Читаем без скачивания Записки Мелового периода - Вадим Ледов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом гости как-то сразу утратили интерес к этой проблеме, стали рассказывать, кто какие слышал новые анекдоты, и ржать над ними. Илья принёс гитару, и сев в углу принялся бренчать, что-то тоскливое.
Когда прикончили последнюю порцию спиртного, у Марека бриллиантовой гранью сверкнула мысль, — пойти в общагу, к одной своей, очень, ну очень старой знакомой.
— Такая тёлка! — объяснял он, делая энергичные жесты руками, показывая какая. — И у неё ещё куча подружек! — он показывал, какая это большая должно быть куча.
— Я готов! — сразу согласился женатый, пьяный Володька.
Илья же, поначалу идти наотрез отказался, ссылаясь на отсутствие подобающего настроения, однако они прилипли к нему, как банные листья к голой заднице, и он, проявив мягкотелость, дал-таки себя уговорить.
Холодища, надо сказать, в то время стояла страшенная! Но подвыпившие друзья её не замечали. Илья ясно помнил, как громко скрипел под ногами промёрзший снег, ярко искрясь в свете почти полной луны, а мужики всю дорогу чему-то ржали. Когда они добрались, наконец, до общаги, и в клубах пара ввалились в вестибюль, на ходу что-то там втирая вахтёрше, выяснилось, что Марек, оказывается, спьяну забыл, в какой комнате проживает его пассия, и даже её фамилию, и потом долго ходил по общажным коридорам, выясняя.
Илья хорошо запомнил жгучее чувство неловкости, от мысли, что они сейчас запрутся к совершенно, считай, незнакомым женщинам, а те может быть, уже спят. Он от всей души желал, чтобы Марек никого не нашёл, и они поскорей убрались восвояси. Но Марек-таки нашёл, пройдоха. И никто там оказывается, не ложился спать, а сидела и веселилась целая компания каких-то девиц разного возраста, все к тому же на крепком взводе. Присутствовал там, правда, и один мужичок, но он уже был на расслабоне, и очевидно не воплощал надежд обитательниц общежития. По этой причине, внимание хозяек всецело переключилось на незваных гостей.
Марекова подружка, изрядно пьяненькая, с радостным визгом повисла у него на шее. Она, действительно, была ничего себе дамочка. Что она только в нём нашла, недовольно думал Илья, наблюдая, как Марек, аж хрюкая от удовольствия, весело тискает и тормошит её. Что они вообще все в нём находят? Вон урчит как котяра. «Он такой забавный» — поясняла, как-то ему Анюта. Забавный? Тоже мне, клоун.
Толстый, носатый, кудрявый Марек, меж тем, освободившись от объятий своей подруги, принялся знакомиться со всеми девицами, обстоятельно представляя им своих спутников и откровенно рекламируя их, поминутно вызывая тем, приступы женского смеха. Потом им налили штрафную, они выпили. Дальше у Ильи начались, а затем и участились, провалы в памяти. Воспоминания об этом вечере у него остались весьма отрывочные. С кем-то танцевал, потом курил (он всегда курил, когда напивался), а пепел стряхивал в любезно выделенную ему пластмассовую пробку от винной бутылки. Потом пили опять. Марек произносил невообразимо замысловатые тосты и спичи, в которых постоянно запутывался, так как тоже был пьян. Потом Илья в секундном просветлении обнаружил себя, в полутёмном коридоре, целующимся с какой-то девицей. Ни лица, ни имени её, он не запомнил, осталось только воспоминание, что грудь её была большая и мягкая, и кажется, даже бюстгальтера не было под блузкой. Сильно и приторно пахло каким-то парфюмом.
Как он в итоге очутился дома, для него осталось загадкой.
* * *
Когда в районе восьми часов утра, с невыразимо гадким вкусом во рту, Илья очнулся на своем нерасстеленом диване, то обнаружил, что вчера смог снять только верхнюю одежду. С отвращением он стащил с себя пропахшие табачным дымом свитер и брюки. Перед глазами еще плыло, а в затылке уже закипали первые пузырьки будущей головной боли. Со стенаниями он повлекся в туалет, а затем на кухню, где с трудом проглотил две таблетки цитрамона, запив их рассолом, оставшимся от вчерашних огурцов. Затем вернулся в комнату, рухнул на диван и, завернувшись в одеяло, снова забылся тяжким сном.
На работу, он смог явиться только к четырем часам. Впрочем, раньше и не надо было — на время эксперимента они работали в две смены. Установка пахала, эксперимент кипел, а дисциплинированный и мучительно трезвый Володька Степанов, сидел за столом и записывал что-то в рабочий журнал.
— Ты как? — раздеваясь, поинтересовался, Илья.
— О-о-о! — Володька страдальчески сморщился. — Припёрся, понимаешь, в час ночи… На рогах! Ну, она вчера меня трогать не стала, умная, думала с утра начнёт. А я на работу сбежал. Сейчас вот не знаю…
— А ты посиди, куда торопишься? Сейчас чайку попьём.
— Не-е… — замахал руками Володька. — За пацанами надо в садик. Я так думаю, что за день-то, злость у неё растратилась, пшиком выйдет. Да и чая этого, я наверно, целый чайник выпил. Ты-то как? — поинтересовался он, одевая дубленку. — Я ушёл, вы-то с Мареком ещё остались. Чем кончилось-то? Ты, правда, уже лыка не вязал. Но какие были девочки! Эх…
Они потрепались ещё минут пять. Выяснив, что Илья почти ничего не помнит из вчерашнего, Володька сочувственно поржал (Ну ты, брат даёшь!), потом, сославшись на занятость, собрался и убежал.
* * *
И почему с похмелья так тянет на эротические воспоминания? Поработать, что ли, наконец? Удивляясь странному ходу своих мыслей, Илья встал и обошёл работающую установку, всматриваясь в показания приборов. Удовлетворившись осмотром, опять уселся за стол и сделал несколько записей в рабочем журнале.
Работа в похмельную голову лезла туго, буквально, как верблюд в игольное ушко. Какие-то посторонние мысли, не имеющие ни начала, ни конца, с грохотом пересыпались, как камни в бочке. Ругая про себя тлетворного Марека, он придвинул калькулятор и принялся высчитывать, когда Анюта работает в ночную смену. Посчитал раз, другой. Однозначности не получалось. Выходило так, что может быть работает сегодня, а может, и нет. Всё-таки месяц почти прошёл, график мог поменяться. Кто-то на больничный ушел, кто-то из отпуска вернулся… подмены, перемены…
«Чего я дурью маюсь? Надо позвонить да спросить!».
Охваченный внезапной решимостью, Илья снял трубку внутреннего телефона и набрал хорошо знакомый номер.
— Да, — подтвердил усталый женский голос с того конца линии, — она сегодня работает с восьми.
Илья почувствовал, как у него ёкнуло сердце. Поблагодарив и взглянув
