Читаем без скачивания Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Отойдя в сторону, я снова надел шлем, а то глаза уже начинали слезиться. Умелый Оратор вышел вперед, мы встали навытяжку, держа карабины вертикально перед собой. Ещё одна заранее просчитанная показуха, цель которой — продемонстрировать нашу верность. Я не особенно волновался: кор’ла Д’ианой Йель’фир оставался в «Каракатице», сохраняя повышенную боеготовность, а дроны, размещенные в носу БТР, всегда были настороже.

Сложив руки перед грудью, дипломат поклонился.

— Глубоко благодарен вам за сердечный прием, полномочный посол Каррильон. Я — эмиссар пор’эль Борк’ан Каис Пор’ноа, но для простоты меня называют Умелым Оратором.

Чиновник фыркнул, услышав такое имя, но Оратор проигнорировал его. Людям кажется, что ваши имена чрезмерно нескромны, хотя причины этого загадочны для большинства знакомых мне тау. Разве, мол, стали бы они брать себе прозвища из пустого бахвальства? Хорошо, пусть так. Но у нас часто считается невежливым кичиться тем, что ты хорош в каких-то делах — по крайней мере, в некоторых человеческих культурах. Моя относится к их числу. Мы куда более деликатные и разнообразные создания, чем большинство из вас готовы признать, и у меня на Швартовке Гормена не любили хвастунов.

— Я приветствую вас от имени тау. Мы — пять каст, один народ. Мы предлагаем вам мир.

Каррильон почти незаметно покачал головой. Его лицо помрачнело, и я увидел в этом выражении смесь неприязни и предчувствия собственного поражения.

— Прошу сюда, эмиссар Умелый Оратор, — аугметика чиновника с неприятным акцентом выдавила полное имя дипломата на языке тау, — лорд Грюнкель ждет вас.

Нас провели кружным путем к большому, герметически закрытому павильону, у входа в который располагался воздушный шлюз претенциозного вида. Один из охранников Каррильона активировал модуль, и мы с Криксом, Бу и Умелым Оратором зашли внутрь. Я воксировал отделению, приказав не удаляться от входа.

— Следите за ними, — я был совершенно уверен, что имперцам не взломать зашифрованный канал тау. — Мне это не нравится, от всего происходящего воняет засадой.

— Уже не первый раз, Джатен’вре, — отозвался Голиаф.

— Мы вас прикроем, — передал Хольон, и на этот раз я поверил ему.

Внешняя дверь закрылась. Из шлюза выкачали воздух, закачали обратно новый. Открылась внутренняя дверь. Весь процесс совершался под аккомпанемент жужжащих, гремящих, лязгающих и визжащих звуков, сливающихся в какофонию. Тогда мне стало ясно, насколько примитивна наша техника, насколько она запущена. Не могу поверить, что когда-то считал подобные вещи нормой.

Мы шагнули внутрь. Пол был застелен коврами, и на них уже появились мокрые пятна от влаги, скопившейся под тентом. На стенах павильона выступали капли конденсата; в целом он выглядел роскошным, но мрачным. Помещение рассекал надвое длинный деревянный стол, за которым стояли навытяжку двое охранников в алой парадной форме, золотых гребенчатых шлемах и дыхательных масках. Между ними, в чересчур богато украшенном кресле, сидел толстый мужик в похожем наряде, с лицом мрачнее тучи и набитым ртом. Перед имперцем стояло множество тарелок, и на протяжении всей встречи он постоянно орудовал вилкой. По его лысой голове струился пот, глаза утопали в складках жира. Также на обрюзгшем лице имелись тонкие усики и крошечная треугольная бородка.

— О, лорд Грюнкель, — с неподдельной радостью произнес Умелый Оратор, сложив руки перед собой, — огромное наслаждение встретиться с вами лицом к лицу. Я — эмиссар пор’эль Борк’ан Каис Пор’ноа. Я приветствую вас от имени тау, пяти каст, одного народа, и сообщаю, что наделен всеми необходимыми правами, чтобы предложить вам сложить оружие и присоединиться к нам. Мы предлагаем светлое будущее и новую жизнь каждому, кто согласится встать на нашу сторону. Мы можем поделиться многим с верными друзьями. Все мы объединены мечтой о новой, лучшей жизни для обитателей вселенной, и все трудимся ради Высшего Блага. Я надеюсь, что вы решите принять культуру, технологии и защиту Империи Тау, как уже поступили ваши сородичи, пришедшие сюда со мной.

Хмыкнув, Грюнкель уставился на меня.

— Прежде я уже слышал ваше стандартное предложение и знаю об этих предателях. Уверен, если спросить его, он расскажет, как прекрасно жить с вонючими ксеносами и плевать на законы Императора. Я не настолько наивен, чтобы поверить, будто он абсолютно честен или может говорить свободно. Мне это неинтересно.

