Читаем без скачивания За пригоршню чар - Ким Харрисон

— Мне еще зубные щетки нужны, — сказал он, подходя ближе. — И помадки купить хорошо бы.

Встав коленями на сиденье, я положила скрещенные руки на раму окна. Зубные щетки? У него уже шесть штук открытых в ванной на полочке.

— Ты знаешь, их можно и не одноразово использовать, — сказала я, и его передернуло.

Нет уж, спасибо. Кроме того, хочу Джакса забрать на урок по работе при низких температурах, так что Айви сможет крепко выдать нашему долбодятлу, если он захочет и дальше на нее катить бочку.

Здрасти, миз Морган! — прозвенел голосок. У Дженкса на макушке приподнялась кепка, и оттуда выглянул Джакс.

Я невольно улыбнулась:

Привет, Джакс. Прикрой папочке спину, ладно?

Это уж не сомневайтесь.

В глазах Дженкса заискрилась гордость:

Джакс, проведи быструю рекогносцировку. Следи за своей температурой. И поосторожнее, я тут слышал голубых соек.

О'кей!

Джакс винтом вырвался из-под бейсболки и полетел прочь в треске крыльев. Я вздохнула со смесью гордости и грусти, что Джакс осваивает новое умение.

— Ты не перестал бы называть Ника долбодятлом? — спросила я, устав от роли рефери на ринге. — Когда-то ты ему симпатизировал.

Дженкс скорчил рожу.

— Он сделал моего сына вором, а моей напарнице разбил сердце. С чего я буду ему сочувствовать?

Я в удивлении подняла брови. Не знала, что наш разрыв с Ником его трогает.

— Брось ты свои девчоночьи гримасы, — проворчал Дженкс. — Пусть мне всего восемнадцать, но я уже десять лет женат. Ты превратилась в кусок студня, и я не хочу опять такое видеть. Зрелище жалкое, так и хотелось тебя пыльцой посыпать. — Выражение его лица изменилось на озабоченное. — Я видел, как тебя тянет к опасным мужчинам, и знаю твою слабость к побежденным. Ник — опасный, и он побежден. В смысле, ему досталось, и досталось здорово. — Дженкс продолжал говорить, ошибочно списывая мой обалделый вид на счет страха. Блин, я что, так прозрачна? — И он снова будет тебя терзать, даже если сам того не хочет.

Обескураженная, я стерла с руки осевшую влагу от тумана.

— Ты про это не беспокойся. С чего бы мне возвращаться к прошлому? Я люблю Кистена.

Дженкс улыбнулся, но потом нахмурил брови:

— Так зачем мы тогда здесь?

Я уставилась на занавешенные окна мотеля:

— Он мне жизнь спас. Я могла бы его любить. И не могу притворяться, что прошлого не было. Ты же тоже не стал бы?

На это Дженкс мало что мог сказами

— Что-нибудь тебе нужно привезти, раз я пойду по магазинам? — спросил он, обозначая смену темы.

У меня поднялись уголки губ:

— Ага. Одноразовую камеру можешь достать?

Дженкс заморгал, потом улыбнулся.

— Конечно. Будет очень приятно сняться с тобой на фоне моста.

Продолжая улыбаться, он свистнул Джаксу и повернулся уходить.

А я вдруг припомнила, зачем мы здесь, и в животе у меня собрался ком.

— Э-э, Дженкс… мне бы еще одна штука пригодилась. — Он смотрел ожидающими глазами, и я нервозно облизала губы. Плохая ты девочка, Рэйчел. — Мне нужен какой-нибудь предмет из кости.

Дженкс приподнял брови:

— Из кости?

Я кивнула:

— С кулак примерно. Не трать на него много денег. Я подумала, что смогу переместить проклятие со статуи на что-нибудь другое. Надо только, чтобы этот предмет когда-то был живой, а дерево, боюсь, не настолько живое.

