Читаем без скачивания Перегрузка - Артур Хейли

Они размахивали своими обычными плакатами:

"ГСП энд Л” надувает потребителей”; “Пусть народ, а не зажравшиеся капиталисты, владеет “ГСП энд Л”; “Энергия и свет для народа” требует общественного владения коммунальными предприятиями”; “Общественное владение – гарантия снижения тарифов на электричество”.

"Какого воздействия на Национальный институт энергетики, – размышлял Ним, – ждет “Энергия и свет для народа”? Он мог бы сказать им, что никакого результата не будет. Но они жаждали внимания к себе и, как всегда, его получали. Он видел телевизионные камеры. О да, всем происходящим руководил с бодрым видом Дейви Бердсон.

Начались попытки демонстрантов не пропустить транспорт к отелю. Путь к фасаду отеля блокировался цепочкой сторонников “Энергии и света для народа”, которые взялись за руки и препятствовали движению нескольких автомобилей и такси.

Другая группа перекрыла соседний служебный въезд. Там задержали два грузовика. Ним видел, что один из них был молоковоз, а другой – открытый пикап, груженный огнетушителями. Оба водителя вышли из своих машин и протестовали против задержки.

Теперь появилось несколько городских полицейских. Они двигались среди демонстрантов, увещевая их. Последовал короткий спор между полицией и демонстрантами, к которому присоединился Бердсон. Затем крупный бородатый мужчина пожал плечами и начал отодвигать своих сторонников от обоих въездов, а полиция, поторапливая их, пропустила внутрь два грузовика, затем автомобили и такси.

– Можете представить себе такую безответственность? – Говоривший был тоже делегатом съезда. Он стоял рядом с Нимом, и его можно было отличить по значку НИЭ на лацкане. – Это тупое стадо хотело оставить отель без противопожарной защиты и молока. Боже, но зачем?

Ним кивнул:

– В этом нет большого смысла.

Вероятно, демонстранты также не видели в этом смысла, ибо начали расходиться.

Ним вернулся в отель и поднялся на лифте на антресольный этаж, где находилось правление съезда.

Съезд НИЭ собрал несколько сотен бизнесменов, инженеров и ученых, в задачи которых входило обсудить общие проблемы, обменяться достижениями, да и просто пообщаться. По теории каждый делегат после этого должен был лучше делать свою работу. Трудно было определить денежную ценность подобного мероприятия, хотя таковая и существовала.

Делегаты уже собирались в холле конференц-зала, чтобы в неформальной обстановке выпить кофе. С этого начинался каждый день. Ним присоединился к тем, кто пришел раньше. Среди них были представители других энергетических компаний, некоторых он знал, других – нет.

Разговоры в основном сводились к нефти. Сводка новостей накануне вечером подтвердила, что страны ОПЕК были тверды в своем намерении получать за будущие поставки нефти оплату золотом, а не бумажной валютой, которая, особенно доллар, обесценивалась почти ежедневно. Переговоры между Соединенными Штатами и странами ОПЕК прекратились, перспектива нового нефтяного эмбарго становилась угрожающе реальной.

Если бы это произошло, удар по энергокомпаниям, производящим электроэнергию, мог быть гибельным.

Через несколько минут участия в обсуждении проблем Ним почувствовал, что кто-то сжимает его руку. Повернувшись, он увидел Фестона Джоунза, своего друга из Денвера. Они тепло пожали руки друг другу. Фестон спросил:

– Что нового о “Тунипа”? Ним скорчил гримасу.

– Строительство пирамид шло быстрее.

– И фараоны не нуждались в разрешениях. Верно?

– Верно! Как Урсула?

– Прекрасно. – Фестон просиял. – У нас будет ребенок.

– Это замечательно. Поздравляю! Когда должен наступить этот большой день? – Ним просто заполнял словами время, стараясь собраться с мыслями. Он ясно помнил тот уик-энд в Денвере, когда Урсула пришла к нему в постель. Урсула призналась, что она и ее муж хотели детей, но не могли их иметь. Фестон подтвердил это: “Мы оба прошли медицинское обследование… Мой пистолет поднимается и стреляет, но я заряжаю его только холостыми патронами. У меня никогда не будет боевых патронов…"

– Доктор говорит, примерно в конце июня. Боже! Ниму не нужен был калькулятор, чтобы понять, что это его ребенок. Он был в смятении. Черт знает, что тут можно сказать!

Не дожидаясь очередного вопроса, Фестон обнял его и похлопал по плечу.

– Мы с Урсулой хотели бы только одного. Когда придет время, ты должен быть крестным.

