Читаем без скачивания Казачество в 1812 году - Алексей Шишов

Подсчитано, что под командованием В. Д. Иловайского в период контрнаступления русской армии казаки захватили в плен трех генералов, 239 офицеров и 4168 солдат императора Наполеона Бонапарта.

Иловайский 12-й был одним из тех способных платовских военачальников, которые по кутузовскому приказу «сели на хвост» оступающей из России наполеоновской армии, превращая ее первоначально хорошо организованный отход в повальное бегство перед страхом полного истребления. Офицер штаба итальянской гвардии Ц. Ложье с ужасом записывал в своем походном дневнике:

«Слева – русская армия, справа – многочисленные сотни казаков, всюду вооруженные крестьяне окрестных деревень».

Иловайского 3-го можно с полным основанием называть достойным человеком в плеяде платовского генералитета: по заслугам, по доблести, по числу боевых наград. Его казаки после Бородина сражались против французов с песней, которая была сложена ими же сразу после битвы:

Вспомни-кась: бывалоЗа двадцать годов,Уж давно пугалоИмя казаков.

Да, мусье и паны,Лучше всех другихПомнят их арканыИ ногайки их.

Что казак им русскийБыл не по рук —Свидетель – французскийГлагол казак!

Храбрые казаки —В деле удальцы,Гнаться ль, биться ль в драке —Прямо молодцы!

…В 1840 году Василий Дмитриевич Иловайский 12-й по состоянию здоровья увольняется со службы, проведя остаток своей жизни на Дону, в родной станице. Он ушел из жизни через двадцать лет, став одним из последних донских генералов, носителей казачьей славы Отечественной войны 1812 года. Был похоронен в Донском монастыре, в Москве.

Высочайшим указом императора Николая I имя (как вечного шефа) генерал-лейтенанта В. Д. Иловайского 12-го в августе 1904 года было присвоено 8-му Донскому казачьему полку. Он имел Георгиевское знамя, перешедшее к нему от Донского казачьего Дячкина полка. Надпись на стяге гласила: «Храброму Донскому казачьему Дячкина полку». Знамя было пожаловано в сентябре 1813 года.

Когда описывается контрнаступление русской армии, ход преследования Великой армии, то как-то забывается, что преследователи тоже терпели всякого рода неудачи, которые редко можно назвать боевыми.

При переходе через Днепр у Борисова казаки отличились вновь: они смогли, благодаря своим способностям и ловкости отыскать броды. По ним переправились на противоположный берег без потери времени не только они сами, но и два кирасирских полка. Пехота, артиллерия и зарядные ящики «не замочили ноги», перейдя водную преграду по сделанным на козлах мостам, на которых «постлали солому, поливаемую водой и скрепленную морозом». Так крепились, помимо веревок, подобные временные мосты, устраиваемые пионерами (саперами).

…Трагедия Великой армии на Березине приближалась для Великой армии неумолимо, с каждым днем. Боевой дух русской армии, тоже голодной и измотанной постоянными марш-бросками, крепился диаметрально противоположно падению духа наполеоновских войск. Тому есть и такое любопытное свидетельство.

Перед событиями на Березинской переправе в войсках 3-й Западной армии, в ее казачьих полках был зачитан приказ главнокомандующего адмирала П. В. Чичагова о важности пленения императора Наполеона. В приказе по армии говорилось:

«Наполеонова армия в бегстве; виновник бедствий Европы с ней. Мы находимся на путях его. Легко быть может, что всевышнему будет угодно прекратить гнев свой, предав его нам. Посему желаю, чтобы приметы сего человека были всем известны. Он росту малого, плотен, бледен, шея короткая и толстая, голова большая, волосы черные. Для вящей же надежности ловить и приводить ко мне всех малорослых. Я не говорю о награде за сего пленника. Известные щедрости монарха нашего за сие ответствуют».

Казаки не стали главными действующими лицами сокрушения остатков Великой армии на Березинской переправе 14–17 ноября, хотя ожесточенные бои шли на обеих речных берегах. События на Березине были в чем-то схожи со сражением за Малоярославец: сражалась прежде всего пехота, поддерживаемая огнем артиллерии. Кавалерия не ходила здесь на главных ролях.

Император-полководец Наполеон перехитрил здесь своих противников, прежде всего в лице адмирала Чичагова и генерала Витгенштейна. Но оторваться от преследователей остатки Великой армии при всем тактическом искусстве «повелителя Франции» не смогли.

