Читаем без скачивания Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства - Грег Фаррелл

2 октября Bank of America заявил о том, что Джон Тейн останется работать в новой организации после завершения слияния в качестве руководителя международных банковских операций, куда войдут все доставшиеся от Merrill Lynch направления деятельности: финансовое консультирование, инвестиционно-банковская деятельность, торговые операции и трейдинг. Банк также объявил, что Брайан Мойнихан, возглавлявший аналогичную структуру BofA, перейдет на работу в подразделение по международным банковским операциям после завершения слияния, а до тех пор Брайан Мойнихан будет координировать процесс слияния двух компаний.

Bank of America заявил о том, что Джон Тейн останется работать в новой организации в качестве руководителя международных банковских операций

Новость о назначении Тейна пришлась не по вкусу директорам из Бостона. Незадолго до 9 утра Грейсэнн Салливан – помощница Чеда Гиффорда – члена совета директоров, проработавшего с Мойниханом долгие годы, послала жене Гиффорда по электронной почте письмо с объявлением о назначении Тейна и добавила свой комментарий: «Вероятно, вы в курсе, но лично мне хочется надеяться, что наш приятель Мойнихан в порядке».

В ответ жена Гиффорда написала: «Чед обеспокоен этим».

Через несколько дней после уведомления Пол Вецель обедал с Маргарет Татуайлер, главой отдел по связям с общественностью.

– Какие у вас планы? – спросила Татуайлер, когда они принялись за еду. – Вы остаетесь?

– Я, наверное, уйду, – сказал Вецель. – Пришло время двигаться дальше.

– А почему?

– Я не вижу для себя подходящего места в новой организации.

– Но вы нравитесь Джону, и он будет тут всем руководить, – ответила Татуайлер.

– Я бы не стал на это рассчитывать.

– Что это значит?

– Если они приобрели банк, то они им и будут управлять. Стоит Джону хоть раз оступиться, как они от него избавятся.

– Почему вы так говорите?

– Вы когда-нибудь слышали о Дэвиде Коултере?

Удивленная Татуайлер покачала головой.

За 18 лет Хью Макколл приобрел с дюжину крупных банков по всей стране, превращая NationsBank в один из самых крупных банков в США. И в каждой сделке было понятно, на чьей стороне сила: Макколл управлял более крупным и могущественным банком, и его команда поглощала менее крупный банк. И никогда не возникало вопросов о том, чтобы руководители поглощенного банка стали играть значительную роль в NationsBank. То, что Макколл мог приобрести тот или иной банк, обычно означало, что генеральный директор этого банка или не справлялся со своими обязанностями, или собирался в отставку.

Макколл был готов выплачивать полную стоимость банка, потому что делал ставку (и почти никогда не ошибался) на то, что экономия от масштаба сделки и выгода от захвата доли рынка сможет компенсировать дополнительную пару долларов, которые он обычно тратил на приобретение акций. Если ему надо было уговорить какого-нибудь гендиректора продать ценную собственность, то он предлагал тому место в своем совете директоров и выгодный компенсационный пакет с кучей льгот. Когда Макколл хотел приобрести банк, не тревожился о цене, которую придется заплатить или о размерах «золотого парашюта», необходимого, чтобы склонить упирающегося гендиректора к сделке[20].

Эта стратегия наиболее ярко проявилась при поглощении Barnett Bank из Флориды летом 1997 года. NationsBank уже занимал достаточно сильные позиции в Солнечном штате и достиг Техаса, проникнув туда через Вирджинию. Но Barnett Bank был крупнейшим банком штата, и когда его генеральный директор Чарли Райс решил, что пришло время продавать его, Макколл охотно принял участие в негласном аукционе по продаже Barnett Bank.

Если Макколлу надо было уговорить какого-нибудь гендиректора продать ценную собственность, то он предлагал тому место в своем совете директоров и выгодный компенсационный пакет с кучей льгот

В ходе такого негласного аукциона каждый участник формулирует свое предложение в частном порядке, а затем передает его на рассмотрение в письменном виде в назначенное время. Предложение нельзя будет изменить, если окажется, что какой-нибудь конкурент сделает более выгодное предложение, поэтому задача участника состоит в том, чтобы понять, сколько может предложить самый сильный соперник, и постараться его переиграть.

В этом аукционе NationsBank противостоял двум другим могущественным банкам из Шарлотта – First Union и Wachovia, а также Banc One из Колумбуса, штат Огайо, и Sun Trust из Атланты.

