Читаем без скачивания Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

Несмотря на то, что шепот был тихим, это требование было пронзительным как крик. Он отпрянул, не в силах скрыть внезапный, неприкрытый страх на своем лице.

— Я… я не могу, — прохрипел Рамиус.

Разочарование Марайн окрашивало слова.

— Ты умрешь от рук Кровавых Ангелов, вместе со всеми на этой развалюхе. Ты до сих пор раздумываешь над своим покаянием.

Она оставила его размышлять над словами, спускаясь обратно в туннель, ведущий в грузовой отсек лихтера.

Корабль имел одно отделение, которое считалось "люксовым", по крайней мере, по сравнению со стандартом корабля. Вдобавок к потертым перегрузочным люлькам, снятым с поврежденного огнем космического лайнера и сломанной голосферы для развлечений, больше лихтеру предложить было нечего. Кабина была забита людьми, каждое сидячее место было занято, каждый дюйм полностью покрытого обивкой пола был заполнен телами. В воздухе висел густой запах людей, так как вентиляторы не справлялись с миазмами, исходящими от беженцев. В других обстоятельствах, возникли бы драки, когда люди начали бы захватывать больше пространства, но не в этот раз. Пассажиры, которые купили или умаслили свой путь на шаттл Вонорофа были слишком напуганы, чтоб делать что-то еще, кроме как следить друг за другом в поисках изменений. Мертвая женщина лежала в одном из проходов, ей размозжили череп ботинками ее же соседи. Как раз перед взлетом она начала корчиться и они как один набросились на нее и убили ее прямо там, где она сидела, в страхе, что мутации перекинуться с ее тела и наступит их очередь. Страх управлял ими, никого из них не волновало, что ее паралич мог быть вызван чем-то иным. Никто не посмел кашлянуть или заговорить. Никто из них не хотел быть следующим. Этот отсек примыкал к инженерным переборкам. Идущее по все длине корабля, они были полны труб с дыхательной смесью и трубопроводами, отмеченными загадочными символами, которые понимали только Механикус. Через эту загроможденную артерию, темнота струилась как жидкость, протекая по любым поверхностям. Когда она прошла стену кабины, она замерла. Она чувствовала там жизнь, очень близко. Очень напуганную. Тьма собрала свои края и сжалась в шарик алмазной твердости, формируя острие лезвия. Быстрым движением вонзилась в металл и проделала там дыру с палец толщиной, прямо за плечами тучного, потеющего мужчины. Удерживаемый весом плоти, он мог только махать руками и вопить, когда форма пробилась через его позвоночник и начала распространяться по телу. Перед смертью, он разорвал рубашку на груди, и затем тьма прорвалась потоками из пор его кожи, выворачивая его наизнанку. Люди с каждой стороны от толстого мужчины деформировались как текущий воск от свечи, отращивая грозди зубов и глаз, которые выскакивали из фурункулов. Все одновременно отреагировали, закричали, начали ползти, масса людей, старающихся силой протиснуться в узкий люк, подальше от волны изменений. Темнота напала на них, дарую им разложение и разрывая на части их тела. Она сформировала рудиментарную пасть из густого потока гноя и изогнулась, выдувая из сотворенного рта воздух. Воздух визжал и искажался до тех пор, пока не превратился в узнаваемое слово.

— Рамиус.

Марайн услышала чудовищный голос и ее кровь заледенела. Имя звучало как колокол, призрачный стон резонировал по туннелю. Там, где ее голая кожа рук сжимала скобы лестницы, она почувствовала, как металл под пальцами стал теплеть и изгибаться, превращаясь в плоть. Воздух в лазе стал влажным, с придыханием, в котором разносился букет гниющего мяса. Туннель начал колыхаться и двигаться, отращивая ребра и кольца хрящей. Звук треска костей заставил ее двигаться, и она позволила весу своего тела скинуть ее на уровень грузовой палубы. За ней последовали влажные струйки тягучей слюны, собираясь у ее ног в пенистые лужи. Он бросила быстрый взгляд вверх, туннель превратился в разинутую пасть, гигантский пищевод мутанта. В руках у Марайн было оружие, когда она бросилась вперед, расталкивая беженцев с опустошенными лицами.

