Читаем без скачивания Проект «Аве Мария» - Энди Уир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я действительно очень хочу помочь Рокки, но сначала надо убедиться, что авантюра, которая, возможно, стоила ему жизни, была предпринята не зря. Я забираю из шлюзовой камеры «Аве Марии» зонд. Как же хорошо, что я оставил его тут, честное слово! Скафандр, к которому я прицепил капсулу с образцами, не дал ей разбиться во время сумасшедших кульбитов корабля.
Рокки предусмотрительно вывел данные датчиков прямо на корпус зонда. И теперь я вижу, какая внутри температура и давление. Это аналоговые циферблатные индикаторы на основе эридианской шестеричной системы счисления. Я уже много раз видел эридианские цифры, поэтому без труда перевожу: температура внутри сферы составляет минус 51 градус Цельсия, а давление 0,02 атмосферы. Благодаря проведенной ранее спектрометрии состав атмосферы мне уже известен. Эти условия и нужно воссоздать.
Я проверяю, что уцелело в лаборатории. Дело движется медленно, ведь от левой руки сейчас толку мало. Впрочем, я хотя бы могу отталкивать ненужные предметы. Главное, пока ее не нагружать.
Нахожу почти целую вакуумную камеру — стеклянный цилиндр в форме барабана около фута в диаметре. Заделываю трещину эпоксидным клеем и проверяю на герметичность. Камера успешно выкачивает воздух и поддерживает внутри вакуум. Раз так, значит, сможет поддерживать 0,02 атмосферы.
Помещаю капсулу с образцами в камеру. Шкаф с химическими реактивами на месте — он прочно привинчен к стене. Открываю дверцы. Внутри полный беспорядок, но большинство контейнеров не разбилось. Беру маленькую колбу с земными астрофагами. Для проведения опытов в лабораторные материалы включили около грамма частиц, но при желании я могу достать еще. Надо лишь вынуть из корпуса одну из трубок с составом на основе астрофагов. Но сейчас в этом нет необходимости.
На дне колбы виднеется капля масляной суспензии. Собираю образец ватным зонд-тампоном (в грамме астрофагов сосредоточено 100 триллионов джоулей энергии. Лучше не думать об этом). Размазываю суспензию с астрофагами по стенке изнутри вакуумной камеры и кладу зонд-тампон возле капсулы с образцами. Закрываю камеру и откачиваю воздух.
В лабораторных запасах есть несколько маленьких баллонов с газами. К счастью, стальные баллоны доказали свою прочность, с успехом выдержав недавнюю партию в космический пинбол. Я по очереди закачиваю газы в вакуумную камеру через впускной клапан. Хочу создать точную копию атмосферы Эдриана. Подаю в камеру углекислый газ, метан и даже аргон. Не думаю, что аргон играет хоть какую-то роль — это инертный газ, а значит, он не вступает в реакцию. Впрочем, я и о ксеноне раньше так думал. Оказалось, ошибался.
Я никак не смогу охладить воздух в камере до минус 50 градусов. Надеюсь, организмы из зонда не погибнут при земной комнатной температуре. Как только я завершаю подачу аргона, раздается щелчок. Это пробоотборник. Как и задумывал Рокки, маленькие клапаны открылись, когда давление снаружи совпало с давлением атмосферы Эдриана на высоте размножения астрофагов. Старина Рокки. Лучший инженер из всех, кого я знаю.
Ладно. Я обезопасил образец, как только мог. Состав воздуха и давление в пробоотборнике максимально приближены к условиям родной среды, плюс полно астрофагов на закуску. Если там есть микроскопические хищники, они наверняка в прекрасной форме.
Вытираю испарину с брови забинтованной рукой и тут же морщусь от боли.
— Неужели это так трудно, Райланд?! — ругаю я сам себя. — Ничего не трогай обожженной рукой!
Спускаюсь по лестнице в спальню.
— Компьютер, анальгетики!
Механические руки протягивают мне два бумажных стаканчика: в одном пара таблеток, а во втором — вода. Глотаю таблетки, даже не проверив, что это. А потом оборачиваюсь на своего друга и пытаюсь придумать, как его спасти…
* * *
Прошло уже более суток с тех пор, как я запихнул Рокки в шлюзовую камеру, где он по-прежнему лежит без движения. Но и я не терял времени даром. Я наколдовал пару изобретений в лаборатории. В создании новых устройств Рокки, безусловно, вне конкуренции, но я старался изо всех сил.
Каких только вариантов я не перебирал в голове. Но, в конце концов, пришел к выводу, что лучше всего позволить организму Рокки заняться самоисцелением. Я бы не рискнул оперировать человека, не говоря уже об эридианце. Его тело лучше знает, что делать. Главное — не мешать. Однако это вовсе не значит, что я собираюсь сидеть сложа руки. Я догадываюсь, что происходит с Рокки. И даже если я неправ, мое лечение ему не повредит.
В органе-радиаторе эридианца сейчас полно копоти и других побочных продуктов горения. Поэтому радиатор наверняка работает плохо. И если Рокки жив, его организм будет очищать грязь очень долго. Если вообще справится. Так, может, я помогу?
Я держу в руках коробку. С пяти сторон она закрыта, а с шестой открыта. Стенки из четырехдюймовой стали. После того, как я целый день провозился, ремонтируя фрезеровочный станок, изготовить коробку было плевым делом.
Внутри коробки мощный насос. Все просто. Теперь я могу стрелять сильной струей воздуха. Я уже провел испытание в лаборатории: в итоге пробил дырку в алюминиевой фольге миллиметровой толщины с расстояния один фут. Мое изобретение работает! Эх, жаль не могу похвастаться, какой я гений, мол, собрал эту штуку с нуля. На самом деле я смастерил лишь коробку, а насос позаимствовал из баллона высокого давления. Также в коробке имеется батарея, видеокамера, пара шаговых двигателей[161] и сверло. Все это понадобится для осуществления моей задумки.
Я немного навел порядок в лаборатории. Большая часть аппаратуры разбилась, но кое-что можно починить. Перемещаюсь к противоположной части стола. Там я затеял еще один эксперимент. У меня есть небольшой кусочек ксенонита. Из отходов, оставшихся после изготовления двух тысяч звеньев. Щедро смазав кусочек ксенонита эпоксидкой, я приклеил его к наконечнику сверла. Я выждал более часа: должно было схватиться как следует.
Хватаюсь за сверло и пытаюсь стянуть с наконечника кусочек ксенонита. Ничего не получается. Киваю с улыбкой. Должно сработать.
Еще несколько раз испытываю коробку. Пульт управления шаговыми двигателями работает. Честно говоря, это не совсем пульт управления. Скорее блок переключателей, закрепленный на крышке пластикового контейнера. Провода от переключателей пропущены сквозь крошечное отверстие в стали, заполненное смолой. Я могу включать и выключать любые детали устройства. Это и есть мой «пульт управления». Надеюсь, двигатели не сломаются из-за контакта с высокой температурой или аммиаком.
Я приношу все в спальный отсек и готовлю эпоксидный клей. Смешав нужные компоненты, я хорошенько промазываю края открытой стороны коробки. Затем прижимаю коробку к шлюзовой камере и десять
