Читаем без скачивания Наваждение - Джессика Марч

Спустившись вниз, она нашла Алексея у двери — он смотрел на поля, где на солнце рос ее золотой табак.

— Теперь я понимаю, почему это место так много для тебя значит, — сказал он, — но все-таки мне трудно привыкнуть к тому, что ты фермер, Ники. И выращиваешь это… — Он махнул рукой в сторону полей.

— Табак это не просто культура, Алексеи, это образ жизни, который я полюбила.

Она вывела его из дома, желая, чтобы он все увидел так, как видит она, почувствовал все так, как чувствует она. Она хотела, чтобы он понимал ее.

Они гуляли вместе. Он протянул ей руку, и она дала ему свою. Она только теперь поняла, как одинока была ее жизнь на протяжении последних нескольких лет. — У нее не было таких простых удовольствий, как прогулка в солнечный день с человеком, который желал ее.

Непроизвольно Ники посмотрела вдаль. Алексей проследил за ее взглядом она смотрела в сторону владений Хайлендов. Он положил руку на плечо Ники и повернул се лицо к себе.

— Ники, — сказал он, — я никогда не нарушаю профессиональных тайн, но сейчас я должен это сделать. Я хочу, чтобы между нами на этот раз все было ясно. Я хочу быть честным с тобой. Я упоминал о звонке и о человеке, которого приехал посмотреть… Я хочу, чтобы ты знала — это Эдвард Хайленд.

Ники застыла при упоминании имени Дьюка. Алексей обнял ее, притянул к себе ближе.

— Думаю, я правильно сделал, что сказал тебе, — заметил он, — думаю, твоя жизнь сильно изменится, если ты сумеешь похоронить прошлое, забыть обиды…

— Ты хочешь, чтобы я подружилась с Дьюком Хайлендом?

— Тебя обидел его отец. Помни, Ники, что Эдвард по сути твой единокровный брат, и он очень больной человек. Он знает, что ему предстоит лечение и что никаких гарантий выздоровления нет.

Ники остановилась и посмотрела на него, .

— Алексей, почему ты просишь меня об этом? Он послал тебя?

— Нет, Ники. Я не стал бы делать это для него. Я предлагаю это больше для твоего блага, чем для его. Когда сердце наполнено злостью и ненавистью, то остается очень мало места для любви.

Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться.

— Это профессиональный диагноз, доктор Иванов? Он дотронулся кончиками пальцев до ее щеки.

— Это результат наблюдений человека, который заботится о тебе. Возможно, я тоже эгоистичен, но теперь, когда я снова нашел тебя, то хочу, чтобы у нас появился шанс. Я хочу, чтобы ты была свободна ото всего, что заставляет тебя бояться любви…

«Смогу ли я это сделать, — спрашивала себя Ники, — смогу ли я забыть те горькие обиды, которые разделяют меня и Хайлендов? Она никогда не знала Дьюка так, как знала Пеппер и Бейба. С трудом могла припомнить, что говорила о нем Элл, она упоминала, что узнала его, когда он был очень молодым человеком, и он тогда был очень добр к ней. Похоже, однако, она не слышала о Дьюке ничего хорошего.

Но если прислушаться к воспоминаниям матери, то, может быть, стоит попробовать, что предлагает Алексей.

Может быть…

Часы, проведенные с Алексеем, пролетели незаметно. Они вернулись в дом, и Ники рассказывала ему, как она жила в Виллоу Кроссе; он же говорил о своей работе, о лазерной хирургии. День пролетел. Внезапно Алексей взглянул на часы.

— Бог мой, Ники! Что со мной? Ты, должно быть, проголодалась? Разреши мне пригласить тебя куда-нибудь на обед, — предложил он. — Я думаю, что мы найдем место, где подают хорошую еду и приличное вино.

Его слова заставили Ники улыбнуться.

— Давай останемся здесь, — сказала она, думая, как это будет прекрасно — пообедать в ее собственном доме. — С вином у меня плоховато, но, думаю, еду мы сможет найти хорошую.

Исследовав содержимое холодильника Ники, они составили меню: цыпленок, салат, а на десерт малина со сливками. Они обедали при свечах, и простая пища казалась изысканной в присутствии Алексея.

Поле обеда они сидели на ступеньках дома под звездами. Когда Алексей обнял ее, Ники расслабилась и прильнула к нему.

— Я так часто думал о тебе, — нежно сказал он, — мне хотелось быть ближе к тебе. Если бы я не потерял тогда Дмитрия, то у меня, может быть, хватило бы разума последовать за тобой. Но…

— Я не знала, что произошло с Дмитрием, сказала она, — и, наверное, показалась тебе холодной и жестокой.

— Нет. — Он тронул пальцами ее губы, чтобы она перестала обвинять себя. — Я понял, что ты не хотела причинять мне боль. Сколько раз я хотел, чтобы ты поверила мне. Ты ушла, потому что думала, что я вовлеку тебя в беду, а я лишь хотел любить тебя. Ники, если бы я был тогда старше и мудрее, то понял бы тебя, зная твою историю. — Он сделал глубокий вдох:

— Выходи за меня замуж. — И его темные глаза сверкнули в лунном свете, голос охрип от желания. — Я люблю тебя, Ники. Я любил тебя с первого дня нашей встречи. Позволь мне доказать тебе, что ты можешь на меня рассчитывать… Всегда.

Слова Алексея звучали волшебно. Ники чувствовала себя самой красивой и желанной женщиной в мире.

Но когда дело дошло от ответа, Ники запнулась:

— Я… Я не знаю, что сказать…

— Ты думаешь, я сумасшедший, предлагая это таким образом?

— Алексей, ты только что вернулся в мою жизнь…

— Но у меня нет сомнений, — Алексей улыбнулся, его уверенность не поколебалась, — ты можешь положиться на меня.

Она покачала головой.

— Нет, Алексей, мне не нужны от тебя гарантии. Я тоже выросла и стала мудрее.

Он немного подождал, потом поцеловал ее, притянул ближе, и она почувствовала его дыхание на своем лице, биение его сердца. Они вошли в дом.

Когда они стояли в темноте ее спальни, он поцеловал ее, бормоча ее имя. Она прижалась к нему, они опустились на кровать. Его руки сняли одежду, которая разделяла их. Он нежно гладил ее лицо.

— Я люблю тебя, Ники, прошептал он, его дыхание согревало ее кожу.

Пальцы Алексея гладили ее руки, бедра и икры, снимая напряжение и вызывая дрожь удовольствия. Она вздохнула, глядя на него в темноте, и подумала, как же он красив. Когда он почувствовал, что Ники расслабилась, прикосновения его пальцев стали более легкими, они скользили по ее телу как крылья бабочки. Ее дыхание участилось, когда он поцеловал ее груди, пощекотал языком ее соски. Она потянулась к нему, но он отстранился, его пальцы двинулись вниз, раздвинули ее ноги, исследовали и гладили ее, пока она не была готова для него. Его руки, казалось, были везде, вызывали ощущения, которые так долго спали. Когда ее дыхание стало шумным, он вошел в нее, двигался быстро и сильно, пока она не вскрикнула от удовольствия, выгнувшись дугой.

Он уснул, а Ники еще долго не спала, чувствуя тепло и безопасность. Но какая-то ее часть жила отдельно от Алексея, хотя они были так близки, как только возможно. Сумеет ли она любить его и доверять ему? Или правда то, что сердце, полное ненависти, не способно любить? Если она сделает то, о чем просит Алексей, будет ли она тогда свободна для любви?