Читаем без скачивания Абсолютное зло - Александр Мазин

В этот день Кренов слишком устал, чтобы развлекаться.

Выпив микстурку для укрепления печени, депутат в одиночестве лег в постель и уснул здоровым сном человека, выпившего раз в десять больше, чем прилично джентльмену.

– Ну, сколько коанов решил? – спросил Ласковин, весело глядя на своего учителя.

– А тебе-то что? – усмехнулся Вячеслав Михайлович Зимородинский.– Или ты решил из христианства в дзен переметнуться?

– Нет, Слава, я в вере крепок.

– Угу. И в заповедях.

Зимородинский иронизировал, но беззлобно. Они сидели вдвоем у Ласковина на кухне и ждали, когда придет Наташа и накормит двух мужиков чем-нибудь вкусненьким. А вообще-то они были очень рады видеть друг друга после трехмесячной разлуки. И им было что друг другу рассказать.

– Вчера услышал про Плятковского,– сказал Зимородинский.– Сейчас ездил к нему в больницу и, представь, меня не пустили. Я понимаю: спецбольница, но хотя бы с врачом я мог поговорить?

– Это не спецбольница,– сказал Ласковин.– Обычная государственная клиника. Правда, когда-то она была именно «спец». Только не для преступников, а для партийных шишек, поправлявших нервы и печень. Да и сейчас у этой больнички серьезные спонсоры. Наши специалисты проверяли. Да Бог с ним, с Плятковским. У тебя таких учеников было – за тысячу.

– Все-таки ученик,– заметил Зимородинский.– У вас, христиан, как сказано? Отбившаяся от стада овца нуждается в заботе больше остального стада.

– Это ты притчу о блудном сыне вспомнил? – Ласковин пожал плечами.– Поговорил бы лучше с Матвеевым. Он у тебя тоже чуть от стада не отбился.

– Уже! – Зимородинский усмехнулся.– Сам прибежал. Больше не отобьется.

– Почему так думаешь?

– Это синдром юности. Все сразу и немедленно.

– Да он вроде и сейчас еще не старик,– заметил Андрей.

– Зато теперь у него есть девушка,– улыбнулся Зимородинский.– А еще точнее – женщина, отвечающая его немаленьким запросам. И он ее, заметь, по-настоящему любит. И если раньше ему мнилось, что она ему отказывает по причине его недостаточной крутизны, то теперь эта проблема ушла, ему хорошо, и он не собирается немедленно превзойти основателя нашей школы. Кстати, на тебя он чуточку обижен.

– Из-за вчерашнего?

– Именно. Ты мог бы попросить, а не потребовать.

– А он бы сказал?

– Конечно. Ты в курсе, что у него в спальне твоя фотография висит? Копия той, что у меня в школе?

– Не-ет…

– Так вот знай. Попросил бы – он бы в лепешку разбился, чтоб тебе угодить. Грубый ты, Андрей.

– Я ему подарю что-нибудь.– Ласковин расстроился.– Кимоно свое подарю. Черное, с драконами.

Зимородинский покачал головой.

– Что делает баран, когда видит ворота? – пробормотал он.

– Ну так подскажи,– обиженно (обидеться он мог только на Славу или Наташу) потребовал Ласковин.

– Подари им с Дашей путешествие.

– В Турцию, нормально будет?

Зимородинский покачал головой.

– Турция – это скучно. Конный поход по Алтаю! У меня есть знакомый проводник. Дашь мне деньги – я сам все устрою. Но подаришь – ты. Нет возражений?

– Слушаю, сэнсэй! – Андрей важно поклонился.– Мудрый ты, Слава,– вздохнул он.– А я тупой бизнесмен с силовым профилем. Так что ты интересного из своей Кореи привез? Чую, что привез, не отнекивайся!

– Интересного для тебя или для меня? – усмехнулся Зимородинский.– Ладно, ладно, не хмурься! Въехал я в одну штуку. Попозже покажу.

– А что за штука?

– Тебе понравится. Называется: «Создание цепочки следов, оставленных на снегу призраком Великого Шу». Вещица, правда, не корейская, а китайская, но тебе, я думаю, освоить ее по силам.

Ласковин подумал немного:

– Слав, а разве призрак оставляет следы?

Зимородинский подергал себя за ус:

– А сам-то как думаешь?

В этот момент в дверях повернулся ключ.

– Наташа пришла! – обрадовался Зимородинский.– Все, о призраках – вечером. Приезжай в зал – покажу.

Глава семнадцатая

Пока в уютной квартире на Пестеля Андрей Ласковин беседовал со своим учителем, на втором ярусе уютного кафе «Синий бык» обедали два преуспевающих адвоката. Строго говоря, им по средствам было бы и более дорогое местечко, но в более дорогом местечке они рисковали встретить знакомых, а разговор был, что называется, приватный.

– Мой клиент готов предложить вашему клиенту некую сумму, если тот согласится взять на себя ответственность за некое противоправное деяние, которое ему инкриминируют,– вкрадчиво произнес первый адвокат.

– О какой именно сумме идет речь? – вежливо поинтересовался второй адвокат.

– Допустим, десять…

– М-м-м…

– Моему клиенту эта сумма представляется разумной,– с некоторой настойчивостью проговорил первый адвокат.– Особенно учитывая имущественный статус вашего клиента. И его специфическое положение.

– Хотелось бы уточнить, что вы подразумеваете под специфическим положением? – осведомился второй адвокат.

– На вашем клиенте и так два трупа висят! – без экивоков заявил первый адвокат.– Будет еще третий – разница невелика. Тем более, пацан – несовершеннолетний.

– Не висят, а их вешают,– возразил второй адвокат.– И не убийство, а соучастие. Разница существенная.

– Тогда… – первый на некоторое время задумался.– Тогда, может, свидетель самоубийства?

– Каким образом?

– Предположим, потерпевший не убит, а покончил с собой. А ваш клиент, по его личной просьбе, расчленил труп. У этих дьяволопоклонников могут быть самые странные ритуалы.

– У сатанистов.

– Что?

– Не у дьяволопоклонников, а у сатанистов.

– Не вижу разницы.

– Странно!

– Почему – странно? – чуточку нервно спросил первый адвокат.

– Ваш перстень… Можно взглянуть?

– А что в нем особенного? – еще более нервно произнес первый адвокат.

– Рубины обычно редко оправляют в серебро.

– Это платина.

– И в платину. Обычно – в золото. И что это на нем за значки, позвольте спросить?

– Вас. Это. Не касается,– отчеканил первый адвокат и поглядел на собеседника с неприкрытой угрозой.

Но тот не испугался. Он немного распустил узел стодолларового галстука и вытащил из-под воротника золотую цепь с крестиком.

– Прошу взглянуть.

Первый адвокат отпрянул. Второй захихикал.

– Не бойся, братишка,– насмешливо сказал он.– Посмотри внимательней.

На первый взгляд, крестик был самый обычный, но если приглядеться, то оказывалось, что фигурка Иисуса вырезана вверх ногами, а на каждом луче креста ювелир изобразил перевернутые пятиконечные звезды. А в каждую крохотную звезду (на верхнем конце креста их было целых две) была мастерски вписана рогатая морда козла с глазами из вправленных в золото совсем крохотных рубинов.