Нужно было радостно заявить о своем согласии, но Ним не мог выдавить из себя ни слова. Вместо этого он снова крепко сжал руку Фестона и закивал в знак согласия. “У ребенка Джоунза, – поклялся про себя Ним, – будет самый лучший, самый добросовестный крестный из всех крестных”. Они договорились встретиться снова до окончания съезда.

Потом Ним разговаривал с другими энергетиками из “Нью-Йорк Кон Эдисон”. По мнению Нима, это было одно из самых благополучных предприятий Северной Америки, несмотря на его возросшую роль в качестве сборщика налогов Нью-Йорка и поток брани со стороны некоторых политиков. Потом были встречи с людьми из “Флорида пауэр энд лайт”, “Чикаго коммонуэлс Эдисон”, “Хьюстон лайтинг энд пауэр”, “Сазерн Калифорния Эдисон”, “Аризона паблик сервис” и другими.

В холле была и группа делегатов из “Голден стейт пауэр энд лайт”. Они активно общались с представителями головной компании. Среди делегатов “ГСП энд Л” был и Рей Паулсен. Он и Ним поприветствовали друг друга, как всегда, без всякого радушия. Эрик Хэмфри еще не появился на съезде, он должен был приехать позже.

Закончив разговор, Ним заметил знакомое лицо в растущей и все более шумной толпе делегатов. Это была Нэнси Молино, репортер “Калифорния экзэминер”. К удивлению Нима, она подошла прямо к нему.

– Привет! – Она была настроена дружелюбно и улыбалась, но воспоминания Нима были слишком свежи и мрачны, чтобы он ответил тем же. Однако приходилось признать, что эта женщина чертовски привлекательна, ее широкие скулы и высокомерная манера держаться были частью этой привлекательности. Она умела хорошо и дорого одеваться.

Он ответил прохладно:

– Доброе утро.

– Вот, прихватила ваш доклад в комнате для прессы, – сказала Молино, она держала в руке пресс-бюллетень и копию полного текста. – Удивительно скучная штука. Вы собираетесь сказать что-нибудь особое, что здесь не напечатано?

– Даже если и собираюсь, черта с два я сообщу вам об этом заранее.

Ответ, кажется, ей понравился, и она засмеялась.

– Пап, – вмешался голос. – Мы собираемся наверх, вон туда.

Это был Бенджи, который пробирался между делегатами, направляясь к маленькому балкону в конференц-зале, где могли разместиться всего несколько человек. Выше, на лестнице, Ним увидел Руфь и Леа. Они махали ему, и он помахал в ответ.

– Ладно, – сказал он Бенджи. – Лучше идите на свои места.

Нэнси Молино наблюдала за ними с явным удовольствием.

– Вы взяли семью на собрание? – спросила она.

– Да, – ответил он, а затем добавил:

– Жена и дети остановились вместе со мной в отеле. На случай, если вы захотите что-то из этого факта состряпать, должен предупредить вас, что сам оплачиваю их расходы.

– Ой, ой, – передразнила она. – Какая ужасная у меня репутация.

– Я опасаюсь вас так же, как опасался бы кобры, – не принял ее шутливого тона Ним.

"Этот Голдман, – думала Нэнси, уходя, – все-таки мужик ничего”.

Ее появление здесь было связано с заданием, которого она не ожидала и не хотела. Но редактор газеты, обнаружив в программе фамилию Голдмана, послал Нэнси в надежде, что она найдет какие-то “жареные” факты, чтобы продолжить достойную отражения в прессе вендетту. Но старик ошибся. Она честно прокомментирует речь Голдмана и даже создаст ему рекламу, если материал будет того стоить. (Напечатанный текст этого не заслуживал, поэтому она и задала свой вопрос.) Кроме того, Нэнси хотела сбежать отсюда как можно быстрее. Сегодня она должна была встретиться с Иветтой в том баре, где они коротко поговорили неделю назад. Она могла успеть, хотя время поджимало. Свою машину она оставила в подземном гараже отеля. Нэнси надеялась, что девушка ответит ей на некоторые интересовавшие ее вопросы.

А пока был Голдман. Она вошла в зал заседаний и села за стол прессы.

Уже обращаясь к собранию, Ним понял, что согласен с Молино. Подготовленная им речь была настолько утяжелена техническим материалом, что никак не могла показаться захватывающей газетному репортеру. Но по мере того, как он описывал сегодняшние и будущие проблемы “Голден стейт пауэр энд лайт”, оживление аудитории свидетельствовало о том, что многие слушатели разделяют те разочарования и опасения, которые Ним представил под заголовком “Перегрузка”. В их обязанности тоже входило надежное обеспечение энергией. И они, как и он, осознавали, что время на исходе, всего каких-нибудь несколько лет остается до настоящего электрического голода. И тем не менее почти каждый день их честность ставилась под вопрос, их предостережениям не верили, над их беспощадной статистикой насмехались.