Читаем без скачивания Биомеханическая активность - Павел Сергеевич Иевлев

несмотря на сталкерский имидж, она девочка. Васька напихала ей целую сумку тряпок, сказав, что и половины не носит, потому что почти всегда в рабочем комбинезоне, и теперь с тайным удовольствием ловит взгляды Керта на новую, нарядную Мири.

Сам парень тоже принарядился — надел чистую рубашку, почти не драные брюки. Но вот с обувью ничего не поделать — один кед и одна кривая железяка.

Расселись за столом в кают-компании, Василиса взяла на себя обязанности стюарда — подала чай и пирожные. Кондитерка в запасах камбуза подходит к концу, но ради такого случая она решила не жалеть — и не прогадала. Мири и Керт не смогли удержаться — и переговоры пришлось отложить, пока они не съели последнее пирожное.

— Никогда не ела такой вкуснятины! — призналась непосредственная Мири.

— Это из моей любимой кондитерской в Центре, она возле нашего дома, — сказала Василиса. — Ешьте на здоровье!

— Давайте вернёмся к цели нашего визита, — важно сказал Керт, с сожалением проводив глазами последнее пирожное, исчезающее во рту Мирены. — Вы хотели обсудить ассортимент и логистику торговли для вашего предприятия? Кстати, оно как-нибудь называется?

— Корпорация «Волантер», — засмеялась Васька.

— Вась, ну какая мы «корпорация»? — сказал укоризненно Зелёный. — Корпорация — это форма организации бизнеса, основанная на долевой собственности и раздельной функции собственника и управления. У нас только первая часть, долевая. Зато собственники являются одновременно работниками, и не используется наёмный труд, так что мы никак не корпорация. Мы, скорее, кооператив.

— Не спешите, — сказал Керт, — «корпорация» звучит внушительнее, а там кто знает? Вполне возможно, что ваше предприятие расширится за пределы узкого круга первоначальных акционеров. Предлагаю оставить как рабочее название. Волантер — уникальный бренд, глупо было бы пренебречь таким маркетинговым преимуществом! Вам даже логотип не нужен, ваш летательный аппарат ни с чем не спутаешь. Итак, каким стартовым активом вы располагаете?

— Прежде всего — самим волантером, — сказал Зелёный. Транспортное средство с уникальной кросс-срезовой мобильностью, но, к сожалению, с весьма умеренными погрузочными объёмами.

— Это сколько в цифрах?

— Примерно стандартный контейнер, кубов семьдесят. По весу можем принять тонн десять, но с учётом отсутствия погрузочной арматуры, таскать эти тонны приходится на горбу. В планах есть кран-балка, но пока времени на неё не хватило, в приоритете более срочные модернизации.

— Значит, надо ориентироваться на товары небольшого объёма и веса, — Керт застрочил в блокноте. — Что у вас со скоростью хода и автономностью?

— Скажем так, мы в несколько раз быстрее автомобильного каравана — как по линейной скорости, так и по частоте переходов. Автономность… Тут ситуация сложнее. Ёмкость энерготанка большая, на полной зарядке мы можем летать долго, но мест, где его можно пополнить, раз-два и обчёлся.

— Понял, — Керт снова что-то записал в блокнот. — Надо сказать, что я, как только увидел ваш волантер над нашей парковкой, сразу задумался о его коммерческом использовании.

— Он только и думает о коммерческом использовании. Всего на свете! — фыркнула Мири. — Капиталист, одно слово.

— Я венчурный предприниматель! — возмутился Керт. — Но вернёмся к делу. Итак, я задумался, как использовать преимущества волантера: мобильность, непривязанность к стандартным караванным маршрутам, возможность перемещения по неблагоприятным для жизни срезам, относительно низкую уязвимость. И у меня есть для вас неожиданное предложение!

— Интересно, — покивал Зелёный. — Я вижу, ты парень сообразительный. Излагай.

— Сначала, если позволите, немного теории. Караваны перевозят относительно немного товаров довольно небольшого ассортимента. Этому есть несколько причин. Первая — рынок узок сам по себе. Развитых благополучных миров, избежавших коллапса, осталось немного, и их число сокращается. Но главное — они, как правило, не нуждаются в межсрезовой контрабанде. Самодостаточны, производят всё, что им нужно, сами. Также сказывается весьма небольшой спектр универсальных ценностей. Что может понадобиться одному развитому срезу от другого? Технологии? Они, как правило, либо несовместимы, либо не востребованы. Искусство? Оно не универсально, и что шедевр в одном мире, то хлам в другом. Полезные ископаемые? Требуют логистики в объёмах тысяч тонн, а не десятков. В результате межсрезовая контрабанда развитых миров тяготеет к криминальной и околокриминальной составляющей — оружие, наркотики, драгметаллы, работорговля. То, что запрещено внутри среза, но легко может быть добыто снаружи. Исключение — предметы коллекционирования, редкие животные, артефакты Ушедших и прочий штучный товар. Но это крошечный оборот. В результате межсрезовая торговля обслуживает в основном не нормальные, а постколлапсные срезы, вроде нашего. Их на самом деле довольно много.

— Да, — согласился Зелёный, — это совпадает с моим прогнозом. Судя по той статистике, которую мы успели набрать, коллапс прошло подавляющее большинство срезов Мультиверсума. При этом часть из них не подверглись полному вымиранию — люди вообще чертовски живучие. Чисто математически таких срезов, как ваш — сильно пострадавших, но частично выживших, — должно быть статистическое большинство среди населённых миров.

— Так и есть, — кивнул Керт. — Причём именно эти анклавы наиболее заинтересованы в караванной торговле. Во-первых, все они испытывают дефицит в продовольствии, медикаментах, одежде, технике и так далее. Импорт для многих критичен. Во-вторых, там достаточно мало людей, чтобы поставка караваном — пара грузовиков, редко больше, — была значима по объёму. Десять тонн продовольствия в нормальном мире — капля в океане, суточный оборот небольшого магазина. Десять тонн продовольствия на нашем рынке — неделя жизни всех.

— Мы уже слышали про вашу коммерческую инициативу с продовольствием, — сказал Зелёный.

— Увы, нерыночные методы конкуренции привели нас к банкротству, — признал Керт. — Но именно поэтому я