Читаем без скачивания Вид с дешевых мест (сборник) - Нил Гейман

И он не притворялся. Одним словом, Чарльз Весс – человек замечательный во всех отношениях. Он живет в Вирджинии, в сельской местности. А еще он живет в Волшебной стране. И рисует то, что видит.

Я написал это для программной брошюры «ТропиКона» XVII в 1998 году. Могу вас заверить, что в глазах Чарльза Весса по-прежнему мерцает огонек. И еще более приятное известие: Карен Весс почти полностью выздоровела.

Время от времени я недоумеваю, сталкиваясь с тем, что многие люди, во всех остальных отношениях вполне разумные и даже в большинстве своем достаточно взрослые, полагают – вероятно, из-за какого-то странного культурного снобизма, – будто Уильям Шекспир на самом деле не мог написать пьесы, носящие его имя. Эти пьесы, утверждают они, способен был написать лишь аристократ, какой-нибудь лорд или граф, некая важная персона, вынужденная таить от мира свет своего литературного дарования. Именно это, по большей части, и вызывает у меня недоумение: ведь британская аристократия, породившая немало охотников, чудаков, землевладельцев, военных, дипломатов, мошенников, героев, разбойников, политиков и монстров, за все время своего существования так и не внесла сколько-нибудь заметного вклада в ряды великих писателей.

Эдвард Джон Мортон Дракс Планкетт (1878–1957) был охотником, военным и шахматным чемпионом, и драматургом, и учителем, и много кем еще, а вдобавок – членом семьи, возводившей свою родословную к норманнским завоевателям. Конкретнее говоря, он был 18-м бароном Дансейни – и редким исключением из вышеизложенного правила.

Лорд Дансейни сочинял коротенькие сказки о воображаемых богах, ворах и героях из дальних стран. Сочинял занятные небылицы, действие которых происходит здесь и сейчас и которые Джозеф Джоркенс с удовольствием пересказывал в лондонских клубах за стаканчик виски. Писал автобиографические книги и превосходные стихи. В общей сложности он создал более сорока пьес (по слухам, пять из них однажды поставили на Бродвее одновременно). Он написал несколько романов о магической Испании, исчезнувшей с лица земли. И, наконец, он написал книгу под названием «Дочь короля Эльфландии» – прекрасный и странный роман, ныне почти забытый (как и многое другое из литературного наследия Дансейни). И даже если бы он не написал ничего, кроме этой книги, этого уже было бы достаточно.

Во-первых, что у Дансейни прекрасный слог. Говорят, он писал свои книги по старинке, пером и чернилами. Слова его поют, как будто только что сорвались с губ поэта, напившегося допьяна библейскими стихами, да так и не протрезвевшего. Только послушайте, какие чудеса могут творить чернила:

…могут сохранить на бумаге мысли умершего на диво потомкам, и поведать о делах давно минувшего, и быть для нас гласом из тьмы времен, и спасти от тяжкой поступи веков немало хрупких творений; или донести до нас по волнам столетий песнь, слетавшую когда-то с уст певца, давно истлевших, на позабытых холмах.

Ибо, во-вторых, «Дочь короля Эльфландии» – это книга о магии: о том, как опасно приглашать магию в свою жизнь; о том, какая магия водится в обычном мире; и о магии Страны Эльфов, магии чужедальней, страшной и неподвластной переменам. Эту книгу не назовешь утешительной; более того, она не слишком уютна, и под конец читателя берут большие сомнения в мудрости старейшин Эрла, возжелавших, чтобы ими правила магия.

Потому что, в-третьих, эта книга твердо стоит обеими ногами на земле (самые мои любимые моменты в ней – это пирог с вареньем, который спасает девочку от Страны Эльфов, и тролль, коротающий свои дни в голубятне на чердаке); она напоминает о том, что все имеет свои последствия, и что сны и луна кое-что значат (хотя доверять им нельзя), и что любовь – это тоже дело важное (но даже «Христимский Манах» должен понимать, что принцесса Эльфландии – это вам не простая русалочка, покинувшая море ради любви).

И, наконец, для тех, кому во всякой книге требуются точные цифры и факты, «Дочь короля Эльфландии» содержит один совершенно достоверный исторический факт. В двадцатой главе. Однако что-то мне подсказывает, что до двадцатой главы книгу дочитают лишь те, кто не гонится за исторической достоверностью. Довольно и того, что эта история правдива внутри себя – и во всем, что по-настоящему важно.

