Читаем без скачивания Спасти красноармейца Райнова - Владимир Геннадьевич Поселягин

следам гусениц в снегу, в сторону нужной машины, дальше упал и активно пополз в сторону танка взводного. Так до кормы, там вскочил и забравшись на корму, укрывшись за башней, под звон пуль по броне. На ощупь поднял руку, и на миг выгляну, никак в замок попасть не мог, открыл люк и резко распахнув, прыгнул в люк головой вперед. Люк звенел от попаданий пуль, ногу чуть дёрнуло, всё, защита на перезарядку ушла, всего семь процентов накопилось, но хоть несколько пуль отбило. Три, как показали данные работы амулета личной защиты на рабочем столе. Жаль люк мехвода со стороны финнов, через него не забраться было, через командирский рискнул. Вроде живые, оглушены, как отметил, так что сунул ногу, мехвода мне с его места не вытащить, выжал сцепление, врубив заднюю передачу, стронулся с места и дал газа. Так и двинул. Вот насыпь, корма стала опускаться, а нос задираться, скатившись, выбил скорость, врубил первую, и развернувшись, поехал к своему танку. Встал слева от него. Тот между нами и насыпью был. А меня уже ждали, начали помогать доставать экипаж через люк мехвода, я помогал как мог. У них кровь из ушей шла. У двоих точно. А меня снова распарило, видать температура поднялась. Надо лечиться.

- Ты ранен, - сказал ротный, когда я выбрался из танка.

Смотрел тот в ноги, вспомнив подобие удара, задрал полы шинели увидел небольшое пятно крови.

- Царапина, скользнуло.

- Давай к врачу. Танк я ремонтникам сам отгоню, глянут что с ним.

- Что с экипажем?

- Мехвод живой.

Один из стрелков, что помогали вытащить тела экипажа, и повёл меня к медикам. Зачем? Туда на санках мехвода повезли. И быстро. Тела остальных, впрочем, тоже. Мне пришлось подождать, фельдшер был занят, меня глянул мельком, обильного кровотечения нет, велел сесть на лавку, зажать ладонью и сидеть, а сам мехводом занимался, там что-то серьёзное. Тут похуже пункт первичной обработки раненых, медсанбат дивизии где-то дальше. Я же так и сидел. В землянке вполне тепло, так что даже дремать начал. Тут я сообразил, что если меня вырубит, то я могу и не очнуться, горячка она такая. Встряхнулся, вошёл мысленно в управление на рабочем столе лекарского амулета, уже девять процентов, причём именно девять, хотя показывает, что четырнадцать. Просто пять процентов это не растрачиваемый остаток, и я его не считаю. А пока, отметив убрать температуру, запустил. Почти сразу стало легче. Очаги конечно я не убрал, но протянуть пока амулет снова подзарядиться, может и до полного, и излечить себя окончательно, уже успею, что радует. Вот так и сидел часа два, потому как раненые потоками пошли и врачу с двумя помощниками не до меня было. Когда до меня дошла очередь, я успел ещё раз амулет использовать. Убрал проблемы с лёгкими и горлом, сбив снова температуру. Занялся мной не сам врач, а помощник, помог снять шаровары и исподнее, верхнюю форму тоже, температуру померили, градусник сунули подмышку, на живую исподнее отрывали, присохло. Врач мельком глянул и велел обработать и перевязать, там даже шить не надо. Впрочем, данные мои записали, красноармейскую книжицу брали, отметив как легкораненого. Так что обработали и перевязали.

Тут и врач подошёл, проверил градусник, потом осмотрел, не выявив простуды, остаточное только, и начал опрос. Ему уже сообщили о потере памяти у меня. Просто попросил рассказать, что я чувствовал, какое состояние было, когда очнулся и что делал дальше до момента пока к ним в руки не попал. Ему даже не мешало то, что двух раненых принесли, и он с помощниками ими занимался, а потом оформлял, отправляя в медсанбат. Так что я всё и рассказал, повязку мне уже наложили, так что форму, вплоть до шинели снова надел. Я отогреться не мог. А врач оформил мне лёгкое пулевое и контузию, усиленную простудой, что вызвало потерю памяти. Тот сообщил:

- Вас могут и комиссовать. Что медицинская комиссия решит. Я вас оформляю, там уже в медсанбате решат.

Тот и стал всё оформлять. Уже закончил, когда в землянку забежал Меркулов, ротный, и резко спросил:

- Канышев, как мой боец?

- Простуда прошла, что удивительно, температуры нет, пока насморк остался. Ранение лёгкое. Беспокоит потеря памяти, но писать, считать, и вот управлять танком он не разучился. Моторная память. Оформляю запрос на медкомиссию.

- Слушай, можешь погодить? У меня вообще людей не осталось, по одному-двое на танк? Стрелков уже беру. В большинстве простуда, ранений меньше, сам знаешь. А я им хотя бы кого-то усилю.

- Ты думаешь оформление и вся подготовка это мигом? Раз и завтра медкомиссия? Нет, будут принимать решение, запрос, опрос самого бойца. Недели две он ещё в госпитале полежит, под осмотром. Так что можешь забирать, ранение лёгкое, в медсанбате можно не держать. Когда нужно, его вызовут. Или прошение на имя лечащего врача напиши, отложат комиссию. Но проходить её ему всё равно придётся. Это не шутки.

- А кто врач?

- Узнаю скажу, я ещё больничный лист оформляю.

Меркулов кивнул, и повернувшись ко мне, повелительно махнул рукой. Мы покинули пункт предварительной обработки ран и перевязки. А он так назывался, я на двери табличку видел. А вообще отлично всё идёт. Мне Райнова нужно найти, а я к батальону привязан. Тут два выхода. Пройти медкомиссию, как гражданский незаметно валить финнов, найти Райнова и в хранилище, к тому моменту надеюсь заработает. Дивизия вроде в окружение попадёт и сгинет. Держать, пока не начнут бойцы выходить, те кто вырвался, и достать его, отправив к своим. Дальше уже пусть воюет. Он же в окружении сгинул. Ну и прокачка големов, тут она пойдёт огромными темпами. Вариант второй, который похоже и осуществляется, это пока воевать, выясняя где полк, и дивизион, да даже батарея с Райновым, чтобы под присмотром держать. А когда начнётся большая буча, опять-таки его прибрать. Выйдя с остальными из окружения, достать Райнова, пусть беспамятного изображает. Дальше комиссия и воля. Я молодой боец, служить дальше желания нет, проще на гражданку как комиссованный уйти. Начнётся война с гитлеровцами, пойду, но между этими двумя войнами службы я не хочу. Наслужился по самое горло, передышка нужна. Так что какой план сработает, там видно станет. А чтобы комиссия приняла решение в мою пользу, отблагодарю врача заранее, так что кто мной будет заниматься, не одному Меркулову интересно. Мне тоже знать нужно.

Ротный всё поглядывал на меня, и сказал:

- Хочу тебя на