Читаем без скачивания Дальний поход - Василий Сахаров

Ожидание было тягостным, ведь правильно говорит древняя мудрость, что ждать и догонять всегда тяжело. Однако всё проходит, и дипломаты ГВО появились уже к вечеру. Оттягивать встречу они не стали. На борт «Ветрогона» поднялись два похожих друг на друга как братья, суровых, каких-то обезличенных и совершенно незапоминающихся человека в звании майора. От обоих заметно попахивало конским потом, видимо, они навестили нас сразу с дороги, и были эти офицеры очень немногословны.

Для себя этих представителей Старика я определил как контрразведчиков. Судя по всему, с дипломатами у военного режима серьёзный напряг, так что свой анклав представляли именно они. И разговор между нами как-то сразу не заладился. Майоры вели себя вполне дружелюбно, но складывалось впечатление, что они хотят только получить информацию, но никак ею не делиться. Мне это не понравилось, да и вряд ли бы это кому-то другому пришлось по душе. С их стороны сплошные вопросы и просьбы пройти по всему кораблю с осмотром. А на мои расспросы только самые общие фразы, из которых можно почерпнуть, что они нам рады, но и только. Что с них взять? Контрики, они контрики и есть.

В общем, с майорами я проваландался целые сутки. Ничего в наших с ними отношениях не переменилось, и я вежливо выставил их обратно на причал, куда прибыло около роты местных солдат. На прощание я объяснил майорам, что, раз у нас дела на лад не идут, первый контакт будет налаживаться с представителями Москвы. И после этого контрразведчики живо сменили тактику. Они быстренько связались с вышестоящим начальством, которое находилось в населённом пункте Сяськелёво, и пригласили меня совершить путешествие по землям ГВО, дабы лично пообщаться со Стариком. Меня это устраивало, подставы я не опасался, и в сопровождении одного из офицеров отправился в путешествие от Систа-Палкино к месту постоянной дислокации штаба гатчинских военных.

Какие указания получил сопровождающий меня на встречу с местным лидером майор, я не знал, но по дороге от меня ничего не скрывали. Мы ехали по разбитым дорогам из щебня, которые остались от древних автострад, останавливались на ночёвку и привалы в деревушках, где люди жили своей самой обычной жизнью, и никто не пытался пустить мне пыль в глаза. Вот как есть оно всё, так и смотри. Коль умный, выводы сделаешь правильные, а дурак, так всё одно ничего не поймёшь. Гением я себя не считал, но кое-что в этой жизни уже видел, и думаю, что всё понял правильно.

Да, Гатчинский военный округ не самое мощное государственное образование из тех, какие я видел, и для этого есть ряд причин: отсутствие нефти, малочисленность местного населения, много заболоченных земель и так далее. Однако тот же самый Плетнёв, с которым мы много беседовали о ГВО, говорил, что гатчинские вояки крепко стоят на ногах, и с этим я не мог не согласиться. Конечно, дороги плохие, но они есть. Людей не очень много, может быть, что и ста тысяч на всю подконтрольную территорию не набиралось, но это не дармоеды и не угнетённое сословие, как можно было подумать, взглянув со стороны. У половины мужчин, которых я встречал в пути, имелось огнестрельное оружие, а это о многом говорит. В частности, о том, что с вооружениями и боеприпасами у местных проблем нет, а также о том, что власть доверяет своему народу, который в случае любой агрессии может в своих лесах так встретить любого захватчика, что тот офигеет в атаке и тысячу раз пожалеет о том, что сюда припёрся.

В общем, за время, пока мы с майором добрались к Сяськелёва, я твёрдо убедился, что для нашей Конфедерации, если она будет искать союзника на Балтике, а это неизбежно, ГВО самый лучший друг, партнёр и товарищ. Значит, первый же отчёт о походе, который будет отправлен в Краснодар, по прибытии «Ветрогона» в «Гибралтар», должен быть написан так, чтобы у Ерёменко, а вместе с ним и у Симаковых о ГВО и Старике сложилось самое хорошее впечатление. Впрочем, я забегаю вперёд, надо с самим местным лидером встретиться, и только после этого окончательно определяться в своём решении относительно отчёта в центр.

В Сяськелево мы въехали в полдень 4 апреля. Майор испарился в неизвестном направлении, а меня передал под опеку местного начальника интендантской службы, и тот определил гостя на отдых в один из небольших аккуратных домиков, которых на территории ставки местного командования было не менее трёх сотен. О том, что представляло собой это поселение до прихода чумы, у меня никакой информации не имелось. Скорее всего, раньше это был посёлок городского типа, обычное крупное поселение районного масштаба. Теперь же это что-то вроде полевой крепости со всеми сопутствующими такому месту укреплениями по периметру: капонирами, блиндажами, минными полями вдоль дорог и подземными галереями.

