Читаем без скачивания Правители России. XX век - Андрей Андреевич Данцев

25 сентября. Возглавляет третье коалиционное Временное правительство.

25 октября. Утром покидает Зимний дворец до начала его осады и штурма.

1 ноября. Неудачей заканчивается попытка А. Ф. Керенского свергнуть с помощью казачьих войск генерала П. Н. Краснова большевистское правительство.

1918, 5 января. Нелегально присутствует в Таврическом дворце Петрограда на открытии Учредительного собрания.

Январь — июнь. Находится в подполье в Петрограде, Финляндии, Москве.

Июнь. Выезжает за границу. Остается во Франции в качестве эмигранта.

1922–1932. Живет в Берлине и Париже. Занимается издательской и журналистской деятельностью антисоветского содержания.

1940. Перебирается на жительство в США.

1956. Начинает сотрудничество с Гуверовским институтом войны, революции и мира при Стэндфордском университете.

1961. Публикует три тома документов «Российское Временное правительство».

1968. Безуспешно пытается получить разрешение на приезд в СССР.

1970, 11 июня. Кончина потерявшего зрение Керенского в Нью-Йорке. Июнь. Погребение Керенского в Лондоне, где жили его сыновья.

3

ЛЕНИН (УЛЬЯНОВ) ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ

(1917–1924)

Здание Смольного ярко освещено. В темном провале октябрьской ночи оно выделяется ослепительно искристым, строго очерченным многоугольником. Однако внутри Смольного освещение кажется менее ярким, а в некоторых комнатах даже тускловатым — там одни настольные лампы.

На первом этаже Смольного в комнате с табличкой «№ 31» тоже горит лишь настольная лампа. Здесь поздним вечером 24 октября 1917 года проходит заседание ЦК партии большевиков. Около полуночи оно прерывается: часть членов ЦК расходится по домам. Остаются самые влиятельные: Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Зиновьев, Милютин, Смилга. Они — за столом посередине комнаты. В дальнем от стола углу на разостланной на полу шинели еще один член ЦК — Берзин. Он болен: время от времени покашливает, иногда почти беззвучно стонет. Ближе к двери на полу брошено чье-то пальто.

Ленин лишь несколько часов назад пришел в Смольный с конспиративной квартиры на Выборгской стороне. Его трудно узнать: он без усов, с еле заметной бородкой и в парике — в нем он добирался сюда по вечернему Петрограду.

То и дело раздается стук в дверь, и появляется очередной курьер с сообщениями о ходе восстания в столице. Вести приносят обнадеживающие: район за районом города переходят под контроль восставших.

Хотя заседание ЦК вроде бы решили прервать, но оно фактически продолжается — лишь в более узком кругу. Правда, теперь время от времени делаются продолжительные перерывы, во время которых вконец уставшие члены ЦК не скупятся на шутливые замечания и словесные пассажи, далекие от политики.

Уже первый час ночи, а значит, наступило двадцать пятое октября. Очередной перерыв. Присутствующие отодвигаются от стола. Замолкают, как бы ожидая, кто позволит себе в очередной раз пошутить.

Молчание первым прерывает Милютин:

— Вот что, товарищи, я предлагаю немедленно составить список будущего правительства.

— Это у тебя — шутка такая? — язвительно интересуется Зиновьев.

— Отнюдь нет, Григорий, — настаивает Милютин.

— Считаю, что это преждевременно, — кипятится Зиновьев.

— Конечно, преждевременно, — поддерживает его Смилга. — Зимний еще не взят, во многих районах города хозяйничают юнкера, и еще не известно, какие воинские части могут быть переброшены сюда с фронта. Не стоит торопиться с правительством.

— А я считаю, что вопрос о составе нового правительства уже назрел, — отчетливо выговаривая слова, вмешивается Троцкий. — Правда ведь, Владимир Ильич?

— Пожалуй, что да, — не сразу отвечает Ленин.

