Читаем без скачивания Почему не гаснут советские «звёзды» - Федор Раззаков

Не случайно, что именно в годы «разрядки» в Советском Союзе окончательно окрепла мода на антисоветизм, который затронул самые широкие слои общества, в том числе и высшие. Как удивлялся сам Высоцкий:

Меня к себе зовут большие люди —Чтоб я им пел «Охоту на волков»…

Проводниками этого явления являлись именно «красные буржуи» вкупе с либеральной интеллигенцией. А своеобразной Меккой для подобной публики стала любимовская «Таганка», что весьма симптоматично. Если на заре этого театра её фанатами были в основном творческая и научная интеллигенция, студенческая молодёжь, то после того, как в моду вошёл антисоветизм, в театр протоптали дорожку апологеты коррупции: нувориши из числа новых хозяев жизни, так называемые «богатые буратины» — директора магазинов и торговых баз, цеховики, фарцовщики и т.д. Эти люди тоже неплохо разбирались в «эзоповом языке» (за десять лет «игры в фигушки» успели поднатореть), однако в этот театр они шли отнюдь не потому, что были «духовной жаждою томимы» — их возбуждало само присутствие в стенах заведения, где такая модная штучка, как антисоветизм, возведена чуть ли не в культ. Любимым спектаклем для этой публики стал «Мастер и Маргарита» (1977), где антисоветская философия была заложена во всём: и в самом тексте, и во внешних эффектах (именно в этом спектакле впервые на советской сцене актриса полностью обнажалась, хотя и со спины). Как писал один зарубежный критик: «Все эти перебивки текста советской „новоречью“ из газетных клише воссоздают в совокупности (да ещё при соответствующей актёрской мимике и интонации) ту социальную и психологическую среду, которая характеризует советский образ жизни как высшую мистику с точки зрения здравого рассудка».

Эта постановка стала одной из самых модных в столице. Попасть на неё простому человеку было невозможно — все билеты доставались исключительно элите: партийной и хозяйственной номенклатуре, комсомольским вожакам, представителям творческой интеллигенции и, конечно же, нуворишам из числа теневиков, коих в 70-е годы развелось тьма-тьмущая. Чуть позже актёр «Таганки» Леонид Филатов так выразится по этому поводу:

«Театр на Таганке возник на волне социального презрения к тем людям, которые в конце концов заполонили наши фойе и щеголяли в антрактах мехами и бриллиантами. Мы помимо своей воли стали „валютным“ театром. Студенчество из нашего зала вытеснили ловчилы из автосервиса, торговли и т.д. Мы проклинаем их со сцены, а они с большим удовольствием на это смотрят. Мы издеваемся над ними, а их приходит к нам всё больше и больше — театр престижный, при случае можно щегольнуть в разговоре…»

Лично мне данная проблема видится иначе, чем Филатову. В том-то всё и дело, что «Таганка», будучи главным проводником антисоветских настроений в культурной среде, сама привлекла к себе всю перечисленную выше публику, которая ринулась в этот театр, как пчёлы на мёд. А все стенания о том, что «Таганка» этого не хотела, от лукавого. Да, в 60-е годы, когда в советском обществе ещё сохранялись романтические настроения, некоторые по наивности воспринимали «Таганку» как борца с закостеневшей идеологией. На самом деле это был всего лишь маскхалат, который Любимов специально напяливал на свой театр, чтобы заманить в него романтически настроенных граждан. Ведь даже его самые, казалось бы, просоветские спектакли — «10 дней, которые потрясли мир», «Мать», «А зори здесь тихие…» и др. — в основе своей были антисоветские, сеявшие в душах людей зёрна сомнений. Это была не лобовая атака на сознание зрителей, а гораздо более тонкая, коварная. Те же «Зори» повествовали не только о героизме девушек-зенитчиц, а как бы ставили вопрос: а стоило ли жертвовать своими жизнями не обученным диверсионному делу девушкам?

Одновременно с Любимовым это произведение экранизировал для кино режиссёр-фронтовик Станислав Ростоцкий (Любимов в войну конферировал в Ансамбле НКВД и только однажды был на передовой в рядах ополченцев, когда немец вплотную подошёл к Москве), который создал по-настоящему патриотическое произведение, и оно вошло в сокровищницу отечественного кинематографа. Киношные «Зори» и любимовские — это два разных подхода к теме войны: державный и западнический, который точнее будет назвать пораженческим (именно последний победит в горбачёвскую перестройку и станет одной из причин развала СССР).

«Ловчилы из автосервиса», которые заполонили «Таганку» в 70-е, по сути, были с таганковцами одной крови различие было лишь в том, что ловчилы разъедали советское общество экономически, а актёры «Таганки» духовно. И то, что они слились в общем экстазе, отнюдь не случайно. На заре «Таганки» у актёров этого театра не было личных автомобилей, а спустя десятилетие они уже были у многих. И в автосервис они заезжали регулярно, расплачиваясь с тамошними мастерами не деньгами, а билетами в свой театр, которые приравнивались к валюте. Как однажды проговорился сам Любимов, «наш театр превратился в филиал „Берёзки“».

Кульминацией заигрывания советских властей с «Таганкой» стали события осени 77-го, когда Любимову исполнилось 60 лет. В связи с юбилеем в Кремле было принято решение наградить режиссёра… орденом Трудового Красного Знамени. Награду юбиляру вручал кандидат в члены Политбюро, первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР В. Кузнецов, который в порыве чувств так разоткровенничался с именинником, что шепнул ему на ухо: «Тут у нас некоторые предлагали дать тебе Боевого Красного Знамени…»

Вот такое невольное признание вырвалось из уст высокого начальника: главному фрондёру и антисоветчику страны кто-то из высоких шишек предлагал вручить боевой орден! Видимо, чтобы он ещё яростнее воевал против советской власти. Что называется, приплыли!

Отметим, что даже в среде самих либералов все эти реверансы в сторону Любимова вызывали законное удивление. Получалось, что чем больше он мастерит «фиг» в сторону власти, тем активнее та его поощряет. Многие тогда в открытую говорили, что шеф «Таганки» на коротком поводке у… КГБ. Эту версию чуть позже озвучит парторг театра Борис Глаголин, который в приватном разговоре с Валерием Золотухиным заявит:

«То, что Любимов писал в КГБ, — для меня это сейчас абсолютно ясно. Если бы было что-то, меня, по моему положению парторга, вызвали бы и спросили. Меня за 20 лет никто ни разу ни о чём не спросил. Значит, они всё знали от него самого, и ему было многое позволено, и всё это была игра…»

В словах парторга «Таганки» нет ничего необычного: среди части советской творческой элиты доносить друг на друга было в порядке вещей. Таким образом «инженеры человеческих душ» выторговывали для себя различные блага: высокие звания, комфортабельные квартиры, заграничные поездки и т.д. И наивно предполагать, что «Таганка», являясь Меккой либеральной фронды, была вне поле зрения КГБ. В этом плане она, наоборот, должна была быть в числе лидеров, поскольку там постоянно тусовались все самые известные советские (и не только!) либералы, контакты которых КГБ обязан был фиксировать. Можно даже предположить, что «таганский улей» чекисты специально не ворошили, чтобы иметь возможность через своих стукачей следить за настроениями либеральной фронды. Поэтому не ошибусь, если предположу, что стукачей в «Таганке» было больше, чем в любом советском театре. Вот почему, когда пал Советский Союз, именно представители творческой интеллигенции больше всех призывали народ пойти и разгромить КГБ: ведь там хранились их доносы друг на друга. Однако в своём рвении либералы если и преуспели, то не намного: большинство архивов КГБ уничтожить не удалось. И они ждут своего часа. Жаль, что он ещё не пробил: в таком случае мы бы узнали истинную подноготную многих нынешних «глашатаев свободы».

И всё же кое-какая информация на этот счёт иногда просачивается. Например, дочери Александра Галича А. Архангельской удалось подержать в руках досье на своего отца, где фигурировали доносы «друзей» певца. По её словам: «Когда я прочитала „документы“, я сразу догадалась, о ком идёт речь, потому что прекрасно знала круг общения папы в тот или иной период, кто был рядом и мог ЭТО написать. Не нужно быть заядлым кроссвордистом, чтобы „расшифровать“ известного актёра, с которым папа играл на одной сцене ещё в юности в арбузовской студии и который подписывал донесения „Гвоздь“ и „Хромоножка“. Кстати, комитетчики подтвердили, что я не ошиблась…»

Если моя догадка верна, то этот актёр и в самом деле был весьма знаменит. Популярному герою, которого он сыграл в знаменитом фильме по произведению двух классиков советской литературы, даже поставили памятник в Одессе. После падения СССР этот актёр в своих многочисленных интервью вылил столько злости на свою бывшую родину, что этому мог бы позавидовать тот же Юрий Любимов. Впрочем, в либеральной среде это в порядке вещей: злопыхательствовать по адресу власти, давшей им славу и многочисленные привилегии, которые простым советским гражданам и не снились. Приведу лишь один пример: интервью двух знаменитых людей — кинорежиссёра и актёра — которые вспоминают о своей жизни и творческой деятельности в годы советской власти. Режиссёр — народный артист СССР, лауреат двух Государственных премий, классик в своём жанре, Эльдар Рязанов; актёр — бывший фронтовик, народный артист РСФСР Зиновий Гердт.