Читаем без скачивания Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

— Твоем роду известно, насколько велик Империум? Да? — Грюнкель неприятно улыбнулся. — Уверен, предательские типы вроде твоего Дж’хрена уже вас проинформировали. Империум Человечества — крупнейшая империя в космосе. Он простирается от одного края Галактики до другого. Ваше маленькое «содружество», неважно, насколько быстроразвивающимся оно себя считает, накатывается лишь на внешнюю стену Империума: нас, живущих около Дамоклова залива. И, хотя вы можете пробить брешь в одном месте, крепости вам не взять. Как только, мой чужацкий «друг», вы привлечете внимание Верховных лордов Терры, ваша раса пожалеет о своем высокомерии. Но продлится это недолго, потому что вы отправитесь в небытие. Если ты искренен в этих заявлениях о мире и совместном проживании, — в чем я совершенно не уверен, — то вот тебе мое ответное мудрое предложение, выдержанное в том же ключе. Отступитесь от Дамоклова залива. Укрепите границы и молитесь, чтобы Империум счел вас слишком мелкими, не заслуживающими уничтожения, потому что иначе вы будете уничтожены. Ваши технологии и вера в себя вас не спасут. Вы раздразнили великана, и он пробуждается вам на погибель.

Ничего себе речь, подумал я. Лицо Умелого Оратора выражало открытость и симпатию.

— О, могучий имперский лорд, благодарю вас за ваш совет, но боюсь, что мы не можем и не станем действовать в соответствии с ним. Он противоречит нашему предназначению, которое заключается в том, чтобы доставить всем и каждому послание о Высшем Благе, и принести мир в Галактику.

Скривив губы, Грюнкель недоверчиво покачал головой.

— Вы так высоко цените себя. И, как бы еретически это не прозвучало, вы, возможно, правы — я видел ваши технологии. Но вас мало, а нас много.

— Но вы не осознаете, что ваше время ушло, — возразил Умелый Оратор. — Вот, позвольте нам продемонстрировать некоторые технологические и социальные преимущества, которыми вы сможете пользоваться, как равные участники общего труда во имя единой цели.

Дипломат жестом пригласил Бу выйти вперед, но имперец остановил того хмурым взглядом. Не успев развернуть демонстрационный модуль, техник остановился возле стола. Насколько я мог судить, отказ он воспринял болезненно, но каста земли — стоический народ. Раздражающе стоический.

— Меня это не интересует. Можете взять свой гнусный чужацкий хлам и запихнуть себе в отверстие для испражнений, где бы оно у ваших особей не находилось.

Как мило, подумал я, а ведь он из верхних слоев агрелланского общества.

Умелый Оратор помрачнел, но по его лицу было совершенно ясно, что он не оскорблен, а жалеет Грюнкеля.

— Империи, как и звезды, рождаются, ярко сияют, а затем угасают. Неужели вы думаете, что ваша раса владеет уникальным правом на власть? Археологи каст земли и воды обнаружили свидетельства существования забытых цивилизаций, которые старше наших на десятки миллионов лет! — дипломат простер руки, словно пытаясь выдавить каплю здравомыслия из этого памятника имперским устоям. — Больше того, Империум — не первая человеческая империя, в этом мы убедились после контактов с мирами людей, о которых вы забыли. Но могу утверждать, что он станет последней. Ваш народ будет жить в нашем содружестве, независимо от того, увидите вы это своими глазами или нет. И я радуюсь, что это так, поскольку любой геноцид постыден и нецелесообразен. Если бы только мы могли принять вас всех в наши ряды без кровопролития! Если вы боитесь возмездия сородичей, то зря. Работайте с нами! Чем большего вы добьетесь, тем слабее станет тирания ваших повелителей, тем меньше власти у них будет над вами. Живите в безопасности, живите свободными!

— Свободными? — фыркнул Грюнкель. — Свобода — опасный миф. Повторюсь, Умелый Оратор, всё это я уже слышал прежде. Думаешь, что твоя армия, ждущая там, — он указал вверх, — заставит меня прислушаться к этому вероломному предложению? Ты недооцениваешь нас, если считаешь, что можешь так легко запугать. До этой попытки захватить наши планеты сюда уже являлась каста воды. Я смотрел ваши трансляции, читал вашу пропаганду…

Дальше имперец говорил, глядя прямо на меня.

— Всё в них было просто чудесно, но лучше, говорю я, лучше законная власть Императора Человечества, лучше цепи честного служения, чем чужацкий сапог на шее, замаскированный ложным равенством!

Бросив кусок мяса на стол, он откинулся в кресле, вздохнул и снова сложил пальцы на брюхе.

— Уверен, ксенос, что ты будешь очень разочарован моим ответом, но вот он: улей Хаирон не сдастся.

