попробует получить эти мифические архивные материалы и будет звонить Аркадию Григорьевичу, коли он всучил Рафту свою визитку. Пожалуй, следует поступить так: пусть академик совершит какой-нибудь вояж… не знаю… Во Францию, в Англию. Куда угодно, надо только, чтобы поездка была по его профилю.

— Это — без проблем, Юрий Владимирович.

— Конечно, можно было бы с Аркадием Григорьевичем поговорить открытым текстом. Но… Не стоит. Отправим его прогуляться… Он сам все поймет.

— Будет сделано, Юрий Владимирович.

— Пожалуй, все. Держите меня в курсе. До свидания.

— До свидания, Юрий Владимирович. Хорошего вам отдыха.

Андропов, не ответив, положил трубку телефона и некоторое время сидел в плетеном кресле, задумавшись, закинув ногу на ногу. Эластичная купальная тапка, зацепившись за большой палец левой ноги, медленно покачивалась — вверх-вниз, вверх-вниз…

…К себе в номер Жозеф вернулся в половине девятого вечера и, не зажигая света, сел в кресло возле телефона на столе и телевизора, который он тут же включил, убрав звук. Что-то мелькало — пестрое, разное, бессмысленное. Рафт смотрел то на телефон, то на экран телевизора. Больше на телефон.

Телефон молчал — Лиза не звонила.

Так он просидел некоторое время в нервном напряжении, которое постепенно сменилось тяжелым отупением, почти прострацией, и в таком состоянии Рафт заснул.

Его разбудил телефонный звонок.

«Лиза!» — подумал он, еще не проснувшись окончательно. Открыл глаза. Гостиная погружена в полумрак. На экране телевизора шел жестокий поединок боксеров, негра и белого, оба в тяжелом весе, и оба были мало похожи на людей. Телефон звонил. Рафт одной рукой выключил телевизор, другой схватил трубку телефона.

— Слушаю! — задохнувшись, сказал он.

— Хелло! Это Майкл? — Судя по голосу, говорило совсем юное существо и по-английски вполне прилично: акцент, наверно русский, еле ощущался.— Здравствуй, Майкл.

— Нет, это не Майкл.

— Ой! Простите… Тогда, может быть, вы замените мне Майкла? Меня зовут Мартой.

Рафт положил трубку телефона и тут же набрал Лизин номер. Длинные гудки. Долго-долго — длинные гудки… Лизы дома не была

Жозеф взглянул на часы — без двадцати час ночи.

«Где же она? Неужели все еще у родителей?»

Рафт заметался по темной гостиной, бесцельно, хаотично, зачем-то отодвинул портьеру на окне и несколько минут смотрел на пустую Манежную площадь, на Кремль, на кровавые яркие звезды, венчавшие его башни.

«Без суеты, без суеты! — наконец приказал он себе.— С утра ее дежурство. И она придет. А сейчас — спать».

Спал он беспокойно, что-то снилось ужасное, но, просыпаясь от собственного глухого крика, он не мог вспомнить, что именно. Вскакивал, потный, с колотящимся сердцем, бежал к телефону, звонил.

Там, в странной квартире Лизы, трубку никто не брал…

Так в течение этой кошмарной ночи он просыпался несколько раз — и звонил, звонил, звонил…

2 августа 1982 года

…В восемь утра американский журналист Жозеф Рафт был бодр, чисто выбрит, благоухал своими крепкими духами, свежая белая рубашка была, учитывая специфику предстоящего визита, подчеркнута черным галстуком-бабочкой. Только в половине девятого он пошел завтракать, сказав себе: «Вернусь, а она ставит на стол новый букет цветов».

Завтракал он не торопясь, растягивая время. Правда, если бы у него спросили, что он ел только что, Жозеф не сумел бы ответить.

Он вернулся к себе в начале десятого и сразу понял: у него никто не производил утреннюю уборку. Лиза не приходила.