Читаем без скачивания Расстрел «Белого дома». Черный Октябрь 1993 года - Александр Островский

Вскоре после окончания заседания Совета безопасности командиры этих двух групп покинули кабинет генерала Г. Г. Кондратьева и срочно направились в Кремль[2529].

«Обратившись к собравшимся, – пишет М. М. Мусин, – Михаил Барсуков сказал, что поставлена задача захватить Дом Советов. Генерал сообщил, что штурм будет проходить в три этапа: в 6.00 начинается артподготовка силами танков Таманской дивизии, далее авиация и вертолеты наносят ракетно-бомбовый удар, в заключении на штурм пойдут военнослужащие „парашютно-десантных войск“. Генерал-майор Герасимов потребовал от Барсукова письменный приказ. Начальник ГУО РФ сразу ушел согласовывать данный вопрос с Ельциным»[2530].

«Чуть свет, – вспоминает А. В. Коржаков, – позвонил встревоженный Барсуков:

– Слушай, Саня, ко мне пришли командиры из “Альфы”. Они говорят, что группа не хочет идти на штурм. Офицеры растеряны, некоторые считают, что все происходящее антиконституционно. Им для выполнения приказа нужно заключение Конституционного суда»… Мы с Барсуковым решили собрать командиров подразделений “Альфа” в зале Совета безопасности – пусть президент с ними лично переговорит. Пришлось… будить Бориса Николаевича. Я попросил, чтобы он побрился и выглядел посвежее – все-таки ночь была тяжелой»[2531].

«Около пяти утра, – писал Б. Н. Ельцин, – ко мне пришли начальники Главного управления охраны Михаил Барсуков и его первый заместитель, начальник охраны президента Александр Коржаков и попросили, чтобы я встретился с офицерами спецгрупп “Альфа” и “Вымпел”. По их тону я понял: что-то не в порядке. Но не стал ничего уточнять, сразу же сказал: у меня нет времени с ними встречаться, перед ними поставлена конкретная задача, пусть выполняют. Барсуков кивнул. Они вышли.

Прошло примерно пол часа, и Михаил Иванович вновь попросил разрешения зайти ко мне. Войдя в кабинет, он сказал: “Борис Николаевич, очень вас прошу, надо с ними встреться, давайте не со всей группой, а хотя бы с командирами подразделений, старшими офицерами. Волнуются ребята, все-таки такое задание. Их ведь второй раз посылают на «Белый дом»…”. Я подумал немного. Ответил: “Хорошо, встречусь”»[2532].

«Люди были на взводе…, – вспоминает Г. Н. Зайцев, – Никто не разговаривал друг с другом, ограничиваясь односложными репликами… Прошло несколько минут. Через зал в приемную президента проследовали Барсуков и Коржаков»[2533].

«На ходу Барсуков бросил командиру “Вымпела”: “Дмитрий Михайлович, президенту доложите Вы”. Прошло еще минут десять. Тягостное молчание сгустилось. Наконец, на пороге приемной появился президент.

– Офицеры “Вымпела” и “Альфы” по Вашему приказу собраны”, – четко отрапортовал Герасимов.

Ельцин сел за стол. Говорил он очень недолго[2534]. Изложив план операции, «который обсуждался у министра обороны»[2535], он поставил вопрос ребром: «Вы готовы выполнить приказ президента?» В ответ – вспоминает бывший президент, – молчание, жуткое, необъяснимое молчание элитного президентского воинского формирования. Подождал минуту, никто не проронил ни слова. Я громко произнес: «Тогда я спрошу вас по-другому: «Вы отказываетесь выполнять приказ президента?” В ответ опять тишина. Я обвел взглядом всех их – огромных, сильных, красивых. Не попрощавшись пошел к двери, сказав Барсукову и Зайцеву, командиру «Альфы», что приказ должен быть выполнен»[2536].

«Почему так произошло?». Командир «Альфы» Геннадий Николаевич Зайцев дал на этот вопрос следующий ответ:

«Нам в жизни часто приходиться делать выбор. В конечном счете, жизнь – это и есть постоянный (правда, не всегда явный) выбор между добром и злом, совестью и подлостью. Я не политик, и никогда не стремился им быть. Приказ для меня, впрочем, как и для любого военного человека, дававшего присягу, имеет силу закона. Его не обсуждают, его выполняют. Но убивать людей, депутатов и простых соотечественников – если отбросить всю словесную шелуху, то именно это и было поручено осуществить, – на это офицеры “Альфы” и “Вымпела” пойти не могли»[2537].

«Мы, – заявили альфовцы Б. Н. Ельцину, – не для того готовились, чтобы в безоружных машинисток стрелять»[2538].

