Читаем без скачивания Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей - Тамим Ансари

общечеловеческий проект по строительству национальных государств наконец-то завершен. Теперь каждый дюйм планеты официально был частью какого-либо суверенного национального государства (пусть даже некоторые территории все еще определялись как колонии национальных государств), и каждый человек теперь считался гражданином такого государства либо беженцем, надеющимся стать гражданином. Каждая страна имела четкие границы, для пересечения которых нужно было иметь паспорт. В каждой стране действовала своя национальная валюта, в школах преподавалась официальная версия национальной истории. У каждой страны был свой флаг, которым гордилось большинство ее граждан.

Жители территорий, которые все еще принадлежали как колонии другим государствам, тяготились этим унизительным статусом и стремились обрести национальный суверенитет. Когда люди думали о мире как о социальном целом, они представляли его как совокупность множества национальных государств – в конечном счете их стало 195. А когда люди думали о прогрессе в глобальной политической системе, то рассматривали его как достижение каждым национальным государством полной независимости друг от друга. В те времена суверенное государство казалось окончательной и совершенной политической формой. По крайней мере, именно так я воспринимал мир в юности и, если вы примерно моего возраста, держу пари, что и вы тоже видели его таким.

Но мы ошибались.

Часть VI

Три части сингулярности

После Всемирной войны первой половины XX в., хотя в разных частях планеты и продолжали вспыхивать кровопролитные конфликты, начали появляться первые признаки рождения глобальной цивилизации. Научное понимание мира углублялось, машины продолжали совершенствоваться, и люди обретали все бóльшую власть над природой, превращая свою среду обитания в почти полностью искусственный мир. Сложность и изощренность наших орудий не просто росла, но росла все бóльшими темпами. Некоторые ученые стали утверждать, что развитие технологий, таких как редактирование генома, манипулирование материей на молекулярном уровне и искусственный интеллект, однажды достигнет переломного момента, который они называли сингулярностью: момента, когда люди и машины сольются в единое целое. Одни рассматривали это как новую ступень человеческой эволюции, когда мы обретем бессмертие; другие – как конец человеческой эпохи и начало эпохи машин. Но, даже если мы однажды придем к такой сингулярности, наша история останется сплетенной из трех основных нитей: окружающей среды, какой бы она ни была; создаваемых нами орудий, какими бы они ни были; и специфической человеческой функции, обеспечиваемой языком, – коммуникации, посредством которой мы выстраиваем концептуальные миры, где живем как сообщества и как индивиды. Эти миры служат посредниками между нами и реальным миром, слишком огромным и сложным для того, чтобы наш разум был способен постичь его в полной мере.

28.

За рамками национальных государств

(1945–2018 гг.)

Парадоксально, но, еще находясь в стадии становления, система национальных государств уже начала устаревать. Наднациональные образования, которые формировались в тот же период, стремились стереть национальные границы и встать выше национальных правительств. Пожалуй, наиболее показательной, хотя во многих отношениях наименее значимой из таких структур была Организация Объединенных Наций. Она претендовала на роль мирового правительства, но на деле больше походила на глобальный дискуссионный клуб.

Как бы то ни было, в 1948 г. Организация Объединенных Наций выпустила документ под названием Всеобщая декларация прав человека, который бросал вызов неограниченной власти суверенных государств. В этом документе говорилось, что каждый человек обладает определенными правами независимо от того, в какой стране он живет: есть вещи, которые не разрешено делать ни одному суверенному правительству, даже со своими гражданами.

В отсутствие механизмов, которые обеспечили бы ее соблюдение, Всеобщая декларация прав человека была всего лишь красивой идеей, а не реально действующим инструментом. Суверенные правительства продолжали вопиющим образом нарушать перечисленные в ней права. Тем не менее Декларация установила эталон, относительно которого можно было измерять эти нарушения, а также дала идеалистам знамя.

В каждой стране имелось что-то, чего хотели люди в других странах, но торговля через границы национальных государств была сопряжена с множеством трудностей. Начнем с того, что в разных государствах действовали разные национальные валюты. Как соотнести между собой курсы этих валют и определить стоимость разных товаров?

