Читаем без скачивания Дарю тебе сердце - Нэн Райан

– Вы так прекрасны, что у меня голова идет кругом. Я не хочу, чтобы на вас смотрели другие мужчины. Представьте себе, я собирался вас попросить, чтобы вы надевали платья с таким глубоким декольте, только когда мы встречаемся наедине. Я не хочу, чтобы другие любовались этой нежной молочно-белой кожей.

– Я думала, что мои платья вам нравятся…

– Так и есть, дорогая, но они открывают нескромным взорам слишком много вашего тела. Я хочу, чтобы в присутствии других мужчин вы накидывали шаль.

Он поцеловал впадинку у основания шеи, затем снова коснулся губами уха.

Кэтлин со счастливым вздохом придвинулась ближе.

– Ах, Доусон…

– Кэтлин, вы моя, только моя. Я хочу, чтобы вы всегда об этом помнили. – Он снова поцеловал ее в губы, потом поднял голову и прошептал: – И эти сладкие губы тоже принадлежат мне, никто другой не будет их целовать.

– Никогда, Доусон.

Он немного отстранился и обнял Кэтлин за шею, затем его руки медленно двинулись к нежным выпуклостям грудей.

– И это тоже мое.

– О да, все это принадлежит вам.

Он переместил руки на ее тонкую талию и еще раз поцеловал в губы.

– Доусон, можно задать вам один вопрос?

Он довольно рассмеялся и посмотрел на нее сверху вниз:

– Да, дорогая, спрашивайте.

– Означают ли ваши слова, что вы уже влюбились в меня?

Все еще посмеиваясь, Доусон ответил:

– Еще нет, дорогая, но очень близок к этому.

Глава 5

С тех пор как Доусон влюбился в Кэтлин, ему стало казаться, что дни пролетают незаметно и одновременно тянутся бесконечно долго. Она не переставала удивлять и восхищать его. То, как она склоняла голову набок, задавая очередной из своих бесчисленных вопросов. Улыбка, озарявшая ее лицо, когда Доусон дарил ей какую-нибудь мелочь. Трогательное выражение безграничного доверия, которое он читал в ее взгляде, стоя у штурвала «Моей Дайаны». А какую радость он испытал, когда Кэтлин сказала, что хотела бы еще раз постоять у штурвала парохода, но только если он будет стоять рядом. Всякий раз, когда Доусон входил в холл Сан-Суси и Кэтлин выбегала ему навстречу и покрывала его лицо поцелуями, в нем поднималась жаркая волна любви. Доусон не только любил и желал Кэтлин, он также испытывал к ней глубокое уважение, и это помогало ему сдерживать страсть. Гордость переполняла его, когда, приведя Кэтлин на очередной бал, он ловил завистливые взгляды мужчин и видел их откровенное восхищение красотой девушки, которая любит его одного. Все эти чувства скрашивали каждый прожитый день, и время летело очень быстро.

В то же время каждый новый день превращался в пытку, потому что Кэтлин была рядом, но он не мог обладать ею. Как же ему хотелось заключить ее в объятия и познать всю сладость ее любви! Доусон не мог дождаться дня, когда они поженятся и он увезет ее к себе. Он каждый день молил Бога, чтобы никакое несчастье не разлучило их и не разбило его полное любви сердце. Доусон мечтал похитить Кэтлин, увезти от родителей и запереть в своем доме, чтобы никто, кроме него, не мог к ней даже приблизиться. Он испытывал угрызения совести за эти порочные фантазии, но ничего не мог с собой поделать. Он страстно мечтал о минуте, когда наконец снимет с нее одежду и его голодный взгляд досыта насладится зрелищем ее нежного прекрасного тела. Порой Доусона охватывала самая настоящая животная похоть, ему хотелось наброситься на Кэтлин, сорвать с нее одежду, грубо овладеть ею, даже причинить боль. И в то же время он любил ее так сильно, что ему хотелось прикасаться к ней с бесконечной нежностью, медленными ласками разбудить ее чувственность, терпеливо обучить любви, поклоняться ей, стать ее вечным рабом. Доусон боялся однажды проснуться и обнаружить, что Кэтлин его больше не любит, что когда-нибудь она его прогонит и ему придется прожить остаток жизни в мучительной агонии разлуки с любимой.

Кэтлин чувствовала то же, что Доусон, с той только разницей, что для нее и проносились, и тянулись бесконечно долго не дни, а часы. Все в Доусоне восхищало и радовало ее. То, как он всегда говорил при встрече: «Я люблю вас, радость моя», – даже если они не виделись всего несколько часов. Его чувственная улыбка, озарявшая красивое мужественное лицо всякий раз, когда Кэтлин входила в комнату. Ощущение надежности, которое он вселял в нее своей уверенностью в себе. А какой восторг она испытывала, когда Доусон обнимал ее, обещая любить вечно! Ее любовь была так сильна, что порой это пугало. Кэтлин глубоко уважала его как человека, в ее глазах он был безупречен. Ее переполняла гордость, когда, придя с Доусоном на бал, она ловила завистливые взгляды женщин. Кэтлин с восторгом предвкушала день, когда станет его женой.

Когда же Доусона не было рядом, часы тянулись бесконечно. Но Кэтлин не испытывала той муки неутоленного желания, что терзали ее возлюбленного. Она спала как младенец, и перед сном ее мысли занимали только приятные воспоминания о его поцелуях.

Любовь изменила их обоих и косвенно повлияла на окружающих. Доусон стал настолько одержим Кэтлин, что с трудом мог думать о другом. Раньше он управлял своей плантацией железной рукой. Под его строгим надзором она превратилась в одну из самых прибыльных в штате Миссисипи. Управляющий обсуждал все проблемы и планы лично с Доусоном, и тот всегда в малейших деталях представлял себе положение дел в своих владениях.

Так же обстояло дело и с небольшой флотилией грузовых судов, принадлежащей Доусону. В любое время дня и ночи он знал, где находится любое из них, ни один груз не загружался и не разгружался без личного приказа Доусона Блейкли. Бывали периоды, когда Доусон осуществлял одновременно восемь – десять независимых друг от друга деловых проектов, никогда ничего не путая.

Даже при своей занятости Доусон находил время для женщин. Он ухитрялся помнить прихоти и слабости всех своих любовниц. Каждая восхищалась им и чувствовала себя единственной, главной женщиной в его жизни. Помимо дел и женщин, Доусон ухитрялся выкраивать время, чтобы поиграть в карты в одном из притонов Нижнего Натчеза. А потом все изменилось. Доусон увидел Кэтлин Борегар и впервые в жизни влюбился. Управляющий плантацией обнаружил, что хозяин почти утратил интерес к его идеям и предложениям. Та же проблема была у Сэма. Перекинуться словом с капитаном стало почти невозможно. Женщины, с которыми он раньше имел дело, пребывали в смятении. Ни одна не знала, что произошло. Доусон даже бросил пить и играть в карты.

Он влюбился, полюбил страстно и навсегда, поэтому все, что не имело отношения к Кэтлин Борегар, вызывало у него только раздражение. Ни в голове его, ни в сердце не осталось места ни для кого, кроме золотоволосой красавицы.