Читаем без скачивания Черный рыцарь Белой королевы - Илья Александрович Шумей

– У тебя есть я, – Верховная, словно робея, обняла малышку. – Мы с тобой, можно сказать, родственные души. Я тоже потеряла всех, кто был мне близок.

Она закрыла глаза и крепко прижала к себе дрожащую девочку, чувствуя, как из уголков глаз по щекам покатились первые капли.

«Ну и пусть, – подумала Дэлери, – Мне все равно, пусть смотрят, кому охота. Да, я плачу, ну и что с того? Имею право, в конце концов! Сегодня можно!»

– Я всю свою жизнь теряла дорогих мне людей, – заговорила она подрагивающим голосом, – словно на меня наложено какое-то заклятие. Все, все к кому я хоть немного была привязана, умерли. А я осталась. Я достигла всего, чего только можно было пожелать, забралась на самый верх, но никогда не была по-настоящему счастлива. Счастье, пусть даже короткое, как песок сквозь пальцы, всегда утекало из моих рук. Я просто не способна его удержать, мое прикосновение только отравляет и разрушает его.

Наверное это выглядело странным, когда облеченная огромной властью и умудренная многими годами жизни Верховная Жрица словно исповедовалась перед маленькой девочкой, но Сестре Дэлери, если честно, было наплевать на то, что о ней подумают окружающие.

– Да, я обожаема и почитаема, мне поклоняются, меня боготворят, меня ненавидят, в конце концов! – торопливо продолжала она, опасаясь, что этот миг единения душ оборвется, и она не успеет сказать все те слова, что рвались на волю из глубины ее души. – Но никто, никто не любит меня! В устремленных на меня глазах я вижу все что угодно: раболепие, похоть, страх, но не любовь.

А я же женщина! Во мне еще осталось немного человеческого! Я тоже хочу любить и быть любимой! Но все, что у меня есть – это мимолетные увлечения, забавы и только. Возможно, это и справедливо. Быть может, я заслужила такую судьбу, ведь, по правде говоря, я сама тоже никого никогда не любила по-настоящему.

Кроме одного-единственного человека.

Дэлери отстранилась от Сьюзен и посмотрела ей в глаза. Щеки Верховной Жрицы блестели от слез.

– Когда-то, очень давно, у меня была дочь. Это был первый и последний раз в моей жизни, когда я, не колеблясь, могла сказать: да, я люблю ее. Больше всего на свете. Больше собственной жизни. Но я потеряла и ее. Я потеряла свою девочку.

Дэлери сжала плечи Сьюзен с такой силой, что та вздрогнула.

– Я так устала! Устала от бесконечного одиночества, от необходимости постоянно изображать холодную бесстрастность и высокомерие, устала от промозглой пустоты внутри. И тогда появилась ты и разбудила во мне это давным-давно позабытое чувство, заставила меня вспомнить, что значит любить. Ты – маленький огонек, что освещает и согревает мою душу. Сью, я не хочу терять тебя! – голос Жрицы упал до еле слышного сипящего шепота. – Сью, прошу тебя, пожалуйста, позволь мне называть тебя своей дочерью!

Несколько мгновений Сьюзен просто стояла, открывая и закрывая рот. Как будто она хотела что-то сказать, но забыла нужные слова. По ее лицу пронеслась целая гамма чувств – от удивления и испуга до боли и радости. Ее ноги подкосились, и она буквально рухнула в объятия Дэлери.

– Мама! – только и смогла выдохнуть она.

* * *

Налетевший свежий ветер разорвал грязно-серые облака, и пробившиеся сквозь прорехи лучи солнца желтыми столбами упали сквозь дым и копоть, осветив утес с высящимися на нем Дворцом и Курганом Памяти. Костры уже догорали. Прощальная церемония закончилась, и вся процессия, развернувшись, побрела по тропе обратно. Перед осыпающейся кучей углей и пепла остались только две обнявшиеся фигуры. Одна – в тяжелом черном плаще, богато украшенном серебряной вышивкой по краям. Другая, маленькая – в простом черном платьице.

Слова были не нужны.

Выудив из складок плаща носовой платок, Дэлери вытерла девочке слезы. Сьюзен громко высморкалась и виновато улыбнулась. Дэлери улыбнулась ей в ответ.

Потом она взяла девочку за руку и поднялась. Повернувшись спиной к тлеющим углям, они начали спускаться с Кургана. Порывистый ветер трепал черный плащ Жрицы и развевал светлые волосы девочки. Солнце окрасило их лица в разные оттенки багряного и золотого, но казалось, что они сами светятся изнутри. Осунувшиеся, с мокрыми щеками, они лучились надеждой на то, что все худшее уже позади, и верой в то, что теперь, когда они, наконец, нашли друг друга, все обязательно наладится, и все будет хорошо.

Верховная Жрица Виан Дэлери плакала и, пожалуй, впервые в жизни гордилась этим.

А Сьюзен просто шла рядом со своей новообретенной матерью и время от времени скребла нещадно зудящий маленький черный завиток, проступивший на ее правом запястье.