Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Малиндэ, душа их матери Милиэны и сердце отца Фаальсы, возлюбленная младшая сестра Сали, ее Веточка, последняя представительница их рода, стояла на обочине. Она выросла по сравнению с тем днем, когда сестры в последний раз дышали одним воздухом, и похудела. Лицо Мали по-женски расцвело, однако под глазами залегли тени.
Сестры упали друг другу в объятия посреди улицы — почти с разбегу.
— Ты жива! — воскликнула Мали.
Даже голос у нее звучал по-взрослому.
— И ты.
Они соприкоснулись лбами.
— Я искала тебя повсюду, с тех пор как приехала сюда.
Мали крепко сжала руку сестры и поднесла палец к ее губам.
— Нам нужно о многом поговорить, но здесь небезопасно. Пойдем, я знаю хорошее место.
Скоро они уже сидели за маленьким столиком под холщовым навесом, обнимались, смеялись, плакали, сжимали друг другу руки, а две деревянные кружки, полные дымящегося цзуйжо, стояли между ними нетронутыми. Убедившись в четвертый или в пятый раз, что обе живы и целы, Сали и Мали наконец стали делиться новостями. В прошлом Сали, вернувшись из очередной отлучки, рассказывала благоговеющей младшей сестренке о битвах и набегах на чжунские земли. В тот день им обеим было о чем поведать.
Глаза у Мали наполнились слезами, когда она вспомнила продолжавшуюся три дня и три ночи битву. Незра отчаянно сопротивлялась мощной чжунской армии, пока катуанцы искали тело Хана. Битва кипела вокруг города, пока тот, кокон за коконом, не был разрушен. Остальные города прибыли как раз вовремя, чтобы вырвать мертвого Хана у чжунцев, но часы Незры были сочтены. Город — искалеченный, медленно погружающийся в Травяное море — не имел другого выбора, кроме как сдаться, когда враги ворвались во внутренние коконы.
— Я видела гибель мамы, — горько плача, рассказывала Мали. — Они с Ратьей вдвоем отбивались от орды чжунцев на западном краю Незры. У их ног лежали мертвыми полсотни врагов.
В ее голосе звучало не только горе, но и гордость.
Сали склонила голову. В детстве они с Цзяминем частенько играли в сторожевой башне того самого западного кокона. Хотя она в этом ни минуты не сомневалась, ей тем не менее стало грустно, когда она услышала, что рядом с матерью пала и ее ученица.
— А отец?
— В последний раз я видела его незадолго до того, как кокон пошел на таран…
Они снова заплакали, горюя по возлюбленным родителям. Сали отказывалась выпустить руку Мали даже для того, чтобы взять кружку. Как будто она боялась снова потерять младшую сестру.
Она стиснула обе руки Мали.
— Как ты живешь здесь? Тебе очень плохо? Я вернулась, как только почувствовала, что Хан мертв. Ушел не один месяц, чтобы разыскать тебя.
— Как видишь, живу, — ответила Мали. — Работаю в поместье генерала. Ему очень нравятся наши механизмы. Мы, несколько человек, чиним и поддерживаем в порядке его коллекцию. Он интересуется тем, как все это работает. Похоже, он хочет внедрить наши изобретения в своей собственной армии.
Мали всегда любила механизмы. Каждый раз, когда Сали рассказывала ей о своих подвигах, Мали желала побольше узнать о боевых машинах, повозках и так далее. Сали ничуть не удивилась, когда Веточка заявила, что желает стать подмастерьем жестянщика, вместо того чтобы по семейной традиции сделаться воином. Хотя семья сожалела о решении младшей дочери, Сали втайне радовалась. Веточка никогда не выказывала признаков настоящего воина. Она всегда была неуклюжей и двигалась втрое медленнее необходимого.
— Генерал Цюань Са — это тот, кто уничтожил наш родной город? — Сали вспыхнула при упоминании этого человека. — И ты служишь ему?
— Мы все отданы ему в слуги. После гибели Незры Сунри подарила тех, кто пережил путь до Цзяи, победителю «диких орд».
Сали скрипнула зубами.
— Какие лицемеры эти оседлые! Скажи, он дурно обращается с вами?
На самом деле ее интересовала только Мали, но она не решилась спросить напрямую.
Мали покачала головой.
— Все не так скверно, как мы боялись. Генерал строг, но не жесток. К нам он относится как к инструментам. Какой смысл жестоко обращаться с лопатой или топором? Мы живем в его имении в особо отведенном месте — оно размером почти с четверть этого квартала.
Сали придвинулась ближе.
— Собирайся, Веточка. Я увезу тебя домой.
— Наш дом покоится на дне Травяного моря.
— Значит, я увезу тебя к Травяному морю. Путешествие будет нелегким, но я уверена, что мы доберемся до родных мест.
Девушка внимательно взглянула на нее:
— А потом что, старшая сестра?
— Как что? Ты будешь свободна. Мы начнем новую жизнь вместе, ты и я, и забудем об этих ужасах.
Сали лгала. Стучащие зубы напоминали о том, что у нее нет будущего. Она воровала время у той части души Хана, которую несла в себе, но, по крайней мере, этими мгновениями она могла распорядиться с пользой.
К ее удивлению, Мали не проявила никакой охоты ехать домой.
— Но наш народ… наши люди, все, кто остался от Незры… они здесь.
Сали подавила раздражение.
— Нет времени! Я скорблю с тобой, Веточка, однако, чтобы освободить целый город, нужна война. Мне не под силу спасти всех. Но я могу освободить тебя.
Мали печально улыбнулась.
— А ты знаешь, Сальминдэ, что во время битвы за Незру мама втайне от отца пыталась меня отослать? Она приказала Вимме забрать меня и увезти. Ты представляешь, она хотела навязать мне охранника… — Она усмехнулась. — Я была польщена и немного оскорблена тем, что Вимма не отказалась сразу. Представь мое удивление, когда она согласилась.
Сали тоже не могла поверить, что Вимма — самая храбрая и несгибаемая из всех Бросков Гадюки — согласилась выполнить просьбу Милиэны.
— Мама никогда не принимала отказов, — сказала она. — А еще она чтила традиции лишь тогда, когда ее это устраивало. Ну и что дальше?
Мали пожала плечами:
— Я отказалась. Я не воин, конечно, но я дитя Незры. Я не собиралась бежать из родного дома, как испуганная лошадь, в то время как мои родные и друзья гибли, защищая город.
Сали подняла кружку и попросила подать еще цзуйжо. Когда напиток принесли, она сказала:
— Удача сопутствует тебе, Веточка. У тебя появилась еще одна возможность принять верное решение.
— Ты не слушаешь меня, старшая сестра, — упрекнула Мали. — Я не покинула свой народ тогда, не покину и теперь. Наши люди нуждаются в помощи. Я не брошу их.
Сали не стала скрывать удивление. Веточка, которую она помнила, не была ни бойцом, ни вождем. Ее всегда тянуло к знаниям, что среди катуанцев считалось высшим призванием. За исключением шаманов, мало кому хватало таланта, внимания и терпения, чтобы заниматься механикой.
Мали внимательно изучала лицо сестры.
— Быть может, для тебя
