Читаем без скачивания История военно-окружной системы в России. 1862–1918 - Николай Ковалевский

Вторую по значимости роль после Петроградского округа в разворачивавшихся событиях сыграли войска Московского военного округа. Радикализации революционного движения здесь способствовали те же факторы, что и в Петрограде, – большая концентрация в Центральном промышленном районе и Московской губернии запасных войск и представителей рабочего класса. Только на фабриках и заводах Московской губернии работало до 450 тыс. рабочих, а в Москве – около 200 тыс. человек[865].

Велик был и Московский гарнизон. В городе дислоцировалась 11-я запасная бригада, а 8 ее полков располагались в ключевых местах города – Александровских, Покровских, Кремлевских, Сокольнических, Астраханских, Спасских и Хамовнических казармах и на Садово-Спасской улице. Войска предназначались для участия в полицейских акциях. Еще в 1916 г. перед командованием бригады была поставлена задача разработать план подавления в случае возникновения беспорядков в городе, предусматривались возможные маршруты движения колонн демонстрантов и действий войск.

Кроме этой бригады в Москве находились различные военные штабы и управления, девять дружин ополчения, три казачьи сотни, два юнкерских училища, шесть школ по подготовке прапорщиков, две запасные артиллерийские бригады и много других частей и подразделений. Общая численность гарнизона Москвы составляла 120 тыс. человек[866].

Солдаты гарнизона проявляли солидарность с революционно настроенными рабочими, отказываясь выходить на усмирение демонстраций. Весной и летом 1917 г. во всех его частях были организованы комитеты, в которых все большее влияние приобретали большевики.

После июльских событий в Петрограде положение в Московском гарнизоне серьезно осложнилось. Командование последнего предприняло попытку отправить на фронт наиболее революционно настроенные части – 55, 56, 84, 85, 193-й запасные пехотные полки. Всего из Московского военного округа на фронт должны были отправиться 25 запасных полков (затем это число увеличилось до 36 полков) и 143 маршевые роты общей численностью до 130 тыс. человек. Однако сопротивление солдат было настолько сильным, что из Москвы удалось отправить лишь восемь эшелонов 84-го и значительную часть 251-го запасного полка. Начальник штаба округа докладывал военному министру Керенскому, что «дисциплина солдат сильно пала… Отправка на фронт происходит с опозданием, под бурными лозунгами большевиков»[867].

После ликвидации корниловского выступления началось катастрофическое падение авторитета меньшевиков и эсеров среди рабочих и солдат и большевизация Советов и солдатских организаций. Яркой иллюстрацией этому могут служить итоги выборов в Учредительное собрание. Из 165 403 поданных в гарнизонах Московского округа голосов 122 827 (74,3 %) были отданы за большевиков.

В Казанском военном округе насчитывалось 98 гарнизонов, в которых размещались 588 воинских частей и учреждений, числилось 17 тыс. офицеров и 772 тыс. нижних чинов[868]. Основу войск округа составляли 13 пехотных запасных бригад по 5–7 запасных полков каждая. Всего в округе дислоцировались 79 пехотных запасных полков[869].

В Одесском военном округе, ставшем после образования Румынского фронта прифронтовым тыловым районом, насчитывалось свыше 200 воинских частей и учреждений, размещались десятки многочисленных гарнизонов. Так, численность гарнизона Екатеринослава достигала 60 тыс. человек, Кишинева – 50 тыс. Самым крупным был гарнизон Одессы, насчитывавший 114 частей, военных организаций и учреждений, в том числе 5 военно-учебных заведений. Численность Одесского гарнизона достигала 100 тыс. человек[870].

В Киевском военном округе наиболее крупные гарнизоны стояли в Киеве (около 80 тыс. человек), Харькове (около 50 тыс. человек).

Значительные по численности гарнизоны запасных войск стояли и во всех других крупных городах. В дни, предшествовавшие октябрьским событиям в столицах, в армии воцарилась полная анархия. «Во всех резервах идет сейчас бесконечное митингование с выносом резолюций, требующих «мира во что бы то ни стало»; старые разумные комитеты уже развалились; и вожаками частей и комитетов сделались оратели из последних прибывших маршевых рот», – записывал в своем дневнике 7 октября А.П. Будберг. «Все мы, начальники, – бессильные и жалкие манекены… Ужас отдачи приказа без уверенности, часто и без малейшей надежды на его исполнение кошмаром повис над русской армией и ее страстотерпцами начальниками и зловещей тучей закрыл последние просветы голубого неба надежды», – продолжал он[871]. На корпусном и армейском уровнях состав комитетов нередко оставался эсеровско-меньшевистским, однако авторитет их пал: «многие из них искренно хотят остановить развал, но уже поздно», солдатская масса реагировала только на призывы заканчивать войну и расходиться по домам[872].

