Читаем без скачивания Прямые пути - Алексей Дуров

— Я ничего не задумал.

— Да?! А вот спрошу завтра при них, они вранье почуют! А отмолчаться попробуешь, тоже все ясно им станет!

— Хватит, — решительно оборвал Тарджи. — Так мы ничего не решим. Думать надо.

Неожиданно заговорил промолчавший всю перебранку Тильх:

— Да, действительно, нужно что-то придумать. Какую-то возможность, безопасную и для нас, и для побережников. Если они не согласятся, то действительно задумали какую-то подлость.

— Самым правильным будет найти другой путь в родной мир, — заявил напоследок Шанай и ушел.

А в войске уже знали подробности переговоров. Может, Гралей проболтался, может, подслушали или по губам издалека прочитали — есть среди вольников умельцы. Тарджи надеялся, что дворяне не поддержат Шаная, хотя бы не все, но уперлись, как один. Остальные бойцы еще как недовольны были, что из-за имперцев домой попасть не могут. Все их подначивали, разговорчики слышались, вроде:

— Коней есть будем. Как последнего доедим — имперских дворян. И, как последнего доедим, — побережники нас и пропустят домой.

— Так, может, начнем с дворян? А то коней жалко.

Что же делать? Отдать имперцам прямой приказ, чтобы соглашались на условия побережников? Не послушают. Могут и за оружие взяться. Пристрелят Тарджи и будут доказывать, что следующий по старшинству Шанай.

Искать другой путь в родной мир? Тут уж вольники не согласятся, да и степняки тоже.

Самым простым было бы разделить войско. Кто хочет, пусть соглашается на условия побережников, кто не хочет — пусть безопасный способ придумывает. Отдать дворянам остатки припасов, стрел, обереги. Пожалуй, на такую возможность согласятся все. Кроме Тарджи — пропадут ведь имперцы. Не от цинги, так от голода. Их же тоже можно понять: ударили побережников рукой в латной перчатке, а те увернулись, теперь приходится ждать ответного удара дужкой в зубы, от любого движения дергаться.

Силой их разоружить, что ли? Подговорить вольников легко будет, своим и алмазникам достаточно приказать. Без степняков можно обойтись. Конечно, у дворян больше шумных самострелов, но Тарджи не раз задумывался, как против них управиться, и кое-чего надумал. И другие тоже соображения высказывали, дворяне в том числе. Но без крови не обойдется.

Или искать безопасный для всех способ? А если его нет, если только на доверие к побережникам и остается надеяться? Это можно до бесконечности раздумывать. А недовольство расти будет, пойдет все войско против дворян, приказы Тарджи не помогут. Или сами дворяне первыми ударят.

Что же делать?

Неожиданно Тарджи вызвал через переговорную печать Митк Искра — десятник вольников, сейчас в должности сотника. Чего это он через голову Нунга сразу к самому высшему начальству?

— Тут человеческие следы! — заявил Митк. — Свежие, и обувка, какой ни у кого в войске нет. И на пустом месте начинаются, значит — он пришел прямой тропой!

— Где? — быстро спросил Тарджи.

— На север по этой самой подземной реке — ее по цветам видно.

— Но на север патрулируют степняки, вы там откуда?

— По разгильдяйству заметелились, как завсегда.

— Так может и он из ваших?

— Из вольников — возможно, но не из наших, обувка не та.

Запрыгнул Тарджи на коня и погнал на север. Скоро вместе с Митком, Нунгом, Орасом и еще несколькими бойцами разглядывали следы — от мягких сапог, какие и вправду никто в войске не носит.

— Увидел нас и запутал следы, — уважительно покачивал головой Орас.

— Да, и в этих зарослях его не найдешь, — соглашался Нунг. — Разве всем войском прочесать.

— Пока все войско сюда доберется, он уйдет прямой тропой, если до сих пор не ушел, — рассудил Тарджи.

Однако вольники, приглядевшись к следам, разгадали, где прячется пришелец, Митк доложил, указывая каменную россыпь на вершине холма:

— Там он. Хитро придумал — по камням пробраться, если бы вот эти два камня в землю не вдавились, не нашли бы.

— Тогда давайте зайдем к нему в гости, — предложил Орас.

— А вдруг стрельнет из чего? Место открытое.

Тарджи, не долго думая, отстегнул клинки, снял с плеча самострел и пошел к камням. Остановился шагах в двадцати, показывая, что безоружен:

— Выходи, не обижу. Нечем.

Он понимал, что человек может не знать имперского языка, может вообще не из родного мира быть, даже скорее всего.

Однако из камней тут же появился щуплый мужичок с охотничьим ножом в руке. Одет в куртку тюленьей кожи, полотняные штаны и меховые сапожки, за плечами котомка, на поясе фляга и полукруглая сумка для огнива, какую часто носят морские народы родного мира. Неторопливо оглядев Тарджи, спросил с опаской, причем — на языке морян:

— Так вы меня убивать не будете? — значит, все же, свой.

— Да с чего? — искренне удивился Тарджи.

Мужичок облегченно вздохнул и сунул нож за голенище. Поверил словам незнакомого человека. Или у него чутье на ложь, как у побережников? Сам-то не из них — русоволосый, серо-зеленые глаза слишком темные, ростом низковат.

— Вы из жемчужников? — предположил Тарджи.

— Я рыбоед! — гордо поправил мужичок. — Фанир из рода босых беглецов.

Вот оно, как, выходит, почти правильно Тарджи догадался. Браки между людьми разных народов последнюю тысячу лет никакая не редкость, наоборот. А моряне с побережниками женились между собой издавна — тысячелетия назад рядом селиться начали. И так часто, что их дети сплошь и рядом находили супругов из таких же полукровок. Порой, кого другого найти было труднее, например, когда полторы сотни лет назад моряне-дезертиры из островянского флота селились на острове Косой Берег, то брали в жены вдов-побережниц, каких на соседних островах много осталось после войны. А там и внуки, а в третьем поколении уже, как ни крути, чистокровные моряне-побережники получаются. В имперских свитках их записывали, как людей прибоя, но сами они себя прибойниками признают только в крайнем случае. На острове Косой Берег считаются морянским родом тысячи жемчужин, хотя даже название рода не морянское, у тех сплошь морская живность. А те моряне-побережники, кто еще древнее, гордо называются рыбоедами. Даже на роды разделились с названиями вроде «голодные изгои» или «озверевшие одиночки» — суеверие такое, слишком гордых названий не давать. И язык у них свой, на основе древнеморянского.

Жемчужников и рыбоедов описывают одинаково: щуплые, невысокие, внешности невзрачной, веселые и удачливые. Пришельцу этому, Фаниру подходит.

Тарджи и сам представился, Фанир уважительно мугикнул и еще раз оглядел собеседника — не каждый день видишь командующего конным войском без оружия, без охраны и пешего.