Читаем без скачивания Под Южным крестом - Луи Буссенар

— Назад, или нас раздавят!

Маневр был выполнен с неслыханным хладнокровием. Еще секунда — и было бы поздно. Борт шлюпки столкнулся с джонкой, но по косой. Все-таки удар был настолько силен, что машина испортилась.

Дело было проиграно.

Китайцы, сидевшие в джонке, подняли яростный крик. За одну минуту, прежде чем наши друзья успели опомниться, шлюпка была наводнена сынами Небесной империи. Все пятеро были мигом связаны и отнесены на джонку.

На палубе джонки стоял толстый старый китаец с лоснящимся желтым лицом, на котором лежал отпечаток низкой злобы. На нем была надета богатая шелковая хламида, а на шапке блестела крупная сапфировая пуговица, означавшая мандаринский сан. Андрэ и его товарищи были приведены к нему.

— Это они, — сказал китаец окинув их косым взглядом узеньких монгольских глаз. — Атаман будет доволен. Закуйте их в цепи!

В эту минуту послышался визгливый крик, и на палубу вбежал мальчуган в богатом китайском костюме.

Мальчуган одновременно и смеялся, и плакал, и кричал от восторга. Он бросился к Фрикэ, стал его обнимать и целовать, потом кинулся на шею изумленному Пьеру де Галю.

— Фрикэ! .. Пьер де Галь! .. Друзья мои! .. Как я лад! .. А это мой папа… Он не злой, он доблый… Я не дам связывать вам луки… как…

— Виктор! — вскричали вместе и Фрикэ, и патентованный боцман.

— Да, я… о мои доблые длузья! ..

Он сказал несколько слов по-китайски мандарину с сапфировою пуговицей, и сумрачная физиономия старика озарилась улыбкой.

— Вы избавили моего сына от рабства, вы спасли ему жизнь, — сказал он с благородством. — Теперь моя очередь отплатить вам тем же. Я должен был выдать вас атаману. Вы свободны. Располагайте мною. Я к вашим услугам.

… А яхта, увозившая Бланш, была уже чуть заметной точкой на горизонте.

ЧАСТЬ 3. РАЗБОЙНИКИ ЗОЛОТЫХ ПОЛЕЙ

ГЛАВА I

Кошелек или жизнь! — Шляпа Гесслера. — Встреча Фрикэ с Сэмом Смитом, австралийским бандитом. — Хороший бокс. — Гол, как сокол. — Подвиги Фрикэ. — Еще бокс. — Неуместный приход трех полисменов. — Сэм Смит убегает, а Фрикэ попадается на веревочку.

— Сэр! ..

— Милостивый государь!

— Не угодно ли вам остановиться?

— Не угодно ли вам сесть?

— Что такое?

— Ничего.

— Я не понимаю, что вы сказали.

— Как хотите.

— Сэр… Ваш кошелек… положите его ко мне в шапку… вон она лежит на дороге… да поторопитесь. Речь идет о вашей жизни.

— Кошелек? .. Ах вы, шутник! Да я гол, как сокол! Что касается моей жизни, я сумею ее защитить от кого угодно.

— У вас нет денег?

— Ни монетки. А о шапке я вам вот что скажу. Жил в Швейцарии фохт Гесслер, который придумал повесить свою шляпу на дороге, чтобы все прохожие ей кланялись. Кроме беды, — не для шляпы, конечно, а для Гесслера, — из этого ровно ничего не вышло.

— Ну, и что из этого следует?

— А то, что не ко всякому прохожему следует приставать, вот что.

— Как страшно… Впрочем, посмотрим.

С этими словами из рощи выбежал рослый мужчина с ружьем на плече. Голова его была повязана белым платком.

— Вы что это, важничаете? — сказал он.

— Понемножку. А вы?

— Вы, кажется, очень храбры.

— Рад это слышать. Можете увериться на деле.

— Я не прочь.

— К вашим услугам.

— Вы мне положительно нравитесь.

— У вас губа не дура.

— Вы француз?

— Да, и могу дать вам хороший урок.

— А… о… Вот как!

— Можете быть уверены, что я всегда готов подтвердить на деле свои слова.

— Я Сэм Смит!

— А я Фрикэ!

— Меня называют царем лесовиков.

— А я был магараджей Борнео и был бы им до сих пор, если бы хотел.

— Вас не переспоришь.

— И не поборешь.

— Мистер Фрикэ…

— Мсье Сэм Смит.

— Мне скучно!

— Бедный мальчик!

— Уж месяца два, как я не дрался.

— Странно! У вас такое ремесло, что вы должны бы, кажется, получать очень много тумаков.

— О нет, — жестоко возразил Сэм Смит, причем глаза его сверкнули свирепым блеском. — Люди, с которыми мне приходилось иметь дело, не в силах были со мной бороться.

— А! Значит, вы убиваете всех встречных?

— Всех, у кого есть золото и кто отказывается положить его в мою шапку.

— А что вы делаете с такими бедными, как я?

— Я подаю им милостыню… шлепками.

— Не всякий захочет принять такую милостыню.

— Сэм Смит еще никем не был побежден.

— Это значит, что вы нападали только на слабых.

— Вы слишком молоды, чтобы так говорить.

— А вам неприлично, по-моему, прибегать к пустым угрозам.

— Эй, берегитесь, вы!

— Мсье Сэм Смит!

— Мистер Фрикэ!

— Право, с вами очень приятно беседовать по-французски. Вы владеете нашим языком в совершенстве, и у вас на все есть готовый ответ. Вас можно принять за француза, не в обиду будь сказано для честных людей… Ну-с, лингвист вы хороший, покажите теперь, хороший ли вы боксер.

— А… о! Сколько угодно.

— Еще одно слово. К моему прискорбию, я должен вам заметить, что вы поступаете не совсем честно.

— Как это?

— Вы вооружены с головы до ног, точно джентльмен с большой дороги. Помилуйте: заряженная двустволка, револьвер за поясом. Да ведь это целый арсенал.

— Ну так что?

— А то, что вы можете всем этим злоупотребить, когда увидите, что не ваша взяла. Согласитесь, что это совершенно законное опасение с моей стороны.

Сэм Смит рассмеялся во все горло, растянув до ушей огромный рот, вооруженный длинными и острыми зубами, которым позавидовала бы любая акула.

— Ах, французы, французы! .. Что за неподражаемый народ! .. Успокойтесь, молодой человек. Мне не нужно огнестрельного оружия, с вас довольно и моих кулаков. Извольте, я все это сниму с себя и положу рядом с шапкой.

— Вы очень добры, мсье Сэм Смит… Ну, становитесь!

— К вашим услугам, мистер Фрикэ.

Богатырь-англичанин, ростом около шести футов, встал в позицию и скрестил перед своей бизоньей грудью два огромных и сильных кулака.

Фрикэ встал боком, поставив ноги параллельно, точно две трубы у тромбона. Правую руку он согнул и поднял вровень с плечом, а левую вытянул вперед. Кулаки он не сжал, повернув руки ладонями к противнику.

Поза англичанина была тяжелая и сурово-сосредоточенная, поза француза — небрежная и беспечная. Последний выглядел довольно жалко по сравнению со своим громадным противником.

Сэм Смит, как опытный боец, понимал всю важность первого удара, имеющего решительное влияние на исход борьбы. Фрикэ не торопился нападать. Метнув на противника блестящий взгляд, он сказал:

— Не угодно ли начать, сударь?

Рука Сэма Смита тяжело поднялась и опустилась на то место, где за секунду до того была голова парижанина.