Читаем без скачивания Нью-Йорк и обратно - Генри Миллер

Только что получил письмо от старушки Джульет. «Почему вы не заглянули к нам раньше? Почему вы сделали своим перманентным домом Париж? Да зачем вам отплывать непременно четырнадцатого июня? Да почему вы продолжаете вести жизнь экспатрианта?» Меня так и разбирает ответить ей прямо сейчас. Вот, полюбуйся, Джои…

Дорогая Джульет.

Причина, по которой я не навестил вас прежде, заключается в том, что я напрочь забыл о вас. И лишь на днях, в приличном подпитии, заказав дорогую сигару и взглянув на ярлык, я нечаянно вспомнил, что вы живы и обзавелись ребенком. Теперь о моем перманентном доме в Париже. Я ведь миллионер и могу позволить себе жить, где захочу. Спрашиваете, почему я отплываю именно четырнадцатого? Да потому что еще один день довел бы вашего покорного слугу до психушки; напиши вы парой дней раньше, и вместо того, чтобы утруждать себя сочинением ответа, я выслал бы вам предыдущие страницы, они все объясняют. Вы находите Америку восхитительной, не в силах вообразить, как жили бы где-то еще? Вам хорошо – простой мамаше, супруге издателя третьесортной надувательской газетенки. Вы обитаете на социально-экономическом уровне, а мне принадлежит астрономический. Чтобы подняться туда, вам пришлось бы отрастить пару крыльев. Говорите, прочли мою книгу «не без интереса»? Забавный способ утверждения через двойное отрицание. А как насчет вашего мужа, издателя, которому я послал экземпляр за собственный счет? С какой стати этот сукин сын поскупился на рецензию? Даже с версткой пожадничал! Что, не нашел достаточно социологии для своего продажного листка? Ладно, следующую книгу я посвящу привычкам тараканов во время гражданской войны – это будет для него в самый раз. Опишу работу эндокринной системы при наличии пищи, а также при отсутствии таковой, покажу связь между климатическими переменами и ростом безработицы; непременно добавлю скучную обложку, подходящую для политической брошюры, мелкий шрифт и список опечаток в конце. Жаль, не довелось прочесть ни единой строфы, написанной вашим благоверным. Все, что я когда-либо слышал о нем, это отзыв Джо Гулда: «Однажды я помочусь ему на голову – пускай наконец станет мужчиной». Не знаю, правда ли это, но так говорят. Позвольте же теперь дать совет по воспитанию вашего малыша. Когда варите ему кашку, всякий раз подливайте в кастрюлю немного конской мочи; надеюсь, она войдет в его плоть и кровь, и через годы презренному американскому автору не придется мочиться парню на голову, чтобы сделать его мужчиной. А если хотите вырастить эрудита, читайте ему на ночь «Городского человека» в переводе Кеннета Бурка, славная выйдет колыбельная. И кстати, для чего вам стирать пеленки? Пользуйтесь «Котексом» – это недорого и гигиенично. Не откладывайте, сегодня же закажите в Смитсоновском институте целую упаковку. «Проявляя заботу, учтивость и здравый смысл, – учит нас комиссар полиции Валентайн, – вы и ваши близкие проживете долгую и счастливую жизнь». Помните об этом. До скорого, Джульет… вы были классной сигарой… к сожалению, довольно дорогой… Подпись: Генри Валентайн Миллер.

Ну как, Джои, оценил? Вспомни на досуге еще пару-тройку телок, которым я мог бы черкануть. Пусть даже не отвечают, это необязательно. Главное, давай имена с адресами. Открываю сезон для писем. Были бы у меня деньги, так не нацарапал бы ни строчки. Пошел бы в бар, взял бы сандвич и пивка… Лучше всего наведаться в закусочную к Стефану Фанти, он каждый раз зовет меня по имени. С ним не соскучишься. «Пей сколько влезет, – говорит он, глядя в глаза, – а когда соберешься уходить, я куплю тебе стаканчикnote 48. Вот так, честно и без обиняков. За что и люблю европейцев. Задаром у них ни шиша не получишь. За все плати с лихвой. Здесь, в Америке, жизнь кажется дешевой, словно песня, однако она обходится дороже, чем ты можешь себе позволить. Поначалу это выглядит чудесно – не оставлять чаевых ни в баре, ни в магазине. Ни гроша чаевых! Утопия, да и только! Но пересчитай сдачу – и поймешь, что истратил в три раза больше, чем в Европе, pourboirecomprisnote 49. Одни лишь разносчики содовой воды на каждом углу сдирают королевские чаевые. Эти парни здорово поимели меня; точнее, их владельцы, великая компания «Атлантик энд Пасифик».

