Читаем без скачивания Одиночное плавание - Николай Черкашин

На третьи сутки закончились запасы магнитофонной плёнки, которые специально выдавались в поход для этих целей, поэтому пришлось использовать культмассовые плёнки замполита с записями популярных артистов. Однажды при всплытии на перископную глубину на очередной сеанс связи, при осмотре горизонта, командир обнаружил, что на расстоянии не более пяти кабельтов на него смотрит такой же перископ подводной лодки. Пришлось срочно уклоняться уходом на глубину. К этому времени наша аккумуляторная батарея требовала подзарядки, командир принял решение произвести ее зарядку под РДП (работа двигателя под водой) в тёмное время суток на перископной глубине. Но в течение ночи зарядить АБ нам не удалось, так как приходилось много раз выполнять срочное погружение, уклоняясь от обнаружения самолётными радарами. Радиоразведка выявила, что в нашем районе противолодочная авиация производит интенсивный поиск подводной лодки (до 21 самолётовылетов противолодочных самолётов "Шеклтон"). К исходу суток гидроакустик доложил об обнаружении работы корабельного гидролокатора, сила сигнала которого быстро увеличивалась. Командир попытался уклониться от обнаружения, используя манёвр, ход и пассивные средства ГПД (гидроакустического противодействия). Но попытка успехом не увенчалась, так как аккумуляторная батарея была уже значительно разряжена, и нельзя было использовать полный ход, а средний ход можно было дать только кратковременно. Поэтому командир дал приказание погрузиться на предельную глубину и насколько возможно дольше продержаться на экономическом ходу 2 узла, уходя из района на запад, надеясь на вероятность (хотя и малую) того, что противолодочный корабль потеряет контакт с из-за большой глубины погружения подлодки и, возможно, по причине изменения гидрологии моря. Но противолодочный корабль надёжно удерживал контакт с нами. Работа корабельного гидролокатора прослушивалась уже без приборов во всех отсеках.

В 6 часов утра 6 марта после доклада командира БЧ-5 о том, что плотность электролита аккумуляторной батареи 1,050 (то есть чуть выше плотности воды), мы вынуждены были всплыть в надводное положение для зарядки АБ и, гордо подняв Военно-Морской флаг, начать ее зарядку. По корме подводной лодки в расстоянии не более пяти кабельтовых маневрировал английский СКР (сторожевой корабль) "Блэквуд", имея полностью освещённой палубу и надстройки. Над нашей рубкой на низкой высоте пролетел противолодочный вертолёт, дав над лодкой очередь из пулемёта трассирующими пулями (возможно холостыми). После нашего доклада обстановки на командный пункт по его приказанию мы начали открытый переход в базу в надводном положении. В течение 2-х последующих суток вплоть до 8 марта нас постоянно сопровождал СКР, а над лодкой производили облёты противолодочные самолёты "Шеклтон". Наш командир В.В. Жданов решил использовать эти обстоятельства для уточнения тактико-технических возможностей нашей техники по непосредственному вероятному противнику (относительную силу сигала и точность пеленгования нашей поисковой РЛС английской самолётной РЛС), а также тактику действий английских противолодочных сил при вторичном поиске пл. Так, после того, как мы полностью зарядили АБ, мы решили посмотреть, что будут делать англичане, если мы попытаемся от них оторваться. Вытащили на мостик две большие банки из-под галет. Одну - запаяли, чтобы она могла плавать, а из второй сделали уголковые отражатели, прибив их к аварийному брусу с грузом таким образом, чтобы они также находились на плаву. Эти плавающие банки должны были давать отражающий сигнал РЛС, как от подводной лодки. Приготовили лодку к погружению, и в тёмное время суток срочно погрузились, выбросив при этом банки из-под галет за борт. Отойдя на некоторое расстояние от точки погружения, всплыли под перископ, чтобы наблюдать за действиями противолодочных сил. Англичане обнаружили исчезновение подводной лодки, и самолёт сразу же поставил отсекающий барьер по первоначальному нашему курсу из 3-х радиогидроакустических буёв. Командир группы радиоразведки старший лейтенант Орлов посоветовал командиру поднять эти буи и привезти в базу для изучения, так как вроде бы этих буёв у них в разведке нет. Командир принял это предложение. Мы всплыли в надводное положение и, на виду у англичан, начали швартоваться к буям и поднимать их на борт вместе с гидрофонами. С возвращением в базу командование высоко оценило результаты нашего похода, особенно была довольна разведка, утверждая, что ещё ни одна подлодка не приносила из похода так много ценных данных. Абсолютно весь экипаж поощрили на разных уровнях - кого комбригом, кого командиром эскадры, кого командующим Флотом. Только командира никто не поощрил, ожидая, что командир должен быть поощрён на уровне Главнокомандующего ВМФ. Через некоторое время из Москвы, наконец, пришло долгожданное "поощрение" и командиру - предупреждение о неполном служебном соответствии за потерю скрытности.