Вот почему, не дожидаясь окончания Всемирной войны, представители 45 стран встретились в небольшом американском городке Бреттон-Вудс, чтобы обсудить, как денежные потоки будут течь в послевоенном мире. На этой встрече они договорились о создании двух наднациональных финансовых структур – Всемирного банка и Международного валютного фонда (МВФ). Всемирный банк должен был заняться финансированием промышленного развития отсталых стран. Теоретически он действовал от имени всего мира. МВФ поручили обеспечивать стабильность мировой финансовой системы посредством регулирования обменных курсов валют и выдачи кредитов тем странам, которые испытывают проблемы с выполнением своих финансовых обязательств. Звучит прекрасно, но в обмен на эти кредиты МВФ получал право диктовать правительствам-должникам, как расходовать полученные деньги. Обычно в таких случаях МВФ требовал «мер жесткой экономии», якобы призванных гарантировать, что страна-должник потратит эти деньги с умом, а не растранжирит на что попало. Но на практике «меры жесткой экономии» означали сокращение государственных расходов на такие вещи, как здравоохранение, образование и система социального обеспечения.

Следующим шагом стало подписание Генерального соглашения по тарифам и торговле, сокращенно ГАТТ (от англ. General Agreement on Tariffs and Trade), в котором 23 крупнейшие экономики договорились о том, как они будут регулировать свои коммерческие отношения, чтобы не оставить друг друга с носом при взаимном обмене товарами.

Холодная война

Но, официально считаясь международными, эти меры и соглашения не охватывали всех стран, ибо из всего многообразия идеологий, витавших в довоенном мире, всего две вышли из войны победителями – коммунизм и капитализм. Подобно богам в древней зороастрийской мифологии, страны принимали ту или другую идеологию и присоединялись к соответствующему лагерю. Так в мире сформировались два гигантских конкурирующих блока национальных государств. Один блок хотел превратить весь мир в единый глобальный рынок, внутри которого потоки товаров и денег будут течь свободно, на одинаковых условиях повсюду. Другой блок хотел объединить мир в единую плановую экономику во главе с центральным правительством, которое будет принимать решения и выделять ресурсы на основе рационально разработанного плана, призванного служить интересам социального целого.

Первый блок стремился распылить человечество в дисперсное облако свободных индивидов, каждый из которых преследует свои личные интересы и тем самым теоретически способствует благоденствию и счастью целого. Другой блок верил в необходимость единой централизованной социальной воли, которая координирует и направляет человеческие усилия на достижение процветания и счастья целого и, таким образом, теоретически гарантирует самореализацию каждой человеческой частицы.

Обе эти системы выросли из светской западной традиции. Обе апеллировали к разуму, и обе пытались утвердить себя в материальном мире: каждая была убеждена, что реальные эмпирические результаты докажут правильность ее «изма». В течение следующих четырех с лишним десятилетий эти две системы боролись между собой за то, чтобы стать моделью для всего человечества и выбросить другую систему на свалку истории.

Лидером первого блока стали Соединенные Штаты с Западной Европой и Японией в качестве партнеров. Бывшая Российская империя, затем Советский Союз, возглавила второй блок с восточноевропейскими странами в роли сателлитов. Эти два блока подобно матерым игрокам в покер вели на мировом столе игру с высочайшими ставками, где фишками были все остальные страны мира, большинство из них – бедные и отсталые в промышленном развитии.

Мао Цзэдун придумал общий термин для всех этих стран – третий мир – и рассматривал их как еще один блок во главе, разумеется, с Китаем.

С 1945 г. до конца 1980-х гг. эти три блока вели глобальное противоборство, известное как холодная война. «Война» – потому что два доминирующих блока стремились стереть друг друга с лица земли; «холодная» – потому что ни одна сторона не могла развязать настоящую «горячую» войну с взаимным применением оружия и убийствами. США первыми создали ядерную бомбу, но СССР вскоре догнал их. Затем оба лагеря создали еще более мощные термоядерные бомбы, которые в случае массового применения могли полностью уничтожить жизнь на Земле. Оказавшись загнанными в патовую ситуацию, оба блока нашли альтернативные способы воевать друг с другом, один из которых – использовать фатальный изъян в системе