После того, как Б. Н. Ельцин ушел, «офицеры группы „А[льфа]“ категорически заявили, что приказ выполнять не будут»[2539].

Однако командиры обоих подразделений решили проявить гибкость.

«После встречи с президентом, – пишет Г. Н. Зайцев, – командиры спецназа М[инистерства] Б[езопасности] спустились вниз и стали обсуждать ситуацию. Прежде чем пойти к своим подчиненным, они собрались на улице около Дворца Съездов в том же составе, в котором были вызваны к Ельцину». «Предстояло как-то выйти из этой ситуации. Предложения были самые различные. Была даже идея вообще покинуть Кремль». Однако Г. Н. Зайцев понимал, что «прямого неподчинения своему приказу – любому приказу – Ельцин не только никогда не забудет, но и никогда не простит. Скорее всего, просто разгонит спецназ к чертовой матери»[2540].

Еще труднее было сделать выбор командиру «Вымпела». «Помимо тех же соображений, что и у офицеров подразделения, – отмечает Г. Н. Зайцев, – здесь играли роль и личные обстоятельства: командир группы генерал Герасимов служил в Афганистане вместе с Руцким, и тот однажды спас ему жизнь. К тому же они были однокурсниками по военной академии (впрочем, в ней тогда же учились и Павел Грачев, и Анатолий Куликов)»[2541].

В конце концов было найдено компромиссное решение: «выполнять те распоряжения руководства, которые, сами по себе, выглядят безобидно»[2542], а для участия в штурме «Белого дома» отобрать добровольцев[2543].

Проблемы возникли не только с группами «Альфа» и «Вымпел». Как мы уже знаем, кроме них, особую роль в штурме Белого дома должны были сыграть танки и другая бронетехника.

Рассказывая тогда же, по горячим следам об участии в штурме Белого дома Таманской дивизии, военный корреспондент Н. Б урбыга писал: «В боевых машинах не хватало солдат (сегодня это «болезнь» армии). Вот тут и пригодился опыт тех, кто прошел Афганистан»[2544].

Между тем, если верить сообщениям появившимся в печати, проблема заключалось совсем не в этом: «Среди солдат, сержантов и офицеров Кантемировской и Таманской дивизий не нашлось ни одного, кто согласился бы добровольно принять участие в исполнении этого приказа. Поэтому и было решено обратиться к бывшим афганцам»[2545]. Имеется в виду Союз ветеранов Афганистана, который тогда возглавлял А. А. Котенев.

Александр Александрович Котенев родился в 1950 г. в Казахстане[2546], где, по всей видимости, отбывал ссылку его отец, в прошлом сотрудник ГРУ, внедренный в вермахт[2547]. Поступив в 1968 г. в Институт военных переводчиков в Москве, А. А. Котенев затем перешел в Новосибирское высшее военно-политическое училище. Окончил Военно-политическую академию им. В. И. Ленина. Некоторое время служил в Афганистане, принял участие в соз дании Союза ветеранов Афганис тана, с 1989 г. стал его руководителем[2548].

В прессе сообщалось, что «дело решили деньги. Группа банкиров во главе с владельцем банка «Столичный» Александром Смоленским… пообещала каждому, кто «выступит за свободу и демократию» и согласится сесть в танк, по 100 тысяч долларов»[2549].

По сведениям испанского журналиста Рафаэля Пока де Фелиу со ссылкой на свидетельство Е. Шапошникова: в присутствии последнего В. С. Черномырдин позвонил П. С. Грачеву и сказал ему: «Павел Сергеевич, мне принесли деньги, приходи и возьми их». На каждого солдата приходилось по сто тысяч рублей, по двести пятьдесят тысяч – на офицера, и по полмиллиона – на генерала. Люди Грачева приехали в Кремль и взяли эти деньги»[2550].

Кроме афганцев, согласие участвовать в этой операции дали «24 добровольца – офицера»[2551]. «За щедрую плату, – пишет М. М. Мусин, – нашлись добровольцы из офицеров и даже два комдива вместе с командиром полка, не побоявшиеся покрыть позором и кровью сограждан российскую армию»[2552].

Пофамильно в печати названы: командир разведроты капитан С. А. Башмаков, замкомандира танкового батальона майор В. В. Брулевич, командир разведывательного батальона подполковник А. В. Ермолин, майор Истомин, командир мотострелкового батальона капитан А. И. Масленников, заместитель командира батальона майор А. И. Петраков, командир батальона майор П. К. Рудый, старший лейтенант Русаков, командир танкового батальона майор В. Б. Серебряков[2553].