Читаем без скачивания Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шикай… сука…
— Вы не потеряли сознание, это впечатляет, — отметил мужчина, переместившись ко мне, использовав быструю поступь. — Хинамори-сан, прошу извинить Гриммджоу, он не знает, кто вы. Однако у нас есть приказ — вернуть вас к господину Айзену. Даже если вы будете сопротивляться.
— Какая честь… — без единой тени удивления не удержалась я от сарказма, с трудом уже удерживаясь на грани сознания.
Сбежать к Айзену — это, конечно, хорошо, но желание прикрыть свою прекрасную задницу все же не отпускало до последнего. Чтобы ни одна из сторон не могла уж наверняка поставить на мне крест. Уйди я добровольно — окончательно подтвердила бы свой статус предателя. Но вот роль похищенной принцессы произведет совершенно другое впечатление, как минимум оставит мне мизерный шанс, усиленный пылким боем с Гриммджоу при свидетелях.
Если бы я убила Гриммджоу, это, конечно, сильнее укрепило бы уверенность Готея в моей невиновности. Но я переоценила свои силы. Что оказалось довольно опасно. Проиграть бой нестрашно, но, если я проиграю битву, шанса придумать новый план действий уже вряд ли представиться.
Комментарий к Глава 19. «Не ведись на провокации»
Гайз, хеллоу. Следующие главы будут выходить пореже, т. к., чую, после праздников у меня будет жопа на работе, завалы в высоту с Эверест, плюс командировки.
Всех люблю, чмок в пупок:З
Глава 20. «Здесь нет места слабости»
Даже не пытайся сдержать мою свободу
Я пришёл забрать твоё, и я вышел на охоту
Да, я поступаю грязно, я могу быть всегда разным
Захочу: я буду милым или лицемерной мразью
FIZICA — Принц иллюминатов
— Ебанное дерьмо…
Иными словами, я не могла выразить ощущения, с которыми проснулась. Тело не просто ныло, его словно скрутили в мясорубке, а затем выбросили останки догорать на солнце. Кожу жгло от царапин и ожогов, но куда хуже пришлось мышцам. Но несмотря на неприятные ощущения, я не удержалась и, выбросив руки над головой, потянулась, с удовольствием чувствуя, как растягиваются мышцы и хрустят суставы. Зажмурившись и вывернувшись в какой-то букве «зю», я не удержалась от писка, который перерос в ультразвук.
Расслабившись, вновь развалилась на кровати. Кровати. Подушка под головой и мягкая простынь под руками. Как минимум не темница с металлическим ошейником и цепью. Собравшись с духом и приподнявшись на локтях, лежа на животе, уперлась взглядом в серую стену над изголовьем. Не сказать, что светло или темно.
— … хочу сдохнуть… — пробормотала я, упав лицом в подушку. Вытянув руку в сторону и пригрозив пальцем, добавила: — это не буквально!
Наверное, прозвучало как «бубубу», но иного гениального способа оповестить Айзена, что я все же заметила его присутствие, в опухшую голову не пришло. Смех-смехом, однако отрывать лицо от подушки было неуютно, так у меня хоть создавалась иллюзия, что я «в домике». Только прятаться некуда, особенно скрывать эмоции, которые так невовремя накатили вихрем нервозности, из-за которого сжала простынь.
Шумно выдохнув, обернула голову. Постаралась расслабиться, чтобы лишний раз не беспокоить раны. Но стоило бросить взгляд на Айзена, сидящего в кресле напротив, внутри все сжалось от нахлынувшего чувства тоски и страха. Как же… отвратительно. Отвратительно признавать, что я соскучилась.
— Долго так наблюдаешь за мной?
— С тех пор, как тебя принес Канамэ.
— Других дел нет?
— Не хотелось, чтобы по пробуждении ты принялась все громить направо и налево.
— Я не настолько вспыльчивая.
— Серьезно?
— Конечно.
Какой продуктивный разговор. И не поймешь, злился Айзен или же в действительности сохранял абсолютное спокойствие, наблюдая за мной, словно за музейным экспонатом. Хотя, сам напоминал произведение искусства. Ох уж эта его прическа…
Ну а что касалось меня, то из всех достояний античности я больше напоминала мумию, и не потому, что мне оказали медицинскую помощь. Такое чувство, словно ко мне и не притрагивались, с рук слезли грязные потрепанные бинты, где-то остались подпаленные пластыри. Приподнявшись на локтях и обернувшись, убедилась, что на мне надета униформа шинигами.
— Что-то не так? — заметив мое поведение, уточнил Айзен.
— Ну… врача мне не хотели привести? А то кровью чистые простыни испачкала.
— Это моя кровать, так что вполне могу решить, что с ней делать.
Ну и что говорить на это?
— Мне должно… стать стыдно?
— Возможно.
Да, он определенно зол, хотя, лучше сказать — недоволен, но далеко не тем, что я испачкала его атласные простыни, или из чего они тут сшиты. Сдержанность, которую сохранял мужчина, вызывала злость уже во мне, но, если уж пошла такая игра, я тоже приложила усилия, чтобы сохранить лицо. Подавив колючие искры в сердце, скривилась в попытке занять сидячее положение.
— Канамэ сказал, что ты сцепилась с Гриммджоу и намеренно его провоцировала. Ты хотела убить его?
— Да.
— Зачем?
— Тебе на зло.
Мой ответ заставил Айзена скупо, но усмехнуться.
— Я бы поверил, не скажи Канамэ, что ты вроде как не особо была огорчена тем фактом, что тебя… похитят. Разыгрывала доблестного шинигами, сражающегося во благо мира живых и Общества душ? Я никак не могу понять, на чьей ты стороне, Хинамори.
— На своей собственной, — не без недовольства отозвалась я. — После того, как дважды получила нож в спину, это стало довольно актуально.
— Если ты получила второй раз нож в спину, то почему позволила забрать себя? Как-то глупо, не находишь?
— О, а притащить меня к себе на чистые простыни, вместо того чтобы убить после моего финта с барьером, это тоже как-то… сентиментально.
Вот и поговорили. Вряд ли Айзена впечатлила моя острота, однако по легкому прищуру, которым он отреагировал, все же стоит отметить, что проигнорировать услышанные слова он не смог. Непонятная ситуация, ни одного из нас не назовешь преданным или хотя бы честным в своих намерениях человеком.
— Мне жаль, что так вышло, я не знал о намерениях Гина. Он увидел в тебе мою слабость, поэтому решил избавиться от тебя.
— Потому что ты бы не согласился с ним?
— Насчет моей слабости или того, чтобы избавиться от тебя? Я не вижу в тебе свою слабость, Хинамори, ты, скорее, один из тех рисков, который принимаешь. Я принял этот риск, когда дал тебе второй шанс.
— То есть ты согласен с тем, что меня стоило устранить? — едва ли скрывая недовольство, уточнила я, сложив руки на груди.
