Читаем без скачивания Западноевропейская поэзия XХ века - Антология

ШЕПОТОМ

В сонных объятьяхзатеряна, сонная,в сонных желанияхтайно рожденная

женщина страхов —медленный, тающийпризрак, в туманеробко блуждающий.

Взоры безмолвные,долу склоненные,пальцы в смятениипереплетенные;

тихим мечтаниемзавороженная,странная, нежнаяи отчужденная.

ГЕНРИЕТТА РОЛАНД ХОЛСТ ВАН ДЕР СXАЛК

Перевод Н. Мальцевой

Генриетта Роланд Холст ван дер Схалк (1869–1952). — Поэтесса и политическая деятельница, одна из основательниц Коммунистической партии Нидерландов (1919 г.). Ей принадлежит таюге книга мемуаров, содержащая воспоминания о В. И. Ленине и Н. К. Крупской. Перу Генриетты Роланд Холст ван дер Схалк принадлежит одно из первых в нидерландской поэзии произведений, посвященных образу В. И. Ленина, — поэма «Ленин» (1920). Среди нидерландских поэтов-социалистов начала XX в. (Адам ван Схелтем, Герман Гортер, А. ван Коллем и т. д.) Генриетта Роланд Холст ван дер Схалк выделяется как тонкий лирик, откликавшийся вместе с тем на многие события общественной жизни.

Дебютировала в 1895 г. сборником стихотворений «Сонеты и стихотворения в терцинах». Написала ряд книг о писателях и политических деятелях (о Л. Толстом, Руссо, Розе Люксембург, Германе Гортере и др.).

СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР

Ветр северный прошелся по дубровам;земля смягчилась; чуден вид небес;величье вспомнив прошлое, о новомдавно мечтает опустевший лес.

По вечерам ничто не проницаеттумана голубые кружева,но кое-где в домах еще мерцаютразвенчанные звезды рождества.

Так старый год, доверившись надежде,шагает к смерти, позабыв о томбезумстве, гневе и любви, что преждеему терзали душу день за днем.

«Зима, ужели в старом платье…»

Зима, ужели в старом платьеты к нам придешь, ужели тыготова слушать страшные проклятьябосой и безработной нищеты?

Искрится ткань в витринах непорочно,и горы угля черные растут —рука гиганта злого держит прочноих огнь сокрытый, и кремень, и трут.

Бредет толпа с горящими глазамимеж городских светящихся реклам,и голод их ожесточен слезамии запахом помойных ям.

Меж злом и благом шов уж больно гладкий,границы нет — все целое, не часть.Они застыли перед мертвой хваткой,а там, где сила — там и власть.

ПИТЕР КОРНЕЛИС БАУТЕНС

Питер Корнелис Баутенс (1870–1943). — Поэт и переводчик; преподаватель классической филологии. Широко известен в странах нидер-[андского языка своими переводами из античной поэзии. Основные сбор-гаки стихов: «Прелюдии» (1902), «Забытые песни» (1909), «Песни Изольды» 1919), «Интерлюдия» (1942). На русский язык переводится впервые.

ТЫ ДАЛЕКО…

Перевод Е. Витковского

Ты далеко, и ночи стали нищиИ ничего с собою не приносят:С трудом найдя во тьме мое жилище,Они под дверью подаянья просят.

Брожу ли я по тропам и полянам —Немедля день возникнет на дорогеИ требует, чтоб золотом чеканнымЯ оплатил его товар убогий.

Но если странник постучится в домИ скажет мне, что знает голос твой —Пусть он войдет; мы вечер проведемЗа трапезою памяти живой, —

Нам груз ее и сладок и тяжел —Двум королям, утратившим престол.

ЯКОБЮС КОРНЕЛИС БЛУМ

Якобюс Корнелис Блум (1877–1966). — Лирик и эссеист. Находился под большим влиянием французских символистов, был одним из лучших переводчиков Поля Верлена на нидерландский язык. Дебютировал сравнительно поздно, в 1921 г., сборником стихотворений «Томление». Во время второй мировой войны участвовал в движении Сопротивления. В 1958 г. издал весьма оригинальную антологию «Субъективный отбор», в которой основные поэты нидерландской, английской, немецкой и французской литератур представлены одним стихотворением на языке оригинала и которая стала ценным учебным пособием.

ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ

Перевод И. Мальцевой

Свет и солнце, это весне подобно,Свежим утром шествие дня начнется,Вечный воздух горних небес как чудо,Рай для спасенных.

Над землей в прозрачном живом туманеМирно пашут лошади, как обычно,Хоть гремят еще от раскатов громаБлизкие дали.

С этим нужно бережным быть и нежным,Чтобы каждый с легкой душой проснулся,Чтобы каждый помнил о том, что рабствоНевыносимо.

Нам дались так дорого годы рабства,Мир, покой и радость этого утра,И никто не ценит, как мы, свободыВ мире живущих.

Дней, чредой бегущих, беспорядок!Кто не верит, что придет весна?В том от века не было загадок:Мчит, сверкает, плещет — вот она!

