Читаем без скачивания Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это немного напоминает мне подготовку к экзаменам, – заметил мистер Хейворд. – Итак, с чего начнем? Как вам понравилась книга?
– Поначалу чтение шло довольно медленно, – призналась Мэри. – Я раньше не понимала, что поэзия сама по себе требует особой концентрации. Мне пришлось научиться читать стихи правильно, прежде чем я стала наслаждаться ими.
– Да, поэзия требует особых усилий, чтобы оценить ее по достоинству. Но я не поверил бы, если бы узнал, что вы не проявили настойчивости?
– Я ее проявила… и была вознаграждена, потому что открыла для себя много стихотворений, которые мне понравились. Самые простые – о скромных людях.
Мэри открыла книгу и стала листать страницы.
– Мне очень понравилось стихотворение «Нас семеро». Оно тронет любого человека, который способен хоть что-то чувствовать.
Она нашла нужное место и начала читать:
«Их видно, барин, где они зарыты:Могилки свежей зеленью покрыты.За хижиной шагов пяток назад, –Там! – оба рядышком лежат.И я хожу туда вязать чулочек,Для куклы шить или рубить платочек.На травке сидя, как в раю,Для них я песенки пою».[5]Мэри подняла голову, ее глаза блестели.
– Это очень трогательно, не правда ли? Но мне понравились и другие, в которых, как вы мне намекнули, смысл лежит не на поверхности. Мне пришлось перечитывать их снова и снова, прежде чем я стала понимать его.
Мэри потянулась за своим стаканом и наполнила его лимонадом из кувшина, при этом ее руки слегка дрожали. Она знала, что, как только начнет описывать случившееся – свое великое открытие, – ей будет трудно остановиться.
– Но, мистер Хейворд, когда наконец понимаешь… когда в итоге проникаешь в смысл стихотворения, как это случилось со мной вчера вечером… это чудесно, не правда ли?
Мэри очень хотелось рассказать ему, как это произошло: о том озарении, которое неожиданно посетило ее, когда она лежала в постели и читала, о том волнении, которое она испытала, поняв, что задумал поэт, о том, как она обхватила себя руками от радости прозрения… но ей было неловко в таком признаваться даже мистеру Хейворду.
– Значит, поэзия тронула вас? – поинтересовался он с игривой улыбкой. – Она пробила брешь в вашем скептицизме?
– Нечестно издеваться надо мной, сэр. И к тому же очень невежливо.
– Да, некрасиво с моей стороны, – признал мистер Хейворд, и выражение его лица постепенно стало более серьезным. – По правде говоря, я рад за вас. Вы испытали чувство, без которого, уверен, я не мог бы жить, и я чрезвычайно счастлив за вас. Скажите, пожалуйста, какое стихотворение так сильно на вас подействовало?
Мэри открыла страницу, где была закладка.
– Вот это.
Она потянулась через стол и молча показала ему книгу.
– «Аббатство Тинтерн». – Мистер Хейворд поднял глаза и встретился взглядом с Мэри. – Как странно, что оно понравилось вам больше всего. Это и мое любимое стихотворение. Оно мне нравится больше всех произведений мистера Вордсворта.
Вдалеке Мэри услышала приглушенный гул городских улиц. Наверху дети бегали по детской, их ножки громко стучали по деревянному полу. В гостиной, напротив, стало удивительно тихо. В наступившей тишине она вдруг отчетливо ощутила присутствие мистера Хейворда, его руки, держащие книгу, белизну манжет на фоне темного сюртука.
– Я очень рад, – нежно произнес он, – что мы думаем об этом стихотворении одно и то же, что оно трогает вас так же, как и меня. Но я не удивлен. Я думаю, что у вас внутри есть способность чувствовать очень глубоко, вам нужно лишь позволить себе это.
Мэри не знала, что ответить. С улицы донесся крик уличной торговки вишнями.
– Круглые и спелые, пять пенсов за фунт.
Ее голос был чистым, отчетливым и очень громким. Мистер Хейворд встрепенулся и, казалось, пришел в себя. Он вернул книгу Мэри, достал из кармана свой экземпляр и принялся листать страницы, пока не нашел «Аббатство Тинтерн».
– Прежде чем мы поговорим о самом стихотворении, – сказал он более ровным тоном, – мне было бы интересно узнать, что заставило вас оценить его мощь?
Мэри задумалась над его вопросом. В прошлом ее инстинктивным желанием было ничего не говорить, как можно меньше раскрывать свою личность. Но теперь, набравшись смелости, она решила быть откровенной.
– Полагаю, у меня вошло в привычку разбирать и анализировать то, что я читаю, – начала она. – Действительно, именно так я воспринимаю вещи в целом. Но с «Аббатством Тинтерн» это не сработало. Как я ни старалась, мне не удавалось добраться до сути. Что-то все время ускользало от меня.
Она поерзала на стуле. Может быть, лиф ее нового платья немного тесноват? Внезапно Мэри бросило в жар, но она продолжала:
– Потом мне пришло в голову, что я использую неправильный подход. Я пыталась овладеть смыслом. Мне стало страшно разрушить то, что я хотела понять. Мне пришло в голову, что стихотворение, возможно, слишком хрупкий объект, чтобы выдержать вес чрезмерно рационального исследования.
Она провела пальцами по гладкому хлопку своего платья, играя складками, и вновь заговорила:
– Должна признаться, мне эта идея не очень понравилась. Эта мысль меня тревожила. Если я не могла уповать на свой разум, на что еще мне было полагаться?
– И как же вы поступили?
– Я сделала самый трудный выбор для подобного мне человека. Я оставила разум в покое. Я перестала изучать и выделять. Я больше не делала никаких пометок на полях. Я позволила себе просто читать и спокойно размышлять над прочитанным. А через несколько дней – когда я меньше всего этого ожидала – у меня случился прорыв. Только так я могу это объяснить.
– О да! – воскликнул мистер Хейворд. – Прорыв! Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду! Это момент, когда мы полностью проникаем в воображение поэта. Когда мы действительно понимаем, что он имел в виду.
– Да, – тихо ответила Мэри. – Именно это и произошло. Это было удивительное ощущение для меня, не похожее ни на что из всего, что я испытывала раньше.
– Вам следует гордиться собой, – заявил мистер Хейворд. – У многих людей такого никогда не получается. Я очень хочу знать, какие строки особенно повлияли на вас. Расскажите мне в подробностях, что вы почувствовали, когда читали их.
Мэри налила еще стакан лимонада и попыталась взять себя в руки. Ей не хотелось ошибиться. Она открыла книгу на отмеченной странице и начала объяснять:
– Поначалу стихотворение кажется и очень красивым, и очень простым. Поэт сидит под деревом на вершине холма и смотрит вниз на реку в долине.
– «Скиталец Уай, – пробормотал мистер Хейворд, – текущий в диких чащах»[6].
Мэри заметила, что он не заглядывает в книгу, а читает по памяти.
– Мистер Вордсворт очень талантливо описывает пейзаж. Мы чувствуем себя погруженными в «глухое, уединенное место».
Мистер Хейворд не торопил девушку, поэтому она глубоко вздохнула и продолжила:
– Все это получилось у него превосходно. Но стоит нам