В 1965 году после сдачи зачётов на самостоятельное управление подводной лодкой 633 проекта, мне пришлось срочно, в связи с новым назначением, сдавать зачёты на допуск к самостоятельному управлению большой океанской подводной лодкой проекта 641. Это была подводная лодка того же поколения, что и предыдущий проект, поэтому больших трудностей сдача зачётов у меня не вызвала. Подводными лодками этого проекта с середины 60-х годов были укомплектованы все четыре бригады 4-й эскадры, и они хорошо себя проявили в многочисленных дальних океанских походах, которыми жила эскадра. Дальние походы дизельных подводных лодок внесли ощутимый вклад в становление океанского Военно-Морского Флота. Зоной оперативной ответственности 4-й эскадры было в основном Средиземное море, поэтому в этом районе постоянно несли боевую службу несколько подводных лодок эскадры. В период несения боевой службы подводные лодки решали не только противолодочные задачи, они эффективно использовались для решения практически всех задач, свойственных данному роду сил ВМФ, а главное демонстрировали присутствие Военно-Морского Флага в этом конфликтно-опасном районе.

Сначала это были походы на полную автономность одиночных подводных лодок. В такие походы мне довелось сходить в должности старпома в 1965году на "Б-6" (командир - капитан 2 ранга Игорь Ястремский) и, после окончания командирских классов, на "Б-4" в 1967 году (командир - капитан 2 ранга Игорь Корнеев). Это были обычные автономные плавания. Переход на Средиземное море и возвращение в базу совершались, как правило, скрытно. В тёмное время суток, в плохую видимость и в штормовую погоду, когда зрительными средствами наблюдения вероятность обнаружения лодки была минимальной, подводные лодки имели возможность совершать переход в надводном положении, производя подзарядку аккумуляторной батареи, поддерживая среднюю скорость около 5 узлов. В светлое время суток лодки следовали в подводном положении на оптимальной для обеспечения скрытности глубине под мотором экономического хода, для чего периодически производились погружения на максимальные глубины для замеров гидрологии моря. Вообще всё на подводной лодке было подчинено повышению ее скрытности и максимальной экономии электроэнергии. Ходовые огни ПЛ в целях уменьшения ее заметности в надводном положении не включались. Выход личного состава на мостик осуществлялся строго по одному человеку с отсека под контролем вахтенного офицера по специальным биркам, чтобы в случае срочного погружения обеспечить максимально быстрый уход подлодки на глубину. Наблюдение велось только исключительно пассивными средствами. Выброс мусора производился по специально отработанному расписанию в начале тёмного времени суток в кратчайшие сроки, чтобы ПЛ за ночь могла отойти как можно дальше от того места, где был выброшен мусор (для надёжности это делалось несмотря на то, что перед выбросом мусор готовился таким образом, чтобы он мог сразу затонуть). При плавании вдали от берега для определения своего местоположения подводникам можно было надеяться главным образом на астрономический способ обсерваций. Каждые вечерние и утренние сумерки, когда наиболее чётко выражена линия горизонта, специально отработанный расчёт (вахтенный офицер, вахтенный командир и вахтенный штурман) определяли местоположение подводной лодки по заранее выбранным звёздам с помощью морского секстана. При отсутствии на небе звёзд приходилось полагаться на тщательность счисления пути корабля. В период плавания в прочном корпусе шла размеренная жизнь подводников. Непрерывное многомесячное несение всеми без исключения ходовой вахты: в основном - трёхсменной по 4 часа, а для командира со старпомом (командирская вахта) и для некоторых боевых постов - двухсменная по 8 часов. Для каждой смены имелся свой распорядок дня, который предусматривал в свободное от вахты время всё, что должно быть согласно уставу предоставлено каждому моряку. В нём предусматривалось для каждой смены: время для сна, время для приёма пищи, личное время (включая просмотр кинофильмов в кают-компаниях или в 7 отсеке, другие культурно-массовые мероприятии), тренировки по специальности и на боевых постах, различные корабельные учения, занятия по специальности, уход за материальной частью и другие мероприятия. На подводных лодках 641 проекта имелись штатные кондиционеры воздуха, однако они, как правило, не использовались, так как потребляли много электроэнергии и при работе шумели. Поэтому при плавании в подводном положении и, особенно в южных широтах в отсеках значительно повышалась влажность и температура воздуха (до 400-500 и даже выше). Для обтирания тела в гигиенических целях каждому подводнику в автономном плавании предусматривалось 15 грамм медицинского спирта. Корабельный врач ежедневно проходил по всем отсекам с тазиком, наполненным разбавленным водой спиртом и смоченными в нём тампонами, которыми моряки могли обтереть отдельные участки тела. Запасы пресной воды (30 тонн) из расчёта обеспечения автономности плавания 90 суток позволяли расходовать в сутки не более 300л. Поэтому пресная вода расходовалась только на приготовление пищи, а на умывание, чистку зубов и помывку личного состава в бане использовалась морская вода. Мыло для морской воды, которое выдавалось подводникам по нормам снабжения, почему-то в морской воде не мылилось и морякам перед выходом в плавание приходилось запасаться на весь поход стиральным порошком "Новость" или шампунем "Солнышко", которые хорошо мылились и могли использоваться для умывания и помывки в бане. Надо сказать, что все без исключения подводники понимали необходимость переносить сложности подводного быта, и я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь проявлял недовольство по этому поводу.