На выбранном месте переправы через Березину на виду у французов, на противоположном берегу, замаячили небольшие партии казаков. Еще сохранившие коней польские кавалеристы перешли реку вброд и заставили их отойти за болото: дело дошло до перестрелки. Однако казаки из 7-й дивизии генерала Е. И. Чаплица засели в деревне Брили, и стрелкам с гусарами (бывшими на аванпостах) польской дивизии генерала Яна Домбровского пришлось выбивать их оттуда.

Когда наполеоновская армия, то есть та ее часть, которая сохранила организованность и оружие, начала переход через Березину по наведенным мостам, передовые казачьи разъезды уже появились в Студянке.

Войска Наполеона переправлялись через Березину, когда та в стужу несла свои холодные воды на юг. Спустя три дня после Березинской катастрофы Великой армии река встала и оделась в прочный панцирь из искрящегося под зимним солнцем льда. По нему человек мог спокойно, без опаски перейти на противоположный берег. Еще через день-два речной лед мог выдержать и лошадь, и повозку.

На месте Березинской переправы среди казачьих трофеев оказались походные кровати Бонапарта. Они больше всего напоминали современные раскладушки. Одна из этих кроватей расставлялась в местах ночлега императора французов в городах и походных лагерях. Вторая кровать, несколько меньших размеров, – на походных стоянках. Достопромечательностью их являлись специальные чехлы, снабженные карманами для различных бумаг и ночных донесений. Сегодня эта часть «походного комфорта» императора Наполеона украшает знаменитый Бородинский музей, вызывая неизменный интерес у посетителей.

Безвестный мемуарист описывал сражение на берегах реки Березины близ устроенной французами переправы глазами штабного офицера 3-й Западной армии адмирала П. В. Чичагова в таких словах:

«Неимоверная торпливость, с которою неприятель старался перебраться на ту сторону, вскоре объяснилась, когда услышали мы сильную канонаду на другой стороне реки, быстро приближавшуюся. Корпуса гр(афов) Витгенштейна и Платова неутомимо преследовали уже расстроенную армию Наполеона, и в надежде, что адмирал (Чичагов) преградит ей путь на Березинской переправе, напирали сильно. Арьергард французский, совершенно расстроенный, в беспорядке стремился к переправе…»

Тот же безвестный для истории мемуарист из числа подчиненных адмирала П. В. Чичагова описал виденную им картину утра следующего дня после сражения на месте Березинской переправы, так поразившую его воображение:

«…В эту ночь сильный мороз прозрачным саваном покрыл влажную могилу несчастных утопленников.

На другое утро казаки вышли на добычу, пробивали проруби и крючками начали вытаскивать утонувших, в ранцах и карманах коих находили разные золотые и серебряные вещи, святотатственною рукою награбленные в храмах Божьих. Тут были оклады с икон, церковные сосуды, подсвечники, ризы и пр.; я полюбопытствовал посмотреть, что там делается, и при мне казак вытащил женщину с грудным ребенком, крепко обхваченным руками матери, грустно было смотреть, я ушел»

…Переправившиеся через Березину остатки наполеоновской армии вновь оказались под ударами казачьих партий, легкоконных армейских партизанских отрядов и полков донского атамана графа М. И. Платова. Мемуаристы свидетельствовали, что сильные морозы «ударили» по Великой армии уже после Березинской переправы, из-за чего изменился и сам «внешний вид» беглецов-иноземцев, стремившихся найти себе спасение по ту сторону российской границы. Мемуарист так, чему был свидетель, описывал французское войско после тайного бегства Бонапарта от армии в Париж:

«…Наполеон запятнал свое имя и честь, насмехаясь святынею, дозволив осквернять святые храмы, превратив их в магазины и конюшни… Бог наказал… и его (Наполеона) и сподвижников его.

Видя над собою явную кару Господню, обессиленные голодом, усталые форсированным маршем, оборванные и в худой обуви, не защищавшей их от сильных тогда наступивших морозов, они старались прикрыть свою наготу всем, чем только могли: награбленные юбки, капоты, салопы, скатерти, ноги в телячьих ранцах и т. п. В таком жалком маскараде тянулись остатки некогда победоносной Великой армии Наполеона, как толпа нищих с отмороженными носами и ушами, с мрачными, дикими и отчаяние выражавшими лицами и с проклятиями на полумертвых устах! Их мародеры, как муравьи, расползлись по близлежащим деревням, чтобы найти пищи и тепла, но тут встречали их озлобленные жители и убивали без пощады.