Читаем без скачивания Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын

М.А. Медведев, сам не присутствовавший, рассказал со слов «своих друзей: Якова Юровского и Исая Родзинского». По Медведеву трупы закопали в болотную трясину. Грузовик привёз от переезда с десяток шпал. Сделали настил над ямой и проехались по нему на машине. «Шпалы немного вдавились в землю, будто бы они и всегда тут лежали».

О сожжении кого бы то ни было Медведев вообще не говорит, а вот Родзинский 13 мая 1964 года уверял, что сожгли «то ли четырёх, то ли пять, то ли шесть человек». И добавляет некоторые подробности: «Вот Николая точно помню. Боткина и, по-моему, Алексея. Ну, вообще, должен вам сказать, человечина, ой, когда горит, запахи вообще страшные. Боткин жирный был. Долго жгли их, поливали и жгли керосином там, что-то ещё такое сильно действующее. Ну долго возились с этим делом. Я даже, вот, пока горели, съездил, доложился в город и потом уже приехал». Картина, нарисованная Родзинским, во многом противоречит рассказу главного действующего лица, но в то же время выдумать такое уже в 1964 году трудно. «Вместе с тем следует помнить, что “Записка” Юровского была написана в 1920 году. Конечно, в расчёте на будущее. Не исключено, что здесь был расчёт на возможное установление дипломатических отношений с Англией» (Буранов, Хрусталёв).

Г. Иоффе также свои сомнения в отношении бесспорности приводимых Юровским фактов высказывает вполне определённо. Правда, Иоффе волнует не судьба Романовых. Его не устраивает мысль о участии Москвы в решении их судьбы, к которой на основании «Записки» приходит Рябов. Иоффе пишет: «А может быть, он (Юровский) чем-то руководствовался спустя четыре года после расстрела? Была уже совершенно иная обстановка, иные политические намерения. Впоследствии в своих неизданных воспоминаниях о расстреле Романовых Юровский никогда не упоминал “пермской телеграммы”. Так или иначе, одна “Записка Юровского”, не подкреплённая более достоверными документами, вряд ли может рассматриваться как прямое свидетельство» (Родина. 1989. № 6).

«Записка» Юровского воспроизведена Радзинским по архивному оригиналу и впоследствии неоднократно перепечатывалась различными авторами. Рябов приводит копию «Записки», полученной им от сына Юровского, где, как уверяет Рябов, «рукой Я.М. Юровского написано: “Копия, т. Покровскому дан подлинник 20 г.”». Позднее, в беседе с прокурором В.И. Туйковым, Рябов уточнит: «Он (Юровский-сын) передал мне одну из копий записки отца о событиях того времени в адрес правительства».

При сравнении двух этих текстов обнаруживается множество, в основном мелких, несовпадений. Их в общей сложности более ста сорока. На некоторые стоит обратить внимание. Например: у Радзинского: «…оставил на охране несколько человек часовых».

У Рябова: «…оставил на охране несколько верховых».

У Радзинского: «трупы выносили».

У Рябова: «трупы переносили».

У Радзинского: «бриллианты тут же переписывались».

У Рябова: «Бриллианты тут же выпарывались».

Далее:

Радзинский: «При этом кое-что из ценных вещей (чья-то брошь, вставная челюсть Боткина) было обронено». В скобках – уточнение самого Юровского. Так этот текст приводится во всех известных публикациях других авторов.

Рябое: «При этом кое-что из ценных вещей (чья-то брошь, вставная челюсть Боткина? – Г.Р.)», то есть у Рябова в скобках – это уже не объяснение Юровского, а объяснение самого Рябова. Это он ставит знак вопроса, как бы выражая свою неуверенность в том, что челюсть действительно принадлежит доктору. В журнальной публикации весь текст записки Юровского напечатан другим, более жирным шрифтом, чем текст автора, то есть Рябова. В скобках авторство Рябова подчёркивается и этим.

И ещё: Радзинский: «Забросав землёй и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали».

Рябое: «Забросав землёй и хворостом, (?) несколько раз проехали».

Здесь следует обратить особое внимание на то, что у Рябова отсутствует упоминание о шпалах. Рябов публикует «Записку Юровского» ещё до появления архивной публикации Радзинского. Он ещё не знает, что в захоронении присутствуют шпалы. В копии ему известной «Записки» речь лишь только о хворосте.

Как ни странно, но в 1989 году Рябову ещё не было известно о том, что уже в 1978 году его коллегами, А. Авдониным и М. Кочуровым, был обнаружен деревянный настил размером 2x3 метра, хотя Авдонин письменно об этом факте Рябова уведомил. В беседе с прокурором в 1991 году Авдонин рассказывает: «Примерно в 1978 году мы обнаружили, что в грунте имеется дерево. А как нам было известно – место захоронения было перекрыто настилом из шпал. После этого мы и решили, что семья Романовых, видимо, захоронена в этом месте. Об этом я сообщил Рябову». В записке на имя Председателя Государственной комиссии Ю.Ф. Ярова Авдонин тоже описывает момент вскрытия захоронения в 1979 году: «Деревянный настил находился на глубине порядка 30–40 см от поверхности земли. Сразу же под настилом оказались человеческие останки». Рябов рассказывает в 1989 году об этом событии иначе: «Сняли слой земли, в которой лопата упёрлась во что-то жёсткое, пружинящее. Хворост, ветки, хорошо сохранившиеся. Под ними снова земля – перемешанная, перекопанная».

Тогда, в 1989 году, отдавая свой материал в журнал «Родина» и судя по той информации, которая в нём изложена, Рябов ещё не знал о существовании второй «Записки Юровского», в которой шпалы были упомянуты. Поэтому присутствие шпал у Рябова обнаруживается позднее, достоверно в показании прокурору Свердловской области в 1991 году. Он говорит: «В мае 1979 года, вернее осенью 1978, мне написал Авдонин, что при осмотре Коптяковской дороги его товарищ по имени Миша (Кочуров?) с высоты стоящей у дороги сосны увидел часть выходящих на поверхность земли шпал». Подробно Рябов описывает вскрытие захоронения в своём дневнике, который он вёл непосредственно во время происходящих событий. Фрагменты дневника приведены в книге В.В. Алексеева, из которых картина раскопа «места предполагаемого погребения» выглядела так: «Снят слой мокрой травы, верхний слой земли, обнажены шпалы. Сняли первый слой шпал, под этим слоем обнаружен второй слой шпал, проложенный вдоль дороги. Здесь же навалены сучки, остатки деревьев, камни, кирпич. Упёрлись в третий слой шпал».

Итак, по дневнику, который Рябов вёл в те дни, когда вскрывалось захоронение, могила была закрыта тремя слоями деревянных шпал. В 1989 году, то есть через десять лет после собственноручной записи в дневнике, Рябов обнаруживает только один хворост, а Авдонин свидетельствует об одном «деревянном настиле», под которым сразу же оказались искомые останки. Следует отметить, что при вскрытии могилы в 1991 году специально созданной для этой цели Комиссией никаких «настилов» вообще найдено не было, что и отражено в официальных документах Свердловской прокуратуры, а также в дневниковых записях учёных-специалистов Л.Н. Коряковой и её супруга. В разных местах были обнаружены «обломки шпал размером до 1,5 метра, встречались обломки палок, а в восточной части раскопа лежало целое бревно толщиной в 20 сантиметров, оставшееся, видимо, от