Дженкс остановился, кивнул:

— Будет сделано, — ответил он, поворачиваясь на сухой отчаянный стрекот крылышек пикси. Измотанный Джакс чуть не свалился папочке в ладонь.

Тинкина ж… жизнь! — успел поймать себя за язык Джакс в середине фразы. — Холодина же там. У меня даже крылья не работают. Па, ты точно уверен, что мне сейчас стоит быть на улице?

Нормально. — Сняв кепочку, Дженкс поднял руку, и Джакс перепрыгнул ему на голову. Дженкс аккуратно надел бейсболку. — Сколько времени могут у тебя крылья работать на холоде, и когда надо пойти греться — это постигается только практикой. Для чего мы это и делаем.

Ага, но ведь холодно! — пожаловался Джакс приглушенным из-под кепки голосом.

Дженкс встретился со мной глазами и заулыбался.

— А интересная работа, — сказал он слегка удивленно. — Может, мне стоит профессионально заняться обучением агентов-пикси.

Я усмехнулась, потом мне стало грустно. Да, это скрасит ему последние месяцы — учить тому, чего он сам уже делать не может. По эмоциям, отразившимся на лице Дженкса, я поняла, что его мысли близки к моим.

— «Дженкс. Школа пиратов-пикси», — произнесла я название, и он улыбнулся, но улыбка быстро исчезла.

Спасибо тебе, Дженкс, — сказала я, когда он шагнул к машине. — Очень тебе благодарна, на самом деле.

Без проблем, Рэйч. — Он поднес руку к козырьку. — Разыскивать всякое барахло — это четвертая вещь, которую пикси умеют лучше всего.

Я фыркнула и влезла в машину, зная заранее, какая вещь первая. Нет, не спасение моей шкуры, как говорит он всем и каждому.

Подняв окно от утреннего холодка, я вернулась на кровать, гадая, нет ли где-нибудь здесь у Кистена запасного одеяла. Гул «корвета», на котором выехал Дженкс, растворился в шуме уличного движения. «Кость», — сказала я себе под нос, записывая это слово рядом с латынью. У меня перехватило дыхание, а потом я выдохнула с досадой, когда следы карандаша растаяли в воздухе. Ах, да. Кери фиксировала пометки заклинанием. При следующем нашем разговоре спрошу.

— Зачем? — буркнула я себе под нос, сама чувствуя свое мрачное настроение. Вроде бы я не собираюсь заводить привычку использовать демонские проклятия. Так ведь? Закрыв глаза, я что-то буркнула еще и уперлась пальцами себе в лоб. Я — белая колдунья. А проклятием я воспользуюсь еще только раз. Чем больше можешь, тем хуже понимаешь, что хорошо и что плохо, что правильно и что нет, а я и без того достаточно запуталась. Я трусиха или дура? Бог ты мой, кажется, я себе организую хорошую головную боль.

Тут я подняла голову на скрип открываемой двери мотеля. Он не сопровождался звуком заводимой машины, и у меня лицо стало пустым, когда в заднюю дверцу ми крика постучали. На забрызганном грязью стекле виднелась чья-то тень.

— Рэй-Рэй?

Надо было снова круг поставить, — мрачно подумала я, заставляя себя опустить плечи и пытаясь решить, что делать. Пять секунд решала — для меня это вечность.

— Рэйчел, прости меня, мне очень жаль. Я тебе горячего шоколаду принес.

Голос звучал виновато, и я вздохнула. Закрыв «большую книгу демонских проклятий», я подошла к двери и открыла ее, думая, что не надо бы.

Там стоял Ник в чужих серых трениках, в таком виде, будто оделся на пробежку: высокий, худой и потрепанный. Жертва. У него в руках была пенопластовая кружка с растворимым шоколадом, а в глазах — виноватая мольба. Волосы он убрал назад, щеки чисто выбрил. От него пахло шампунем после душа, и я потупилась от воспоминания, какие у него мягкие волосы, когда они вытерты полотенцем, но еще влажные, просто шепчутся у меня в пальцах.