Читаем без скачивания Вариант "И" - Владимир Михайлов

— Кто?

— Ах, неужели неясно? Он! Не могу же я орать,.

— Он??

— Поняла теперь? Через минуту туда будет не пробиться. Мне по страшному секрету сказал старший охранник…

Так проходит земная слава. Бедный профессор мгновенно оказался забытым и брошенным на волю волн. Он недоуменно моргнул — раз, другой. На третьем мигании я подхватил его под руку.

— Профессор…

Он покачал головой:

— Каков темперамент, а? Куда это дамы бросились?

— А, чепуха. Приехал какой-то патлатый артист, не знаю. Но я очень рад возможности побеседовать с вами. Позвольте представиться…

Он выслушал меня внимательно. Я попросил об интервью.

— М-м… Откровенно говоря, не знаю. Видите ли, я себя чувствую еще не очень уверенно после… м-да. Ну и кроме того — я могу и люблю говорить только о моем предмете — это…

— Я в курсе, профессор. Но могу вам обещать: мои вопросы будут самыми простыми, вам не придется задумываться всерьез.

— Но, собственно, вы не услышите от меня ничего интересного — во всяком случае, для ваших читателей. Вряд ли евразийство способно всерьез заин-тересовать немцев.

— Наши читатели — русские, профессор, и все, что касается России, вызывает у них самые живые отклики.

— Ну, в таком случае — что бы вы хотели от меня услышать?

— Может быть, пройдемте куда-нибудь в уголок? Здесь слишком неуютно для хорошего разговора.

Я отвел его в пустое местечко, где, похоже, собирались поставить какое-нибудь изваяние, но в последнюю минуту раздумали.

— Итак, профессор… Полагаете ли вы, что нынешний путь развития, на который мы, судя по всему, вступим, был определен уже евразийцами и мы сейчас лишь реализуем их идеи?

— Гм… Думаю, что ощущение неизбежности такого движения возникло значительно раньше. И дело не только в том, что немалая часть российской аристократии имела восточные корни; но вот, к примеру…

Вы Пушкина, конечно, помните?

— Ну разумеется, как всякий русский…

— «Сказку о царе Салтане»?

— Могли бы и не спрашивать.

— Очень русское произведение, верно? Но ведь Салтан — это султан!

Отнюдь не православный го-сударь.

— Вы полагаете? Хотя — вам, разумеется, это известно лучше. А вы придаете этому значение?

— Несомненно. Потому что у Пушкина была прекрасная историческая интуиция — думаю, ее можно так назвать. «Историческая» — не обязательно значит «обращенная в прошлое». Это понимали, видимо, и другие: недаром написать «Историю Петра Великого» было поручено ему, а не, скажем, Карамзину — всеми признанному историку.

— Это чрезвычайно интересно. Скажите: именно такого рода соображения и привели вас в ряды сторонников — назовем вещи их именами — исламского государя? Современного Салтана?

— Ну, я бы не сказал, что только эти. И даже — не они в первую очередь.

Не совершайте стандартной ошибки, полагая, что ученым чужды мирские интересы — политические, экономические… А также и мирские пристрастия, симпатии и антипатии. Так вот… Меня побудила примкнуть к возникавшему течению восточной ориентации не пушкинская сказка, разумеется, и даже не выводы и прогнозы евразийцев, но в первую очередь — понимание самой простой истины: всякое движение нуждается, чтобы стать по-настоящему влиятельным и сильным, вовсе не только в двигателе и в запасе энергии. Во всяком организме, будь он естественным или искусственно созданным, должно иметься некоторое количество деталей, играющих в нем разные роли, — иначе он не будет работать. В автомобиле, например, есть мотор — силовая установка. Без нее машина — железный лом. Но даже обладая самым прекрасным мотором, машина не сможет нормально работать, если у нее не будет тормозов. То есть при каждой силе обязана состоять и антисила; трогаясь и набирая скорость, вы должны быть уверены что обладаете возможностью при надобности снизить ее или даже вовсе остановиться, а то и дать задний ход.

— Но автомобиль по сравнению с обществом, в особенности нашим, — достаточно простой механизм…

— Я привел такой пример лишь для наглядности. Я ведь сказал, что такого рода структура свойственна вообще любой мало-мальски сложной системе.

В том числе и обществу в целом, и любому его подразделению. В любом государстве всегда неизбежно существует тормоз: оппозиция. Хотя при тоталитарном режиме она вынуждена выдавать себя за что-то другое и почти не имеет возможности выступать в качестве единой силы.

Оппозиция — тормоз правительства. Но и в рамках любой организации необходима своя оппозиция, там тоже есть своя правая и своя левая сторона. Иначе организация эта, как тот же автомобиль, разовьет такую скорость, на которой перестанет быть управляемой. Так вот, я понял, что развитие ислама в России, которое наверняка ускорится в результате деятельности новой организации, нуждается в тормозе. И я решил сыграть роль этого механизма.

— Торможение организации изнутри?

— Тормозящее влияние, кстати сказать, только и может оказываться изнутри; то, что находится вовне, — это уже не тормоз, это носит иное название: например, придорожный столб не является тормозом, хотя, конечно, останавливает машину, когда она на него налетает. Тогда это не остановка, но авария, катастрофа…

— А другие организаторы движения, вы полагаете, не могут сыграть такой роли?

— Как говорят опытные шоферы: всякий дурак может ездить быстро, искусство же заключается а том, чтобы уметь ездить медленно. Хотя мотор просит газа, газа… Все участники движения — я имею в виду организаторов — естественно, рассчитывают при новом государе занять определенные посты и участвовать в выработке мнений монарха. Но, к сожалению, большинство из них сильнее заинтересовано в самом посте, чем в результатах своего влияния на царя. Возьмите хотя бы… ну, предположим, Лепилина. Опытный политик. Но из тех, кто не будет проводить свою точку зрения — за неимением оной, — но будет поддерживать все, что угодно, лишь бы в конце концов получить вожделенный титул, втиснуться в аристократию. Деньги у него есть, и потому его эта проблема мало волнует. Но ведь это и значит — пустить машину бесконтрольно ускоряться. Так бывает очень часто в подобных ситуациях: стараются поскорее достичь каких-то ощутимых результатов и воспользоваться достигнутым. Следовательно, нам грозит неоправданное ускорение внутреннего развития — в данном случае слишком поспешная исламизация. Поспешная — вовсе не значит «принудительная», такую возможность я вообще исключаю; Но и естественные процессы нередко приходится сдерживать. Потому что здесь стремительность чревата и вовсе гибельными для нации последствиями. Как и всякое очень массивное тело, Россия не любит крутых поворотов, они всегда приводят к катастрофам. Как революции прошлого века — и девятьсот семнадцатого года, и девяностых годов. России для поворота нужна дуга большого радиуса. Иначе — быть нам под откосом. Но даже и по такой дуге надо поворачивать умело, нажимать на тормоза плавно — иначе колеса заблокируются и машина пойдет юзом — вернее, ее понесет…