Вдруг пришло в голову: жаль, меня не командировала в Америку редакция «Пари-Суар», за компанию с Блезом Сандаром и Клодом Фаррером. К этому времени поездка, глядишь, и завершилась бы, не говоря уже о бесплатном шампанском и «Корона-Корона». Может, мой стиль не совсем хорош для «Пари-Суар»? С другой стороны, разве Клод Фаррер чем-то лучше? Представь, ну что эта птичка способна чирикнуть по поводу «Normandie»? А как, интересно, держится на плаву Сандар? Ведь он, поди, по сей день диктует собственные рукописи. Видишь, а я экипирован до зубов, даже копировальная бумага с собой. Более дешевого репортера им не найти. Если этим ребятам не угодит мое письмо к Джульет, пусть вырезают, на здоровье. Одно время я покупал «Ле журнал» на завтрак вместо утренней зарядки. Припоминаю модные статейки, присылаемые Морисом Декобра, кое-где приправленные английскими фразами (с исковерканной орфографией, разумеется) – для придачи местного колорита. Помню парня, командированного в Индию, и как мило он сочинял про paviliondesfleursnote 50. А те дурацкие репортажи с велосипедных гонок, не то Пола Моранда, не то другого ничтожества! Подобную чушь я настрочил бы одной левой – причем запросил бы не дороже цены заурядного погребения! Конечно, я был бы вынужден писать на английском для несуществующего читателя – таков уж мой удел. Пожалуй, возьмись я изучать китайский, и то принес бы больше пользы. (На правах бесплатной рекламы: полистай как-нибудь «Повешенный на Юнион-сквер»! Чистая поэма! Накропал ее один китаец, Чианг. «Тра-та-та-та! Деньги тю-тю, дома никого. Тра-та-та-та!» Потрясающий образчик англо-китайского языкового гибрида, только что из Рэндовской Школы социальных исследований.) Мистер Чианг – один из моих любимых авторов. Забыл, кто остальные. Наверно, Эзра Паундnote 51. Когда-нибудь обязательно проглочу его «Незавершенные кантоны». После надо будет почитать Гертруду Стайнnote 52 и Унамуноnote 53. Затем, если время позволит, сесть за «Четвертую Эклогу» note 54 и, может быть, даже за три предыдущих. А сейчас не мешает устроить передышку и вздремнуть. Теперь у нас четыре часа по восточному стандартному времени; когда я проснусь, в Нагасаки или Мозамбике пробьет примерно столько же. Вот и отлично. Не люблю терять время, ведь это единственная ценность, которой я располагаю. Так что я, пожалуй, прикорну немного, дабы восстановить свои тающие силы и все-таки закончить это письмо, которое, я уверен, вызовет живейший интерес как у тебя, так и у читателей «Пари-Суар». Не забудь напомнить мне рассказать о человеке, надраивавшем свои ботинки. Парень работал чистильщиком, и дела его шли так плохо, что бедолага принялся натирать ваксой собственную обувь. Ну и времена пошли, хуже не придумаешь.

Сегодня проезжал надземкой мимо Вулворт-Билдингnote 55 и невольно заметил, как же сильно это творение архитектуры смахивает внаши дни на сдобную Нюрнбергскую ватрушку. А ведь каких-то несколько лет назад все с пеной у рта восхваляли «супермодерновый» небоскреб, возведенный одним из лучших американских архитекторов. Нынче постройка смотрится всего лишь стильно. Стильно и вдобавок незначительно. Словно именинный пирог со свечками. То же касается Метрополитэн-Тауэр и Сингер-Билдинг – удрученные они какие-то. Потому что безвозвратно канули в прошлое. То прошлое, которому нет места в Америке, которое на глазах рассыпается. Я заметил: соборы никогда не выглядят старомодными. Пусть ученый педант и видит перед собой то или иное столетие, для простого бродяжки-пешехода вроде меня, равнодушного к громкой дате, они попросту вечны. Соборы будут вдохновлять сердца и через век, и через пять веков, и даже через тысячу лет – если немцы к тому времени не превратят их в развалины. Сказать тебе, что я думаю об Америке – о ее флоре, фауне, архитектуре, людях, обычаях? Ничего живого здесь не зародилось. Ничего стоящего. И, насколько я могу судить, уже не зародится. Американцы способны раздуть любые вещи до чудовищных пропорций, создать колоссальную паутину городов, которые в итоге сотрут с лица земли сельскую местность, чтоб не путалась под ногами, но это ничего не изменит. Все их труды – тщетная попытка заполнить пустоту. Положим, завтра материк целиком уйдет под воду – чего лишится мир? Утратит ли человечество хоть один бесценный монумент? Хоть что-нибудь незаменимое! Сожмет ли чье-либо сердце тоска настоящей потери, как если бы, к примеру, исчезло бессмертное творение Данте?