Высшие органы военного управления – Военное министерство и Генеральный штаб в этот период не только не владели ситуацией на местах, но зачастую не знали, кто командующий в том или ином округе. Так, в списках высшего командного состава, составленных в Военном министерстве на 12 октября 1917 г., можно было встретить такие записи: «Командующим Киевским округом был Квецинский»; «начальником штаба Одесского округа был Маркс» и т. п.[873]

В военных округах октябрьские события прошли по-разному, что определялось множеством факторов – соотношением сил большевиков и оппонировавших им социалистических партий, реальным объемом власти государственных институтов, размерами и настроем гарнизонов и численностью рабочего класса в крупных городах и т. д. В округах на окраинах России определяющее влияние на ход событий оказывали националистические центробежные устремления местных элит. Гарнизоны Петрограда и Москвы сыграли важнейшую роль, в значительной степени облегчив большевикам приход к власти. Радикальным настроениям среди солдат способствовали участившиеся перебои с хлебом.

Москва стала одним из немногих центров, где возглавляемому большевиками восстанию было оказано серьезное сопротивление. При этом раскол между командным составом и солдатскими массами превратился в эти дни в уже непреодолимую пропасть. Солдаты с одной стороны, а офицеры и юнкера – с другой столкнулись друг с другом в вооруженной борьбе. Накануне восстания большая часть Московского гарнизона уже находилась на стороне большевиков (1-я запасная артиллерийская бригада, 55, 56, 85, 193, 251-й запасные пехотные полки, самокатный батальон). Рабочая Красная гвардия, насчитывавшая до его начала 5–6 тыс. человек, в течение 25 октября 1917 г. выросла вдвое.

25 октября Московский комитет РСДРП(б), согласуя свои действия с петроградскими большевиками, сформировал Военно-революционный комитет (В.М. Смирнов, Н.И. Муралов, Г.А. Усиевич, Г.И. Ломов), сумевший к утру 26 октября бескровно занять наиболее важные объекты Москвы – вокзалы, Главный почтамт, телеграф, Госбанк. Был сформирован Московской городской думой 25 октября Комитет общественной безопасности (КОБ), в состав которого вошел и командующий войсками округа полковник К.Н. Рябцев, а также ряд офицеров штаба МВО. КОБ располагал офицерскими формированиями, несколькими добровольческими дружинами и юнкерскими училищами. Этими силами вечером 27 октября удалось очистить от восставших большинство захваченных ими ранее пунктов. В городе развернулись уличные бои. Осознавая стратегическую значимость Москвы, руководство петроградских большевиков приняло решение оказать всемерную помощь восставшим. «Иначе, – говорил В.И. Ленин, – всероссийская контрреволюция превратит ее (Москву. – Авт.) в свой центр и возьмет нас за горло»[874].

В течение 30 октября – 1 ноября в Москву были направлены несколько красногвардейских отрядов, усиленных бронепоездом, артиллерией, броневиками. Кроме того, по призыву ЦК РСДРП(б) в Москву стягивались отряды и из других областей. Следует отметить, что работа по их формированию и отправке координировалась из штаба Петроградского военного округа, фактически возглавлявшегося в эти дни большевиком Н.И. Подвойским.

В первые дни ноября интенсивность боев значительно снизилась. Большевики, имея подавляющее превосходство, 3 ноября провозгласили победу над «силами контрреволюции».

В дни Октябрьской революции командующие войсками округов предпринимали последние попытки вмешаться в ход событий, используя чрезвычайные меры. Как правило, они координировали свои действия с местными органами – КОБами. Так, 27 октября 1917 г. командующий войсками Московского округа К.Н. Рябцев подписал приказ, согласно которому «во избежание гражданской войны», раздуваемой «одной крайней политической партией», в округе вводился режим военного положения. Командующий приказывал всем частям исполнять только его распоряжения и потребовал: «возникший в Москве Военно-Революционный комитет немедленно должен быть ликвидирован»[875]. Он сделал попытку вбить клин в войска округа, распорядившись «в каждом гарнизоне сейчас же подготовить часть войск, верную революции и правительству… и по первому требованию выслать в Москву»[876]. Полковник Рябцев прибег к прямой дезинформации, заявив, что фронтовые части уже спешат на помощь законным властям в Петроград и Москву. В другом своем приказе от 31 октября командующий в отчаянии обращался к совести солдат, заметив, что опора большевиков – это «белобилетники», «герои тыла»[877]. Нетрудно догадаться, что это был глас вопиющего в пустыне – вряд ли приказ полковника Рябцева дошел до частей, не говоря о его исполнении. Однако уже 2 ноября вначале московский КОБ, а затем и командующий войсками безапелляционно объявили о том, что «политическая борьба в Москве… окончена»[878].