— А если так, то я сажусь к столу составлять список министров — победно заявляет Милютин. — Прошу называть кандидатов.

— Стойте, стойте, — прерывает молчание Сталин. — Логично бы было подыскать имя для самого правительства. Как прикажете его называть? Неужели снова — «Временным»?

— Нет, конечно нет, — неожиданно вмешивается лежащий на полу Берзин. — Слово «временное» слишком затаскано. Князь Львов, а затем и Керенский придали этому термину слишком специфическое значение.

Ленин, поднявшись с места, сует руки в карманы, делает несколько шагов по направлению к Берзину, потом останавливается и быстро возвращается к столу, берется за спинку стула и, раскачивая его, наконец восклицает:

— Правильно, батенька! Абсолютно правильно! Слово «временное» опошлили, ой как опошлили!

— По сути, все на свете «временное», но термин этот не отвечает, все-таки, нашим видам на будущее, — уточняет Милютин.

— И все-таки надо учесть, что мы не обойдемся без словосочетания «временное правительство», пусть не в повседневном его употреблении, но хотя бы принимая документ о его создании, — поучительным тоном начинает Каменев. — Прошу не забывать, что формируется оно все-таки как временное, то есть на время до созыва Учредительного собрания. Эта мысль должна присутствовать в наших декларациях.

Ленин, сдержанно кивнув Каменеву, снова подключается к разговору:

— То, что это будет рабоче-крестьянское правительство, думаю, ни у кого сомнения не вызывает. Но уместно ли руководителем такого правительства называть министрами? Думаю — нет! Слово «министр» не подходит. Требуется какой-то другой термин.

— Другой? — переспрашивает Троцкий. — Пожалуйста: «народный комиссар».

— Да, это хорошо, это пахнет революцией, — подхватывает Ленин. — Нужно, чтобы название говорило о том. что министры — уполномоченные революционного народа. И ведь именно так называли министров после Великой французской революции.

— А правительство нужно назвать «Совет народных комиссаров», — тут же подключается Каменев.

— Да-да, согласен, — одобряет Ленин. — Это будет коллегия представителей профессиональных комиссий, ведающих решением важнейших вопросов по различным отраслям государственной жизни. Именно коллегия таких представителей.

— Теперь надо бы перейти к составлению поименного списка членов будущего правительства, которое должно стать подлинным представительством всех ведущих социалистических сил, — деловито оглядев соратников, настаивает Каменев. — Вначале, естественно, условимся о кандидатуре главы правительства.

— Убежден, что самая подходящая фигура на этот пост — конечно же, товарищ Троцкий, — быстро реагирует Ленин, — особенно учитывая его роль в нынешнем вооруженном восстании.

— Категорически не согласен, — откликается Троцкий. — Могу выдвинуть миллион возражений. Вот хотя бы одно: все только и будут говорить, что у главы правительства — та самая национальность. Зачем вам бесконечные разговоры о еврействе Председателя Совета Народных Комиссаров?!

— Ну это вы, голубчик, напрасно, — парирует Ленин, — ей-богу, напрасно.

Наступает неловкое молчание. Троцкий размеренно барабанит пальцем по столу. Каменев артистично выжидает паузу и вновь оживляется:

— Примем сказанное к сведению. Думаю, вопрос о кандидатуре на ноет главы правительства для пас все-таки ясен? Это — Владимир Ильич. Возражений, полагаю, не будет?

Собравшиеся одобрительно галдят. Ленин не громко, как бы про себя, возражает со сдержанной рассудительностью:

— Товарищи, я должен сосредоточиться на работе в ЦК. Это — моя главная забота. Поймите же наконец.

Каменев, обведя всех напряженным взглядом, настойчиво повторяет:

— Для нас вопрос о кандидатуре премьера ясен. Высшие цели революции диктуют необходимость видеть на этом посту Владимира Ильича. О полном согласии все уже заявили.