Читаем без скачивания Мастер-арфист - Энн Маккефри

— А собой, значит, согласен? — возмутилась Сильвина, но тем не менее против воли повела его в кладовые. — Ну ладно, а как ты собираешься спрятать свою долговязую фигуру? — осведомилась она, найдя новый аргумент в споре.

Робинтон немедля ссутулился и, размахивая рукой, принялся изображать походку хромого.

— Хромай посильнее, — посоветовала она, понаблюдав за ним. — Хм… Выглядит так, будто тебя пнули сапогом в нежное место.

И она тяжело вздохнула, осознав, что переспорить Робинтона не удастся.

К тому времени, как к ним присоединился Сибелл — подмастерье хотел отговорить мастера, но взглянул ему в лицо и оставил возражения при себе, — Робинтон с Сильвиной уже отыскали подходящие лохмотья. Даже Сибелл вынужден был согласиться, что, стоило Робинтону ссутулиться и начать прихрамывать, как он терял всякое сходство с высоким, благородным мастером-арфистом.

— Если ты не очень торопишься, я могу еще извалять эти тряпки в навозе, — ехидно предложила Сильвина.

Робинтон содрогнулся. Сибелл захихикал, но прикусил язык, когда Робинтон сунул тряпки ему в руки и распорядился сделать именно это.

— Вонь наверняка заставит людей держаться от меня подальше и не вглядываться в меня чересчур пристально, — объяснил он со страдальческим вздохом. — Сибелл, пока меня не будет, говори всем, что у меня лихорадка и я лежу у себя.

Сибелл послушно кивнул, хотя ему было явно не по душе, что его мастер ввязался в какую-то темную авантюру. Однако мальчик знал, когда следует помолчать.

Добравшись до Красной реки, Робинтон переоделся. Черныш шарахался и прижимал уши, глядя на сумку с вонючими тряпками. Робинтон оставил скакуна у пограничников и предупредил их, чтобы держались начеку.

Отсюда Робинтон отправился прямой тропой в сторону Руата и вышел к хлеву. В хлеву стояло всего два дойных животных и те самого жалкого вида. Робинтон растерянно созерцал царящее вокруг запустение, когда в небе появилось крыло драконов и в сторону холда помчался перепуганный мужичонка, вопя во все горло:

— Всадники! И Фэкс едет! Всадники!

И он, не переставая вопить, исчез в дверях холда.

Робинтон, переодетый калекой-поденщиком, мог позволить себе подойти поближе и полюбоваться прибытием целого крыла драконов. Некоторые все еще изрыгали мелкие язычки пламени и один за другим издавали трубный рев. Робинтону показалось, что они удивлены. Пока драконы разворачивались, ища, где приземлиться, Робинтон заметил среди них синего — похоже, это был Тагат'. Видимо, это все-таки крыло Ф'лара. Ну да, нужно обладать отвагой сына Ф'лона, чтобы отправиться на Поиск на Плоскогорье. Может, удастся перекинуться парой слов с К'ганом… А быть может, даже встретиться наконец-то с повзрослевшим Ф'ларом. Интересно, неужто Р'гул разрешил вести Поиск в этом районе? Ой, вряд ли! Но тут Робинтон напомнил себе, что сейчас есть более насущные вопросы.

Он подумал, что слабоумный поденщик, скорее всего, постарается куда-нибудь спрятаться, и поспешно захромал в сторону двора, где суетились такие же работяги.

Бледно-зеленый от ужаса управляющий выскочил во двор, убедился, что его не обманули, и принялся выкрикивать противоречащие друг другу приказы:

— Надо приготовиться! Надо что-то делать! Готовьте угощение! В этом холде должен быть порядок! Я с вас шкуру спущу!

Каждая фраза сопровождалась увесистым пинком, отвешенным очередному работнику, которого он загонял в холд.

Робинтону удалось увернуться от пинка, предназначавшегося ему, но в холд он вошел охотно. На миг он замер на пороге при виде некогда великолепного холла и главного зала, который виднелся за покосившимися дверьми. Но тут на него кто-то налетел, и это заставило его вернуться к своей роли.

Старуха и встрепанная работница помладше раздавали метлы и тряпки и все, что необходимо для уборки. Работников погнали вверх по лестнице, убираться и готовить покои для гостей. В покоях, судя по их ужасающему виду, никто не жил со времен той давней резни. Робинтона втолкнули в комнату, которая, очевидно, несколько Оборотов простояла с окном нараспашку: листья, сучья, пыль лежали в углах, точно сугробы. Очаг был полон золы, которая за эти годы превратилась в камень. Белье на постели было грязное и заплесневелое, его оставалось только выкинуть. Робинтон сильно сомневался, что в этом холде найдется, что постелить взамен. А поспешная уборка могла снять лишь верхний слой грязи, накопившийся на голом каменном полу. Управляющий бегал по комнатам, поторапливал уборщиков, приказывал принести чистой воды, требовал, чтобы все работали в полную силу, и щедро раздавал тумаки. Робинтон не понимал, как можно было довести некогда ухоженный холд до такого состояния. Если бы в этой комнате подметали хотя бы раз в месяц, получилось бы вполне нормальное жилище…

Робинтону удалось домыть пол прежде, чем явился Фэкс со своими присными. Тогда его за шиворот выволокли в коридор и отправили вниз, ставить в конюшню скакунов Фэкса.