Рамиус засек психический след темной твари за мгновение до того, как его физические чувства почувствовали вонь разорванной плоти. Внутренне он выругался, к этому времени он устал настолько, что его загруженные предупреждениями об опасности чувства подвели его. Усики, как воздушные корни ползли по стенам тамбура, пробуя и исследуя. В местах, где они дотрагивались, щупальца разделялись, открывая зубастые губы, окутывая каждое новое открытие как змея, заглатывающая грызуна. Оружие Рамиуса рыкнуло, в воздухе запахло озоном, когда лазерные лучи иссушали вторгшихся исследователей. Выстрелы откинули их назад, но это было только временной отсрочкой. С холодной честностью он понял, что его ошибки пришли заключить его в свои объятья, понимая, что его надежда убежать и отвергнуть совершенное была детской и не реальной. Снизу, мутация прогудела в своем ужасном исполнении его имя еще раз. Бесстрастный аспект его натуры взял управление на себя. Основываясь на экспериментах, он грубо рассчитал время, за которое изменение пронесется по шаттлу. Он понимал, что сейчас снаружи, гладкие металлические линии лихтера медленно превращаются в участки кожи и чешуек. Рамиус с силой открыл люк в кабину, вложил оружие в кобуру и сразу же отбросил робу пилигрима. Лицо пилота было красным: ему было хуже всех, размышлял Рамиус, соединенный с судном, он чувствовал каждое мгновение изменений, когда корабль трансмутрировал. Не пройдет много времени, прежде чем мужчину вплавит в его консоль, соединяя вместе мясо и псевдоплоть, так что вопрос времени был жизненно важным.

— Вызывай фрегат.

— Ч-что происходит?.

Рамиус отвесил ему хлесткую пощечину.

— Вызывай их!

Вонороф набрал последовательность символов и из трансивера появилось слабое шипение коротковолнового вокса.

— Они не будут отвечать. Они убьют нас!

Плащ упал к его лодыжкам, открывая бронежилет из керамитовых пластин и жилет из прекрасного фаедранского шелка. Он вытащил висящий на толстой цепочки значок из складки, и схватил его. Объект ответил внутренним огнем, подсветив врезанные черные глазницы черепа. Вонороф мгновенно узнал очертания предмета, большая готическая "I" украшенная рунами и резьбой.

— Астартес, слушайте меня, — нараспев начал лысый мужчина, — услышьте мое имя и цель. Я инквизитор Рамиус Штель, ордо еретикус. Мой агент и я в ловушке на борту этого судна и мы запрашиваем спасателей. У меня священный знак Императора. Я должен пройти!.

Губы пилота задрожали. Инквизиторы — это то, о чем говорили приглушенным шепотом на Орилане; на улицах ничем не примечательного внешнего мира. Вонороф слышал истории о людях, которые на самом деле видели их, но это были скорее мифы, чем факты, сплетение из вранья и безумной правды. Он с изумлением смотрел на Штеля, но мужчина игнорировал его, все его внимание было приковано к растущим очертаниям фрегата. Это было перебором для его простого, ограниченного разума.

— Брат-капитан, — сказал Симеон, — кое-что произошло.

Тихо поднял взгляд, сияние карты пикт-планшета создавало зловещее освещение полу-маски, покрывающей правую сторону его лица. В угрюмом свете корабельного тактикариума, дымка гололитического света от консолей вокруг них придавала всему мрачный вид.

— Говори, — вечно раздраженным тоном потребовал он, — я устал браковать этих инфицированных бедняг, брат. Я надеюсь, у тебя есть что-то более важное.

Симеон кивнул.

— Сигнал с этого корабля, — он нажал на двигающуюся точку на карте, — коды действующие и правильные. Согласно им, на борту инквизитор Имперской церкви. Человек, кажется, важный и ценный для ордо еретикус.

— В самом деле? — Ответил Тихо. — Прискорбно. Убедись, что сервитора назовут в его честь, так что его смерть будет должным образом отмечена.

Симеон немного подвинулся.

— Вы не поняли меня, капитан. Мужчина требует помощи. Он вызывает спасателей.

Тихо поднял бровь из-за безрассудства такого прошения.

— Ничто не покинет Орилан живым, Симеон. Это было нашим приказом. Стрелки держат корабль на прицелах, так что прикажите открыть огонь.

— Со всем уважением, милорд, эти приказы позволяют нам действовать на свое усмотрение.

Другой Кровавый Ангел нахмурился.

— Капитан, это прямой приказ от члена экклезиархии. Мы не можем просто проигнорировать его.

Командир Симеона провел рукой по подбородку; его глаза сузились.

— Мы рискуем заразиться, если войдем в корабль, — сказал он, размышляя вслух, — большой риск.

— На борту будут мутанты, — добавил Симеон.

Он хорошо знал Тихо, служил под его началом много десятилетий. Он почти всегда мог предугадать изменения в настроении капитана, которые были подобны грозовым облакам в небе. Чуть ранее, Тихо признавал свое отвращение к этой миссии, лучше подходящей для кораблей пикета флота Империума; Симеон ни на мгновение не верил, что будет трудно уговорить командира на миссию по спасению. В конце концов, они Кровавые Ангелы. Они жаждали и горели ближним боем, а не этим несерьезным противостоянием. Он немного добавил масла в огонь. Если вокс-передачи с планеты чего-то стоят, органика и неорганика будет изменяться в хищные формы.