Смерти, что цветет в полях пустынных,Жизнь страшна могуществом святым;Там, где рожь забрезжит на руинах,И малейший стон недопустим.

НИКОЛАС ПЕТРУС ВАН ЭЙК

Николас Петрус ван Эйк (1887–1954). — Поэт, прозаик, эссеист. Был в 20-е годы иностранным корреспондентом «Новой роттердамской газеты» в Риме и Лондоне. Основал в 1930 г. журнал «Лейдинг». С 1935 г. — профессор нидерландской литературы в Лейдене. Дебютировал в 1909 г. сборником стихов «Украшенный лабиринт». Помимо лирики, перу ван Эйка принадлежит эпическая поэма «Медуза» (1947). На русском языке печатается впервые.

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ

Перевод Е. Витковского

Кто страданием своим не обездолен —Для того уже готово торжество:Он не жалуется, ибо он не болен,Он свободен, и не подчиниться воленГорькой скорби, оковавшей жизнь его.

Не приемля ни сомненья, ни злорадства,Твердо ведает, что взыскан он судьбой,Что страданьем он введен в иное братство, —Он наследует нездешнее богатствоИ не вступит никогда в неравный бой.

Невредимым покидает он горнилоИ спокойно исполняет свой урок;И, сердечного не расточая пыла,Он идет туда, где алое светилоОпускается в медлительный поток.

Там, где смерть венчает солнца путь высокийТолько твердость он воспримет у нее, —Он провидит свет, блеснувший на востоке,Он глядится в серебристые потокиИ приветствует земное бытие.

АДРИАН РОЛАНД ХОЛСТ

Перевод Е. Витковского

Адриан Роланд Холст (1888–1976). — Поэт, прозаик, литературовед. По образованию — специалист по кельтской филологии. Учился в Лозанне и Оксфорде. Много путешествовал по Европе, побывал в Южной Африке, где способствовал установлению творческих контактов между нидерландскими писателями и писателями, пишущими на языке африкаанс (который происходит от нидерландского). В 1920–1934 гг. был редактором ведущего голландского литературного журнала «Де гиде» («Вожатый»). Поэзия Адриана Роланда Холста пронизана образами кельтской и греческой мифологии; «звезды», «ветер», «море» имеют в ней не только реальное, но и символическое значение.

Первый сборник, «Стихотворения», издал в 1911 г. В 70-е годы XX в. продолжал активную творческую деятельность; в 1974 г. выпустил книгу литературных мемуаров.

ЗИМНИЕ СУМЕРКИ

Золотистых берегов полуокружье,голубой, непотемневший небосвод,белых чаек нескончаемый полет,что вскипает и бурлит в надводной стуже, —

чайки кружатся, не ведая границ,словно снег над растревоженной пучиной.Разве веровал я прежде хоть единойпесне так, как верю песне белых птиц?

Их все меньше, и нисходят в мир бескрайныйдрагоценные минуты тишины,я бету вдоль набегающей волныпрочь от вечности, от одинокой тайны.

Сединой ложится сумрак голубойнад седыми берегами, над просторомсиневы, — о, знанье чуждое, которымпесню полнит нарастающий прибой.

И все больше этой песнею объятабеспредельно отрешенная душа,я бегу, морскою пеною дыша,в мир неведомый, за линию заката.

Там, где марево над морем восстает,за пределом смерти — слышен голос дивный,жизнеславящий, неведомый, призывный —но еще призывней блеск и песня вод.

Вечный остров, — о, блаженная держава,край таинственный, куда несут ладьиумирающих в последнем забытьи,где прекрасное царит, где меркнет слава, —

я не знаю — это страсть или тоска,панихида или песнь над колыбелью,и не жизнью ли с неведомою цельюя уловлен у прибрежного песка?

Но зачем тогда забвенье невозможно,если нового постигнуть не могу?Так зачем же помню здесь, на берегу,как я странствовал и как любил тревожно —

я. рожденный неизвестно для чего,в час мучительный, ценой ненужной смерти, —и бегу я от великой круговертив тот же мир самообмана своего…

Где, когда найду ответ?.. но нет… Прохожийпоздоровался со мной — и вслед емуя смотрел, пока не канул он во тьму, —может, в мире есть еще один, похожий?

Это был рыбак из старого села,он шагал среди густеющих потемок,волоча к лачуге мачтовый обломок —тяжела зима, и ноша тяжела.

Я пошел за ним, его не окликая,тяжесть песни нестерпимую влача,о, упущенное время, — горячарана совести во мне, — волна морская

мне поет, но стал мне чужд ее языкв этом крошечном и безнадежном круге,зимний ветер все сильней; с порывом вьюгия качнусь и осознаю в тот же миг:

что в несчастье — исцеленье, и понятно,что тоска по дому здесь, в чужом краю,песней сделала немую боль мою, —это все, — и я уже бреду обратно

к деревушке между дюн, и сладко мнетак идти и наблюдать во тьме вечерней,как в рыбацкой покосившейся тавернелампа тускло загорается в окне.

В ИЗГНАНИИ