Читаем без скачивания Под Южным крестом - Луи Буссенар

Спустя восемнадцать лет капитаном Арчером Филиппом была сделана упомянутая нами в начале главы попытка основать там колонию.

Трудно было первое время подневольным колонистам, но в этих тяжелых трудах первых пионеров и проявился во всем блеске колонизаторский талант англо-саксонской расы. Сначала для пришельцев все было удивительно, все приводило их в недоумение.

Прежде всего сказался недостаток в реках. Австралийские реки, быстро спускаясь с гор, прокладывают глубокие русла в долинах, растекаются в болотах, теряются в песках и с трудом добираются до моря, не имея больших притоков, которые бы усиливали и поддерживали их.

Из-за отсутствия естественных водных путей колонисты попробовали проникнуть в глубь материка по суше. Новая неудача. Всюду росли огромные деревья с тусклой, темной зеленью без цветов и плодов. Всюду был избыток бесполезных растений и обилие ненужных животных, как будто назло европейским порядкам. Австралия действительно страна нелепостей, доходящих до крайности. Приведу отрывок из сочинения англичанина Уллаторна, писателя XVIII века, рассуждающего об этом предмете.

«Австралия, — пишет Уллаторн, — представляет контраст с Европой не только по географическому положению, но и во многих других отношениях. Начнем с природы. В то время, когда у нас зима, в Австралии царствует лето. Барометр поднимается перед дождем и опускается перед хорошей погодой. Лебеди там черные, а орлы белые. Там есть животное, вроде крота, имеющее утиный нос, но кормящее молоком своих детенышей. Собаки в Австралии, с головой волка и телом, как у лисицы, никогда не лают. Там водится птица с языком в виде метелки. Треска там ловится в пресной воде, а окуни в море. Встречаются крылатые змеи и летучие рыбы с крыльями, как у летучих мышей. Крапива вырастает там с большое дерево, а тополь не превышает величины обычного кустарника. Громадные папоротники имеют стволы в двадцать пять и даже тридцать футов, и их широкие листья торчат горизонтально в виде зонтика.

Там живет огромная птица казуар, напоминающий страуса, только вместо перьев кожа у него покрыта как будто шерстью. Голос одной птицы похож на свист и щелканье кучерского кнута, голос другой напоминает серебряный колокольчик. Крик некоторых птиц похож на детский плач, а крик других — на хохот человека. Листья на некоторых деревьях никогда не опадают, зато у них периодически меняется кора, и так далее.

Немецкий ученый Блуменбах, — пишет дальше наивный автор прошлого столетия, — предположил, что материк Австралия сотворен после того, как были созданы остальные части земного шара. Но, — добавляет он еще наивнее, — другие ученые считают: несообразности австралийской природы объясняются тем, что воды потопа пребывали на этом материке дольше, чем в других местах, и лишь сравнительно недавно ушли оттуда под кору полярного льда».

Легко представить себе удивление первых путешественников при виде гигантских деревьев из семейства миртовых и, между прочим, при виде красных и синих эвкалиптов, стволы которых достигают шестидесяти и даже восьмидесяти метров в высоту. А громадные сосны долины Муррея, целые рощи мимоз, заросли сирени, араукарий, казуариний, банксий и прочее? А фауна, подобной которой не встретишь нигде: ни толстокожих, ни жвачных, но зато есть животные, снабженные утробною сумкой? В Австралии почти у всех животных есть эта сумка, за исключением тюленя, нетопыря и собаки.

Понятно, что при таких условиях начальная колонизация вызывала едва преодолимые трудности. К природным неудобствам добавилось еще то обстоятельство, что в качестве первых поселенцев правительство прислало каторжников, присутствие которых в стране отбивало у порядочных людей охоту отправляться туда.

Несмотря на старания капитана Мак-Арчера, который первый заметил, что под влиянием мягкого климата грубое и жесткое руно овец становится в Австралии нежным и тонким, скотоводство долго было на точке замерзания, и колония развивалась медленно. Лишь в 1822 году сэр Томас Брисбэн, назначенный губернатором в Австралию, дал решительный толчок колониальной предприимчивости во всех отраслях. Он заявил британскому правительству, что обширные плодородные земли колонии только дожидаются рабочих рук, чтобы начать приносить несметные богатства. Сообщение губернатора как лица государственного и авторитетного произвело впечатление в Англии, и колонисты нахлынули со всех сторон. Развилось и упрочилось скотоводство, или, по-местному, скваттерство, и промышленное развитие Австралии пошло вперед исполинскими шагами.

С 1830 до 1836 года на юге материка, около залива Спенсера и Порт-Филиппа, были открыты новые громадные пастбища. Новость быстро облетела колонию, и эмигранты, пастухи и скваттеры, покинули Новый Южный Валлис с столицей Сидней и переселились на берега Ярры-Ярры, где теперь находится город Мельбурн. В 1836 году этот зародыш колонии, окрещенной впоследствии именем Виктория, насчитывал уже двести восемьдесят четыре человека, в том числе тридцать восемь женщин. В стадах насчитывалось семьдесят пять лошадей, полтораста голов рогатого скота и сорок одна тысяча штук овец.

Промышленно-торговый гений англо-саксов с каждым днем изыскивает новые ресурсы, и колонии постоянно процветают и богатеют. Английское правительство, всегда замечательно понимающее интересы государства, сумело уничтожить все препятствия, мешающие свободной деятельности. Оно избавило страну от язвы чиновничества и заблаговременно даровало ей самоуправление. В 1848 году австралийские колонии получили представительное правительство.

В 1851 году Виктория насчитывала семьдесят пять тысяч жителей. Какие чудеса творит труд! Благодаря ему и колонизаторским способностям, англичане за полвека создали процветающее государство. Вскоре их разумная настойчивость пополнилась тем, что у нас обыкновенно зовется «счастьем в делах». Австралия, богатая скотоводством, разбогатела вдруг еще больше после открытия в ней золота.

3 апреля 1851 года Гаргрэв нашел золотую россыпь в Соммер-Гилле.

14 августа того же года у одного дреймена (извозчика) завязла в грязи телега. Вытаскивая ее из глины, он нашел слиток в тридцать две унцииnote 15.

Весть об этом разнеслась с быстротою молнии. Всех обуяла золотая лихорадка, все кинулись на россыпи и начали потрошить внутренности земли. Скваттер бросил свой скот, моряк — корабль, адвокат — практику, купец — торговлю, даже доктор — пациентов. Город опустел, словно вымер. Началась безумная погоня за быстрой наживой, ни дать, ни взять как в Сан-Франциско. Произошло настоящее столпотворение: кто нажился, кто разорился, были случаи убийств и самоубийств.