Главный зал пережил массированную атаку бестолковых уборщиков и теперь выглядел несколько приличнее. Только на полу местами стояли лужи, и до ползунов так никто и не добрался — их прозрачная паутина клочьями висела с потолка. В холде царило смятение — крики, вопли, лай взбудораженных псов, вертевших на кухне вертела. Так что Робинтон был только рад убраться отсюда и заняться скакунами. Он надеялся, что конюшню тоже слегка почистили.

Он увидел Фэкса. Тот гневно хмурился и постукивал по сапогу тяжелым хлыстом. Леди Гемма была снова беременна, и ее снимали со скакуна двое самых сильных стражников Фэкса. Они обращались с ней очень бережно, но Робинтон заметил, как она морщится. Когда она очутилась на земле, несколько дам из этой разношерстной свиты бросились ей на помощь и под руки ввели ее в холд. Робинтону стало жаль ее. Он понадеялся, что покои, которые предоставят ей, будут в лучшем состоянии, чем та комната, где выпало убираться ему. Неужто Фэкс старается ее погубить? Возможно, так оно и есть, если верить некоторым отчетам Шнырка, — а у Робинтона не было оснований им не верить.

Его заставили взять нескольких скакунов одновременно. Это было очень неудобно, особенно если учесть, что ему приходилось еще и изображать хромоту. За ним и несколькими наспех собранными работниками, которым было поручено позаботиться о животных, отправились присматривать двое Фэксовых головорезов. «Руатанские скакуны, — мрачно подумал Робинтон. — Вернулись домой, называется!»

Дойные животные исчезли. Очевидно, управляющий собирался подать их на ужин своему лорду. Небось жесткие, как подошва…

Робинтон, как и прочие, работал спустя рукава, невзирая на тумаки и затрещины, которыми головорезы пытались заставить их «двигаться пошустрее». Робинтон прекрасно знал, что у работников в цехе арфистов и Форт-холде жизнь совсем иная, однако он проникся сочувствием к людям, которым недостаток способностей или энергии не позволяет подняться выше столь незавидного положения. Сочувствовал он и усталым скакунам, хотя к тому времени, как ему и прочим сунули в руки серпы и отправили нарезать свежей травы, Робинтон уже устал не меньше скакунов. Теперь он прихрамывал уже по-настоящему, и стоны его звучали совершенно искренне. Он весь день ничего не ел. А если его подозрения верны, в холде не хватит еды даже для того, чтобы накормить всех гостей, не говоря уже о постоянных обитателях. Быть может, всадники привезли с собой собственные припасы? И как ему добраться до К'гана, если он целый день проведет за работой? Жаль, что ему никогда не удавалось общаться с Тагат'ом так же хорошо, как с Сайманит'ом…

Когда стражники Фэкса убедились наконец, что скакуны накормлены и обихожены, Робинтон и еще пятеро людей, с которыми он работал, вернулись в холд. Все работники вполголоса обсуждали, будут ли их сегодня кормить. Стемнело. А светильники еле горели — еще один признак нищеты, царящей в Руате.

— Краюху хлеба кинут — и то, если повезет, — сказал один из работников, бредя к холду.

— Да разве ж нам везет когда? — возразил другой. — Я бы хоть где согласился жить, только не тут!

— Ага, дерут три шкуры и спуску не дают… — согласился первый. — А ты кто такой? — спросил он вдруг у Робинтона.

— С йими пришел, — ответил мастер-арфист, ткнув пальцем в сторону солдат, шагающих впереди. Согнутая спина ныла, ему отчаянно хотелось выпрямиться и потянуться, но он не был уверен, что это поможет, и к тому же боялся выдать себя. Он был на голову выше своих временных товарищей по работе.

Работник издал неопределенный звук — то ли хмыкнул, то ли крякнул.

— Так ты с йими, значит?

— Ну, дальше-то я с йими не попрусь, — угрюмо ответил Робинтон.

Они направились ко входу на кухню. Первый заглянул в дверь и отшатнулся: внутри царил хаос, до них донесся грохот посуды, крики и вопль поваренка, получившего оплеуху. Один мужчина орал громче всех, отдавал приказы и бранился, если ему не отвечали тотчас же.