Не могу сказать, хорошо это или плохо, но в наши дни фэнтези превратилась в один из множества популярных жанров, в одну из полок книжного магазина, многие книги на которой похожи друг на друга как две капли воды (а между тем многим современным авторам фэнтези было бы куда меньше о чем сказать, если бы Дансейни не сказал это первым). Есть некая ирония, и не то чтобы слишком приятная, в том, что разновидность литературы, которая по определению требует богатейшей фантазии, со временем стала настолько однообразной и зачастую откровенно скучной.

Но «Дочь короля Эльфландии», напротив, вся построена на чистой игре фантазии (а как заметил однажды сам Дансейни, проще делать кирпичи без соломы, чем фантазировать, не имея воспоминаний). Возможно, этой книге стоит предпосылать предупреждение: перед вами не один из множества стереотипных романов-фэнтези – всех этих утешительных и жизнеутверждающих книг об эльфах, принцессах, троллях и единорогах. Нет, перед вами кое-что настоящее. Это густое красное вино, и оно может обернуться потрясением для того, кто в жизни не пробовал ничего, кроме колы. Поэтому доверьтесь этой книге. Доверьтесь ее поэзии и странности, доверьтесь магии чернил – и пейте не спеша.

И тогда, быть может, и вы, подобно жителям Эрла, окажетесь во власти магии – пусть и ненадолго.

Это мое предисловие к «Дочери короля Эльфландии» лорда Дансейни (издание 1999 года).

Хоуп Миррлиз написала за свою жизнь лишь один-единственный фэнтезийный роман, но зато один из лучших во всей англоязычной литературе.

За двести лет до начала нашей истории государство Доримар (в основном английское, хотя и с некоторыми фламандскими и голландскими элементами) отправило в изгнание герцога Обри – горбуна и распутника – и его придворных, а вместе с ними из страны исчезли все чудеса и волшебство. Благополучные и трезвомыслящие горожане клянутся «жареным сыром» так же запросто, как «солнцем, луной и звездами» или «золотыми яблоками Запада». Все, что связано с эльфами, стало восприниматься как откровенно неприличное.

Но из Страны Эльфов по-прежнему тайком привозят волшебные плоды. Они вызывают странные видения, сводят людей с ума и ввергают в неистовство. Эти фрукты настолько одиозны, что их даже запрещено упоминать: тех, кого ловят на контрабанде волшебных плодов, наказывают за незаконный ввоз шелка, как будто подмена имени способна изменить суть. Мэр Луда-Туманного, Нат Шантиклер, – далеко не такой прозаичный человек, каким старается казаться. Все его существование – это, в сущности, мечты о той благоразумной и размеренной жизни, какую ведут все остальные и какую, должно быть, вели обожаемые им мертвецы, предки нынешних горожан. Но, как нам предстоит вскоре узнать, Натаниэль не видит дальше своего носа: кто-то дает его сыну Ранульфу отведать волшебный плод из Страны Эльфов.

И вот мир эльфов – он же мир мертвых, как в самых древних волшебных сказках, – начинает забирать власть над городом. Хобгоблин Вилли Висп похищает юных леди из Академии мисс Крабапль и уводит их далеко-далеко, за леса и холмы; Шантиклер разоблачает контрабандистов, но из-за этого рушится вся его жизнь; ходят слухи, что в городе вновь объявился герцог Обри; всплывают тайны убийств, совершенных давным-давно; и, наконец, Шантиклер отправляется в путь через Эльфийские Топи, чтобы спасти своего сына.

Книга, начавшаяся как роман-путешествие или исторический роман, последовательно превращается в пастораль, комедию-фарс, высокую комедию, историю о привидениях и детективную повесть. И все это написано неизменно изящным, упругим и гладким слогом, завораживающим своей элегантностью: автор требует от читателя многого, но все наши усилия окупаются сторицей.

Магия Луда-Туманного берет начало в английском фольклоре: в конце концов, от Обри до Оберона рукой подать; Вилли Висп со своим «Хо-хо-хо!» – не кто иной, как Робин Добрый Малый из песни, которую якобы сочинил Бен Джонсон; и ни один знаток фольклора не удивится, услыхав, что старый Портун нем как рыба и питается лягушками. А песенка про «лилейник, дубровник и мякиш в вине» впервые была записана в семнадцатом веке под названием «Робин Добрый Малый, или Хобгоблин».

Мне попадались издания «Луда-Туманного», где в предисловии заявляли, будто это слегка завуалированная притча о классовой борьбе. Не сомневаюсь, что если бы эту книгу написали в шестидесятые, нашлись бы умники, трактующие ее как повесть о расширении сознании.