Читаем без скачивания Лучший друг девушки - Вера Кауи

– А я думала, она вообще никуда не выходит, – заметила Гарриет Стоутс.

– Она очень редко наносит визиты, а у себя дома вообще не принимает гостей, но у меня есть авторитетные свидетельства, что, когда она все же принимает чьи-либо приглашения, то появляется на людях в парике. И тем не менее, – с непобедимой твердостью заявил он, – она до сих пор остается самой элегантной дамой на свете. Худющая, правда. Раньше была тонкая, как тростиночка, теперь...

– Похожа на скелет, – с наслаждением докончила за него Маффи, насмешливо глядя прямо в его оскорбленное лицо. – Я же говорю, у меня свои источники информации.

– Н-да... – расстроенно протянула Гарриет. – Дело нешуточное... одно слово, рак!

– Сама виновата! – В голосе Маффи не было и тени сочувствия. – Сколько ее знаю, она выкуривала не меньше трех пачек в день.

– А сколько лет ты ее знаешь? – невинно спросила Гарриет Стоутс. – Лет сорок? – Смех ее был холодным и звонким, как сосулька, разбившаяся о более твердый лед. – Господи, меня тогда еще и на свете-то не было.

– Едва ли, – и глазом не моргнув, невозмутимо протянула Маффи. – Так как ты родилась – постой-ка, когда это ты вышла замуж за Стоутса?

– Ну знаешь, это уже...

– Дамы, дамы, пожалуйста... – В голосе Колли звучало огорчение. – Не забывайте, где вы находитесь.

– И как вы здесь оказались, – злобно прошипела Маффи.

– Дамы! – повысил голос Колли, раздражаясь. – Попридержали-ка лучше бы свои языки!

– Колин, смотри, не перегни палку! – пригрозила ему Маффи.

Он мгновенно смолк, но взгляду его могла бы позавидовать сама Медуза-Горгона.

– Не обращайте на нас внимания, – поощрила его Гарриет. – Расскажите-ка нам лучше, как она выглядит и о чем вы с ней говорили.

– Она как была, так по сей день и остается великой женщиной, – нараспев заговорил Колли, и в голосе его зазвучали благоговейные нотки, словно речь шла о божестве. – Ни единого слова жалобы, а какое достоинство, какой врожденный вкус и изысканность манер...

– И как здорово ей подфартило, что выскочила замуж за Билли Банкрофта, – в тон ему саркастически продолжила Маффи.

Гарриет уловила в ее тоне какой-то скрытый, порочный и злобный подтекст.

– И что же следует из этого заявления? – невинно осведомилась она. – В свое время он был весьма завидным женихом, только и всего.

– Лично я не позарилась бы на Билли Банкрофта, даже если бы мне завернули его в самую дорогую упаковку, – огрызнулась Маффи.

– Действительно, зачем он тебе в упаковке! – пьяненько подтвердила со своего места Банни, поскольку в продолжение всего разговора она то и дело прикладывалась к «Перрье». – Ты так и спала с ним, без упаковки, правда? – Она изящно икнула. – И не один раз...

Именно благодаря этим словам множество дам света, присутствовавших в ресторане, имели несказанное удовольствие наблюдать, как из него кубарем выкатилась разъяренная суперсука Маффи Хэдфилд, оставив позади себя за столиком двух зашедшихся в истерике женщин и нахохлившегося знаменитого газетного фельетониста.

Когда Розалинда спустилась вниз, Джеймз улыбнулся и шагнул ей навстречу, говоря:

– Как приятно вновь увидеть старинного друга.

– Джеймз...

Они обнялись и расцеловались.

– Ну, как вы в роли семнадцатого виконта? – спросила Роз.

– Чертовски, доложу я вам, трудная работенка. Я ведь никогда к этому не готовился. Берти же готовили с самого дня рождения. Но я учусь помаленьку.

– Я болею за вас, мы обе с мамой болеем за вас, но она ужасно без вас скучает. Я всеми силами стараюсь удержаться в вашей шкуре, но она для меня, увы, слишком велика, я даже представить себе не могла, как тяжко вам приходилось трудиться. Мама просто сгорает от нетерпения поскорее увидеть вас. Она все утро приводила себя в порядок и прихорашивалась. Останетесь с нами пообедать?

– С превеликим удовольствием.

– Вот и хорошо.

Пока поднимались по лестнице, Джеймз осторожно поинтересовался.

– А как она на самом деле?

– Хорошего мало. Она теперь очень быстро устает, отсюда много спит, а ест, как птичка, хотя Жан-Жак из кожи вот лезет, стараясь ей угодить, и готовит самые распрекрасные деликатесы. С удовольствием она пьет только хорошо остуженное шампанское, а поскольку врачи считают, что оно никак не может ей повредить, у ее постели всегда теперь стоит початая бутылка.

– Я привез ей в виде гостинца перепелиные яйца... собственного, челмского, так сказать, производства. В скором времени надеюсь поставлять их на продажу. Она всегда очень их любила, особенно под майонезом из полыни эстрагон; перепелиные яйца – как раз та еда, которую лучше всего запивать охлажденным шампанским. – Он протянул Роз небольшую корзинку, изнутри выложенную мхом, на котором покоилось несколько дюжин перепелиных яиц.

– Сначала давайте покажем их, а потом я отправлю яйца на кухню.

Воспитание и природная сдержанность Джеймза оказали ему неоценимую услугу, когда, войдя в спальню Ливи, он впервые за многие недели увидел прежнюю работодательницу. Она сидела, облокотясь на горку отделанных кружевами подушек, в сиянии зеленого и золотого, и на голове ее, совершенно облысевшей, красовался такой же многокрасочный тюрбан. Лицо, как всегда, было тщательно подведено, и, когда он склонился к ней, чтобы поцеловать – очень осторожно, так как выглядела она необычайно хрупкой и уязвимой, – в щеку, то уловил едва ощутимый аромат духов, ассоциируемый в его памяти только с ней: «Ма Грифф»! Но его до глубины души потрясла одутловатость ее серой кожи под толстым слоем искусно наложенных румян; чудесные ее глаза глубоко запали и как бы провалились в тень, а скулы, наоборот, выступили вперед. Когда он обнял ее, у него было ощущение, что обнимает он скелет.

– Джеймз... – Дышала она с трудом, произнося слова с усилием, но вся так и лучилась радостью и теплотой. – Как хорошо снова увидеть вас... Мне так вас не хватает.

– А мне вас.

– Мы здорово прожили все эти годы, правда?

– Правда.

Роз подвинула к кровати стул, но Ливи похлопала ладонью по своей обширной постели.

– Сядьте так, чтобы я могла дотрагиваться до вас.

Так как раньше Ливи не переносила никаких касаний – Джеймз не помнил случая, чтобы она ласкала и обнимала своих детей, – он принял это как еще одно подтверждение тех огромных перемен, которые произошли в ней вместе с переменой ее взглядов на жизнь.

– Оставляю вас одних, – сказала Роз. – Мне еще надо успеть отправить целую кучу писем...

– Спасибо, милая, – сказала Ливи, и бесконечная благодарность, прозвучавшая в ее словах, тоже была новой и необычной. Не сомневаясь, что сейчас об этом можно говорить вслух, когда Роз вышла, Джеймз заметил: