Читаем без скачивания Почему не гаснут советские «звёзды» - Федор Раззаков

Вместо сбежавшего Любимова в «Таганку» был прислан другой режиссёр — Анатолий Эфрос. Но лучше бы он туда не приходил — прожил бы дольше. Так называемое «таганковское братство» показало себя во всей своей красе, явив миру своё истинное лицо, а точнее, мурло: началась форменная травля вновь прибывшего, когда протыкали шины его автомобилю, резали дублёнку в гардеробе, а однажды даже провели сеанс чёрной магии — обкололи дверь его квартиры иголками, наводя порчу. Подобной травли своего руководителя не знал ни один советский театр, поскольку все они были всё-таки культурными учреждениями. «Таганка», как мы помним, была пиратским судном, где действовали волчьи законы стаи. Там с неугодными особо не церемонились. Как пел в той же «Пиратской» Высоцкий:

Двух негодяев вздёрнули на рею, —Но мало — нужно было четверых.

Так вышло, что одним из таких «негодяев» для «Таганки» стал Анатолий Эфрос. Травля его привела к трагедии: в январе 87-го он скончался. Ему было 60 лет.

Спустя полтора года после этой смерти в СССР вернулся Юрий Любимов, Пусть ненадолго (в тот раз — всего на несколько недель), однако это была несомненная победа либералов во власти, которые собирались сотворить из «Таганки» один из своих перестроечных таранов. Ведь у людей ещё не успел улетучиться неприятный осадок от смерти Эфроса, и многие до сих пор считали виновными в произошедшем актёров «Таганки». Надо было срочно отмыться, а попутно реанимировать миф о «Таганке» как об «островке перестройки», поскольку горбачёвцам позарез нужны были проверенные рулевые из среды творческой интеллигенции. Ведь кто-то должен был вести народ к «общечеловеческим ценностям». Вот и выбрали власти ефремовский МХАТ (доронинский из-за своей «нелиберальности» всячески затирался и поливался грязью) и любимовскую «Таганку».

Как мы знаем, ничем хорошим возвращение Любимова не закончилось — его театр попросту развалился, а актёры переругались между собой до такой степени, что их приходилось разнимать с помощью ОМОНа. В случившемся не было ничего удивительного, учитывая, что «Таганка» долгие годы питалась исключительно одним — нигилизмом. По сути, как дееспособный коллектив она закончилась ещё в первой половине 70-х, но Любимову тогда удалось сохранить труппу, во многом благодаря стараниям властей (именно тогда началась «разрядка» и власти стали целенаправленно «возвышать» этот театр, сделав его выездным) и либеральной интеллигенции, которая продолжала усиленно раздувать миф о единственном в стране «оппозиционном театре». Как мы помним, данный миф возник ещё на заре этого театра и тщательно культивировался либералами. Все эти пикировки с властями, которые тянулись из года в год, скандальные премьеры и слухи о них, которые распространялись в народе со скоростью пожара, создали в обществе стойкое убеждение о том, что «Таганка» — это некий оплот свободы в стране тотального контроля. Парадоксально, но именно советская цензура сослужила этому театру хорошую службу: своим многолетним бойкотом она позволила ему долгие годы водить людей за нос, создавая у них впечатление, что таганковцы — это сплошь бескомпромиссные борцы с тоталитарным режимом и бескорыстные борцы за правду.

Но вот времена на дворе изменились: к власти пришёл Горбачёв, который бросил все силы на то, чтобы «Таганка» стала одним из знамён его проекта под названием «перестройка». Практически все советские СМИ были нацелены на восхваление любимовского детища. И они старались: восторженных статей о Любимове и его театре в те годы вышло столько, что ими можно было выстелить дорогу аж до Луны. И что же? Вся эта пропагандистская шумиха завершилась грандиозным пшиком. «Таганка», которую все считали этаким твердокаменным бастионом, разрушилась практически в одночасье. И это во времена разгула гласности и демократии! В чём же дело? А дело оказалось в том, что отнюдь не камни составляли основу этого «бастиона», а тот самый материал, которым в деревнях издревле удобряют почву. Красивая легенда о «Таганке» оказалась всего лишь мифом, мыльным пузырём, надутым либералами на свою потребу на исходе хрущёвской «оттепели». При советской цензуре этот миф ещё удавалось поддерживать, но едва наступили другие времена, как вся правда вышла наружу. Вся нелицеприятная правда.

ПРИРУЧЁННЫЙ ВЫСОЦКИЙ

За те четверть века, что минули со дня смерти Владимира Высоцкого, вокруг его имени создано множество различных мифов. Самый распространённый заключается в том, что всю свою сознательную жизнь Высоцкий чуть ли не в одиночку противостоял безжалостному тоталитарному государству, коим якобы являлся Советский Союз, и погиб в неравной схватке с этим «монстром». Однако стоит только попытаться более подробно разложить эту проблему «по полочкам», как миф этот рассыпается будто карточный домик. Ведь в самом деле наивно предполагать, что имей советская власть желание сломать хребет подобному храбрецу, и у него хватило бы сил этому сопротивляться на протяжении столь долгого времени — почти 15 лет. Выстоять и победить в одиночку против такой махины, каким было Советское государство, никому ещё не удавалось. Даже такому неординарному человеку, как Высоцкий. А выстоял он потому, что определённые силы в руководстве страны делали всё от них зависящее, чтобы такое явление, как Владимир Высоцкий, жило и творило как можно дольше. То есть парадокс заключается в том, что советская власть боролась с творчеством Высоцкого и одновременно поощряло его, о чём большинство высоцковедов старается сегодня не вспоминать. Сам Высоцкий неоднократно заявлял, что долгие годы пытался пробиться сквозь «ватную стену», окружающую его (то есть имея в виду запреты, которыми обкладывало его государство), а высоцковеды упорно ведут дело к тому, чтобы создать у людей впечатление, будто Высоцкий стоял не у «ватной стены», а у расстрельной стенки. Как говорится, почувствуйте разницу.

Нынешние антисоветчики буквально лезут из кожи вон, пытаясь демонизировать советскую власть и придать ей поистине монстрообразные черты. Некоторые и вовсе доходят до крайности. Коллега Высоцкого по «Таганке» Борис Хмельницкий, вспоминая противостояние своего театра с властями (в том числе и Высоцкого), в интервью одной центральной газете однажды патетически воскликнул: «Мы жизнью рисковали!» У людей, которые жили во времена СССР, подобные восклицания ничего кроме смеха вызвать не могут. Как верно заметил по этому поводу другой коллега Высоцкого, Ролан Быков, «не надо расчёсывать комариные укусы и выдавать их за фронтовые раны».

Даже беря во внимание все те многочисленные запреты, которыми власти обкладывали Высоцкого, все зуботычины, которые он зарабатывал, лично у меня не поворачивается язык назвать это противостояние жестоким. Более того, в нём чётко читается то, что вся эта борьба была спланирована на самом кремлёвском верху, чтобы использовать Высоцкого в той закулисной политике, которую Кремль проводил как у себя в стране, так и за её пределами. Иначе никак не объяснить, как это «непримиримый борец с тоталитарным режимом» Владимир Высоцкий в течение 16 лет играл в одном из популярных столичных театров, снялся в 31 фильме, выпустил несколько миньонов, дал столько живых концертов почти во всех союзных республиках, что их число вообще учёту не поддаётся, женился на иностранке и семь лет ездил к ней за рубеж и т.д. и т.п. Вот и выходит, что-то здесь не так: либо власть жестокая, но не к Высоцкому, либо её жестокость — всего лишь выдумка.

С «фигой» в кармане

Более полутора десятков лет Высоцкий служил в Театре на Таганке. Театре, который, по сути, ввёл моду на антисоветизм в духовной жизни сначала в масштабах столицы, а потом и всей страны. Катализатором этого антисоветизма был руководитель театра Юрий Любимов, у которого были личные счёты с советской властью (в 20-е годы были у него репрессированы дед-кулак и отец). У Высоцкого в отличие от Любимова никаких личных претензий к советской власти не было. Он родился в нормальной советской семье, где отец был военным, а мама служащей. Отец мечтал, чтобы его сын приобрёл серьёзную профессию, стал строителем, но сын пренебрёг этим пожеланием и, проучившись всего год в МИСИ, подался в артисты. Чем и решил свою дальнейшую судьбу. Актёрская среда в годы хрущёвской «оттепели» была активно втянута в споры западников и державников, а любимым словом в этих спорах было слово «свобода». Что это такое и с чем её едят, никто себе толком не представлял, однако спорили о ней денно и нощно до хрипоты, до посинения. (Как пел сам Высоцкий в одной из своих ранних песен: «Мне вчера дали свободу — что я с ней делать буду?!») Именно в поисках этой свободы Высоцкий и взялся за гитару, поскольку гитарная песня в те годы стала одной из выразительниц свободолюбивых «оттепельных» настроений.