Читаем без скачивания Пересекая границы - Оксана Панкеева

Потом мы с кузеном Элмаром как-то столковались, сдружились и много времени проводили вместе. Ему больше не с кем было дружить, его братья были намного старше и у них были свои взрослые дела, а мне он просто ужасно нравился. Мне нравилась его простота, его искренность, его открытость в чувствах и вечная восторженность по любому поводу. Для меня, выросшего при дворе и с детства ограниченного этикетом, протоколом, традициями, церемониями и прочим занудством такого рода, этот славный маленький варвар был неким волшебным существом, вроде эльфа. Он очень искренне и заразительно смеялся, и мне захотелось научиться так же. А если уж я захотел чему-то научиться, то у меня это обязательно получалось. Так я и научился смеяться. А потом — шутить и понимать шутки… Должен сказать, Элмар даже не представляет, какое влияние он оказал на развитие моей личности. Все мои странности и причуды — это тоже от него. Просто он со временем все это перерос, а у меня осталось на всю жизнь. — Король улыбнулся и завершил: — Вот такая история.

— А потом? — тут же спросила Ольга.

— Что — потом?

— Потом, после того, как вы научились смеяться. Вы как-то научились и всему остальному?

— Еще не всему, — снова улыбнулся король. — Я ведь тебе уже говорил, что еще никто не видел меня в гневе. И испугать меня практически невозможно. Любовь — это вообще больной вопрос… А плакать меня научил Жак, но это очень печальная история и я не хочу портить себе настроение. Так что, рассказывать ее тебе не буду. И не смотри на меня неотразимым взглядом, а то ты становишься похожа на Дориану. Мое величество не желает и не изволит. Лучше сама расскажи что-нибудь.

— А что, например?

— А давай пойдем испытанным методом свободных ассоциаций. Я еще тогда, у Элмара, заметил, что у тебя по любому поводу идет ассоциативный ряд, упирающийся во что-нибудь веселое, и ты потом сама себе хихикаешь. Вот, например, над чем ты хихикала сегодня утром, когда Элмар тебе рассказывал про ортанских жеребцов?

Ольга вспомнила, снова хихикнула и призналась про ослика. И тут же вспомнила бессмертного дядю Степу…

В результате его величество с огромным интересом выслушал подборку детских стишков с пространными комментариями, и видно было, что проблемы дяди Степы он принял весьма близко к сердцу.

— Надо Жаку рассказать, — сделал вывод он. — Ему понравится. Он у нас почти что бард, он еще один стишок в серию добавит. Для взрослых. «Дядя Степа и Камилла».

Ольга тихо захрюкала и поползла по диванчику.

Как раз в этот момент снаружи послышался ужасный шум, грохот, топот; полог снесло в сторону, и в шатер ворвался принц-бастард Элмар.

— Шеллар! — завопил он с порога. — Мне сказали, что на Ольгу напал волк! — Тут он заметил Ольгу, все еще корчившуюся от смеха на диване, с горестным криком бросился к ней и схватил за плечи. — Ольга! Что с тобой?

— С ней все в порядке, — сказал король. — Успокойся.

— Хвала богам! — мгновенно просиял Элмар и прижал подругу к сердцу. — Я так испугался! Что ж они мне сразу не сказали, что все обошлось?

— Наверное, потому, что ты не дослушал, — предположил король. — Не мни девушку. Присядь, посиди пять минут спокойно, я тебе все расскажу. Что ты вечно как явишься после битвы, так вокруг тебя все вверх дном!

Элмар послушно опустился на ковер и сел, скрестив ноги. Он был в одной рубашке, грязной и местами разорванной, левый рукав был оторван совсем. На руке, чуть выше локтя, красовалась свеженькая повязка, судя по кружеву, сделанная из того самого недостающего рукава. Лицо первого паладина было измазано кровью примерно так же, как и у Ольги, только расположение полос было другим. Он весь прямо дрожал от возбуждения, и его синие глаза сияли «высоким вдохновением битвы». Сейчас он особенно сильно напоминал того восторженного юного варвара, которого столь любовно описывал король.

Король вкратце рассказал о происшествии с волком, отчего Элмар пришел в полный восторг и засыпал Ольгу таким количеством громких похвал, что ей даже неловко стало.

— Ну, а ты что добыл? — перебил его восторженные вопли король.

— Разве не видишь? — Элмар указал на художественную роспись у себя на лице. — Кабана. Один. Коротким мечом.

— А у остальных какие успехи?

— У Лавриса волк, Келдон и Сакал вдвоем медведя осилили…

— А кого на этот раз принесли?

— Трайнет нарвался на анкрусов. Один был, не повезло парню.

— Что, сожрали? — помрачнел король.

— Да нет, по счастью, только покусали. Он успел их перебить до того, как его парализовало.

— И что теперь?

— Повезли домой, лечиться. Не переживай, Шеллар, что ты, прямо как за родного… Это лечится, все с ним будет в порядке.

— Я не переживаю. Мне просто неприятно, когда мои паладины вот так по-дурацки гибнут на этой траханой охоте, на ваших траханых турнирах, в своих траханых поединках… И из-за чего? В прошлом году два отличных парня порубили друг друга на лапшу из-за какой-то драной кошки, на которой пробу негде ставить… Прошлой зимой кого-то задрал медведь… Ну на кой он ему понадобился, этот медведь?

— Шеллар, перестань, — перебил его Элмар. — Ты просто не понимаешь. Воин должен сражаться, хоть где-нибудь, хоть с кем-нибудь. Если он перестанет ощущать дух битвы, он перестанет быть воином. Ну, а кто сражается, тот, бывает, и гибнет. И это следует принимать, как законы природы, как солнце днем и звезды ночью, как летнее тепло и осенний листопад… Таков путь воина, Шеллар, иначе быть не может.

— Поэт… — недовольно проворчал король. — Сегодня смертельных случаев не было?

— Не было. Все по мелочи. Келдон пару ребер сломал, Лаврис хромает немножко, я вот тоже… — он чуть шевельнул локтем.

— И опять раздетый носишься. Тебе мэтр что говорил — спину от сквозняков беречь?

— А тебе он говорил бросать курить, — огрызнулся Элмар. — И еще жениться.

— В общем, так, — король встал и набросил плащ. — Я пошел исполнять свои королевские обязанности, а ты оденься, забирай Ольгу, и иди к своим. Ты за нее отвечаешь, если ее кто-то без спросу чести лишит, я с тебя спрошу. Ясно?

— За кого ты нас принимаешь? — обиделся Элмар.

— За ораву здоровых мужиков, которые через час упьются так, что забудут о всякой там нравственности. Особенно твой дружок Лаврис. Да и Мэнсор поглядывал с большим интересом.

— Мэнсор? Он же только луну тому назад женился!

— Потому я тебя и прошу… Нет, не прошу, приказываю: присматривать за подругой, чтобы не было никаких неприятностей.

— Хорошо, — проворчал Элмар, подождал, пока кузен отвернется к выходу, и скорчил рожу ему в спину. — Ольга, ты слышала? Его величество велит мне блюсти твою нравственность, а то он с меня спросит.