Вытерев руки и рот салфеткой, имперец поднялся и указал на кресла.

— Тем не менее, прошу вас садиться. Чужаки мне не нравятся, но я не варвар: мы честно договорились об этой встрече, и я намерен блюсти соглашение. Предлагаю вам отведать немногочисленных яств, имеющихся в нашем распоряжении. Блокада тяжело сказывается на моих людях.

Судя по жирному брюху Грюнкеля и инопланетным деликатесам стоимостью в небольшое состояние, страдал он намного меньше своих подданных. Так происходит всегда.

— Это весьма печально. Сожалею о несчастьях вашего народа, — ответил дипломат. И, черт подери, Оратор действительно так думал, хотя имперец не поверил ему. Слуга в ливрее отодвинул для дипломата кресло, и он изящно опустился на сиденье. Тау из касты воды превосходят в росте воинов огня, и это ещё одна вещь, удивительная для людей. — У нас имеется множество провизии высокого качества. Как только вы капитулируете, припасы будут немедленно переправлены в ваш город, вместе с отрядами поддержки и офицерами-логистиками, каждый из которых полностью подготовлен к оказанию помощи вашему правительству в деле подготовки новых граждан для тау’ва.

— И что это такое? Содружество или вроде того? — имперец щедро налил вина в бокал и передал его Умелому Оратору. Он не мог знать, что алкоголь не оказывает на тау никакого воздействия и малоприятен для них. Кроме того, ему не было известно, что дипломаты касты воды, благодаря достижениям ученых касты земли, практически невосприимчивы к ядам. Дипломат выпил вино; не сомневаюсь, вкус показался ему отвратительным, но он благодарно улыбнулся.

— Скорее, империя, — продолжил Грюнкель, потянувшись за сайкой. Разломив хлеб надвое, он запихнул в рот один из кусков. Жуя, имперец махнул второй половиной в сторону Умелого Оратора. — Вы являетесь сюда, приводите предателей, надеетесь показать мне, как хорошо и безопасно живется под властью тау. Считаете меня идиотом? Ваш обман не удался.

— Они не предатели! — возразил дипломат. — Они не предавали цивилизованность и мирную жизнь. Можете задавать гуэ’веса’вре Дж’тену Ко’лину любые вопросы. Само присутствие здесь моего защитного отряда указывает на искренность Высшего Блага. Эти люди охраняют меня, сопровождают повсюду. Днем и ночью они прикрывают меня с оружием в руках. Если бы они пожелали, то смогли бы по собственной прихоти прервать мое существование. Но этого не происходит. Они трудятся ради Высшего Блага, как и я. Эти люди служат мне по своей воле, как и я служу им по своей воле, через служение великому идеалу Высшего Блага. Вот что означает тау’ва.

Грюнкель вздохнул и откинулся в кресле, распустив брюхо. Хорошо, что я опять надел шлем: последнее время запах людей, не входящих в тау’ва, раздражает меня. Тау — невероятно чистоплотные создания, хотя их запах до сих пор кажется мне странным. Люди тоже следят за собой, но в таких местах, как Агреллан, где не хватает всего, включая воду, гигиена теряет приоритет даже для обеспеченных классов. Короче, от Грюнкеля воняло. Потом, нестиранной одеждой, но больше всего — привилегиями, возможными за счет страданий других.

— Когда-то я уже слышал все подобные предложения. Не всегда в таких же красивых словах, не всегда все разом. Тут мы в изоляции, взор Империума обращен в другие места. Поэтому людям, подобным мне, выпадает следить за непоколебимостью власти Императора, но мы терпим неудачи, — чиновник взглянул на меня. — Пираты, отступники, ксеносы… Все они развлекаются в Дамокловом заливе. Нам приходится самим заботиться о себе, следить, чтобы свет Императора и Империум не угасли здесь. Скажи мне, тау, чем вы отличаетесь от хрудов? Твои сородичи, несомненно, наводнят наш мир так же, как и эти чужаки. Чем вы отличаетесь от орков? Ваши угрозы более уклончивы, чем их, но суть остается той же самой. И ваше оружие, как указывали мне другие эмиссары вроде тебя, намного лучше, чем у зеленокожих.

Проворчав что-то, Грюнкель подался вперед. Очевидно, он постоянно испытывал неудобство из-за такого живота. Взяв порцию какого-то жилистого мяса, имперец обмакнул его в горшочек с соусом.

— Вы предлагаете нам только рабство, скрытое за словами о дружбе, — с этим он откусил шматок и заляпал бородку соусом.

— Нет! — ужаснулся Умелый Оратор. — Нет, среди нас нет рабов. Все мы трудимся вместе, ради Высшего Блага.