В центре всего, как я уже сказал, одинаковые кирпичные домики на три-четыре комнаты, и вокруг каждого небольшая рощица из плодовых деревьев. Чуть в стороне – очень похожие на казармы для солдат восемь длинных одноэтажных зданий из серого камня. Это всё жилые строения, которые соединяются проложенными на земле дорожками из бетонных плит. Вокруг зданий суетятся люди, слышны голоса женщин и детей, а из домов доносятся ностальгические и такие родные домашние запахи выпечки. Неплохо гатчинские вояки устроились, и этот базовый лагерь выглядит гораздо лучше, чем ППД Четвёртой гвардейской бригады во времена моей службы.

Приведя себя с дороги в порядок, побрившись, помывшись и сменив камуфляж, я был готов к приёму у Старика. И ближе к вечеру, в первых сумерках, за мной пришли. Всё тот же обезличенный майор из контрразведки проводил меня в один из ничем не выделяющихся домиков, и, войдя внутрь, в большой просторной комнате при свете нескольких ярких свечей я увидел лидера ГВО.

Иван Иваныч Марков, он же Старик, был совершенно седым человеком высокого роста с лицом испещрённым множеством морщин. Он сидел за широким красивым резным столом и, что было для меня странным, в инвалидном кресле. Про то, что Марков не имеет возможности самостоятельно передвигаться, никто из тех, с кем я ранее разговаривал, ни разу не упоминал. Хотя позже, сам пообщавшись с этим человеком, я понял, почему люди не воспринимали его как инвалида. Этот человек был настолько силён внутренне, что полученная много лет назад травма не мешала ему жить полноценной жизнью, и на это попросту не обращали внимания. Как сказал на следующий день один из его советников: «Даже сидя в инвалидном кресле, Марков всё равно на голову выше тех людей, кто стоит рядом с ним».

– Доброго вам вечера, капитан. Проходите. – Марков взмахнул рукой и указал на небольшой диванчик напротив себя.

Сопровождающий меня майор вышел, а я сел на диван, устроился поудобней и, пристально посмотрев в бледные старческие глаза лидера ГВО, ответно поприветствовал его:

– И вам доброго вечера, Иван Иваныч.

Чему-то улыбнувшись, Старик покивал и спросил:

– Значит, Кубань всё же устояла после чумы и развала?

– Да, не без потерь, конечно, но на плаву мы удержались, в гражданскую войну не скатились, внешних врагов отбили и теперь понемногу восстанавливаем то, что было утрачено в годы хаоса и развала.

– Это хорошо, что родина живёт.

– В смысле, родина?

Марков явно говорил не про Россию, а о том, что Конфедерация для него родина, я не знал.

– Ха, – усмехнулся он, – я же сам краснодарский. После училища был распределён на Балтийский флот, здесь служба пошла неудачно, хотел на Чёрное море перевестись, но не успел.

– Понятно. Так раз такое дело, может, попробовать поискать ваших родственников?

– Не стоит. Все, кто был, наверняка уже умерли, а если кто-то остался, так они мне уже чужие люди. Не надо теребить прошлое, ни к чему это. – Марков на мгновение прервался, о чём-то задумался и, кивнув на стол, где лежала стопка бумаг, видимо отчёты майоров контрразведки о том, что я им рассказывал, спросил: – Это правда?

– Что именно?

– То, что ты говорил о положении дел в мире: Кавказ, Халифат, Трабзон, Караимский имамат, «беспределы», Внуки Зари, Алжир и Средиземноморский Альянс. Неужели всё настолько плохо?

Теперь уже я задумался. С одной стороны, с точки зрения человека, который помнил Золотой Век, положение дел в мире хуже некуда. А с другой, то есть с моей, обстановка вполне нормальная, могло быть и гораздо хуже. При желании можно было с Марковым на эту тему переговорить более подробно, но при первой встрече всегда есть что-то более важное, что стоит решить сразу, а поэтому я ответил коротко:

– Да, Иван Иваныч. Я ничего не приукрашивал и не придумывал. Всё именно так.

– Хреново… – протянул Старик и прокашлялся: – Однако давай к делу, капитан. Насколько я понимаю, ваша Конфедерация недавно воевала со средиземноморцами. Кубань разошлась с ними краями и теперь имеет базу в проливе Гибралтар. Правильно?

– Всё именно так.

– Ты капитан дальней разведки при ГБ и послан на захваченном в бою фрегате для того, чтобы посмотреть на творящиеся в Балтийском регионе дела.