Когда Умелый Оратор кивнул, на его уникальном лице возникло изящное выражение, в котором сочеталось осознание и разочарование.

— Понимаю. Благодарю вас за эту встречу, — он встал и поклонился, держа руки крест-накрест на груди, по обычаю тау. — Если вам удастся пережить знакомство с нашими охотничьими кадрами, я надеюсь, что мы увидимся вновь, и ваше мнение к тому времени изменится.

С этим дипломат направился к воздушному шлюзу. Крикс последовал за ним, вертя головой по сторонам в поисках признаков засады. Затем двинулись Бу и я.

— Подожди! — крикнул Грюнкель, и Умелый Оратор остановился. — У меня есть вопрос к твоему рабу-человеку.

— Дж’тен? — попросил меня дипломат.

Я развернулся.

— Задавай, Грюнкель.

Отбросив его титул, я испытал огромное удовольствие. Имперцу это не досадило. Могу поспорить, он был прагматичным человеком, этот Грюнкель, и при этом не трусом. Я сочувствую подобным людям — конечно, он был настоящей свиньей, и тираном, но этого от него требовала система. Чиновник знал, что вполне может погибнуть. Что ему оставалось делать? Он решил рискнуть, и, к сожалению для него, поставил не на ту карту.

— Скажи мне, «Дж’тен», если тебя действительно так зовут: он говорил правду? Лучше ли тебе жить их рабом, чем подданным Императора?

Какое-то время я изучал его через визуальную систему шлема. Он отдалял нас друг от друга, этот технологичный интерфейс. Когда я так смотрел на Грюнкеля, имперец казался кем-то, никак не связанным с моей жизнью, даже смешным. В тот момент мне показалось, что я просто не мог жить так, как жил до тау’ва. Я почти поверил, что мое прошлое было кошмаром. Почти.

— А сам ты как думаешь? — ответил я Грюнкелю, после чего обратился к Оратору. — Предлагаю немедленно уходить, пор’эль.

Умелый Оратор помедлил. Очень профессионально: он дал имперцу понять, что обдумывает мои слова. Что я для него не лакей.

— Очень хорошо, гуэ’веса’вре, я согласен. Прощайте, лорд Грюнкель.

Мы покинули павильон. Последний раз, когда я оказывался в подобной ситуации, то был на другой стороне и ещё звался Джатеном Корлингом, капитаном сил планетарной обороны Швартовки Гормена. Как только появились тау, — со значительно большими силами, должен добавить, поскольку их посланник касты воды не разделял любви Оратора к скромности — я понял, что в бою с ними не совладать. Мы все это видели, все, кроме полковника Артреуса. Если вернуться к нашей аудиенции у Грюнкеля — возможно, он тоже понимал, что проиграл. Возможно, признать это ему не позволила гордость. Не так просто смириться с тем, что твое время ушло.

Грюнкель был более прагматичен, чем Артреус, но уступал в этом Бороту. Все мы бросаем жребий и делаем выбор; я сделал свой, он сделал свой. Я жив, а Грюнкель мертв. О чем это вам говорит?

Близился вечер, и верхние уровни улья, высоко торчащие над дугой агрелланского горизонта, ещё отсвечивали янтарем, но стены были окутаны серыми тенями, а лес уже оказался во власти ночи.

— Они что-то задумали, — передал я отряду. — Хинкс, Отельяр, в авангард. Голиаф, Хелена, ближе к пор’элю. Хольон, держись возле меня. Пожалуй, стоит сообщить кор’ла Д’ианою Йель’фиру, чтобы запускал дронов.

Бу схватил меня за рукав, прижимая к себе не потребовавшийся демонстрационный модуль.

— Мы ждать здесь. Не идти. Пор’эль думать, мы быть безопасные.

— Это не его работа, а моя. Он слишком поглощен идеями чести и взаимной выгоды, чтобы понять, насколько коварным может оказаться этот боров, — ответил я. — Мне всё это не нравится, что-то тут не так.

Сделав поворот, мы вышли на посадочную площадку. Кор’ла Д’ианой Йель’фир, которого вытащили из кабины, пытался устоять на ногах, приспособленных для невесомости. Стоявшие вокруг люди держали его на прицеле.

— О, нет, — выговорил я. — Они взяли и натворили дел.

Вы понимаете, что во мне говорил не страх за себя. Я знал, что произойдет дальше, и у меня скрутило кишки. Всем этим людям предстояло погибнуть.

— Бросить оружие! Не двигаться. Вас берут в плен! — крикнул их офицер.

— Ох, долбаные идиоты, — прошептала Хелена.

— Не делайте этого! — я переключился на динамик шлема. — В сторону, мы — дипломатическая миссия, обладающая полным иммунитетом в соответствии с договоренностями, достигнутыми перед встречей!