Когда сотрудники NationsBank разрабатывали предложение, то они прикинули, что самым сильным банком был First Union, который вполне мог позволить себе выплатить 68 долларов за акцию Barnett Bank. Предположив, что этот конкурент, вероятно, накинет на эту цену еще несколько долларов, команда Макколла рассматривала возможность предложить по 75 долларов за акцию, что означало покупку за 15 миллиардов банка, владевшего активами на 44 миллиарда долларов. На первый взгляд, это предложение показалось нескольким коллегам Макколла чрезвычайно завышенным, и руководители NationsBank не могли прийти к единому мнению. Именно Кен Льюис убедил их, разрушив все сомнения одним вопросом: «Вопрос простой: вы хотите проснуться в понедельник утром и узнать, что победителем аукциона стал First Union?»

Макколл принял сторону Льюиса, и NationsBank стал победителем в голландском аукционе с предложением 76 долларов за акцию. Кроме того, Макколл сделал Чарли Райса, генерального директора Barnett Bank, председателем совета директоров NationsBank и пообещал оставить большую часть руководителей поглощенного банка на прежних постах.

С точки зрения прибыльности Barnett Bank NationsBank переплатил. Но это приобретение позволило банку из Шарлотта превзойти по показателю рыночной капитализации все остальные банки в США, включая и Bank of America из Сан-Франциско.

Приобретение Barnett Bank позволило банку из Шарлотта превзойти по показателю рыночной капитализации все остальные банки в США

В 1998 году, через несколько месяцев после закрытия сделки по поглощению, Макколл узнал, что BofA может быть заинтересован в слиянии – и такая возможность сильно его заинтересовала. Впрочем, эта сделка отличалась бы от предыдущих поглощений, потому что Bank of America был достаточно крупным, и речь могла идти о слиянии, а не о приобретении.

Макколл несколько раз встречался с Дэвидом Коултером, генеральным директором банка из Сан-Франциско, для обсуждения деталей сделки. Поскольку это должно было стать настоящим слиянием, то цена не могла быть препятствием. Главным камнем преткновения в слияниях и поглощениях, как известно, являются вопросы взаимоотношений, такие как: кто станет боссом и как распределятся силы между сотрудниками двух банков.

Еще до начала переговоров с Коултером Макколл попросил Чака Кули, главу HR-отдела, составить психологический портрет человека, с которым он будет вести переговоры. Коултер происходил из простой семьи – его отец был водителем грузовика в Пенсильвании. Он начал работать в Bank of America в 1976 году в должности финансового аналитика и проложил себе путь наверх в течение следующих двух десятилетий при помощи упорного труда и острого аналитического ума.

Коултер был генеральным директором, но не был знаменитостью и не гнался за славой (в отличие от Макколла, получавшего удовольствие от имиджа дерзкого и постоянно озабоченного поглощениями банкира из Шарлотта, созданного для него такими журналами, как Fortune и BusinessWeek). Он был скорее технократом, и один аналитик назвал его «Мастером на все руки», который переходил из одного подразделения банка в другое, где решал проблемы и улучшал показатели, не привлекая к себе излишнего внимания.

Изучив Коултера, Макколл понял, что ему придется вести переговоры по вопросам взаимоотношений, апеллируя к разуму, а не чувствам. Ему придется убедить Коултера, что штаб-квартира объединенного банка должна разместиться в Шарлотте, поскольку это имело смысл с точки зрения дела, а не потому, что священной обязанностью любого потомка конфедератов была борьба за родную землю. Точно так же Макколлу придется убедить Коултера в том, что в новом совете директоров должны преобладать директора из NationsBank, потому что последний был крупнее в плане рыночной капитализации, а вовсе не потому что Макколл хотел обеспечить своей команде доминирующее положение в новом банке.

Со своей стороны Макколл тоже пошел на значительные жертвы. Он согласился сменить любимое им название NationsBank, которое он выбрал для NCNB, на Bank of America, поскольку название банка из Сан-Франциско навсегда закрепилось в сознании потребителей и потому что название Bank of America вызывало у них больший отклик по сравнению с названием NationsBank.

Еще одной уступкой с его стороны стало принципиальное соглашение о том, что Коултер, бывший на десять лет моложе Макколла, займет пост генерального директора после отставки последнего через год или два. В соглашении было оговорено, что «в текущий момент советы директоров желают, чтобы г-н Коултер стал преемником г-на Макколла».