Читаем без скачивания Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального - Михаил Делягин

Журналисты иногда указывают, что официальные биографии датируют знакомство Фридмана с Авеном 1994 годом, что является заведомой нелепостью: «Альфа–банк» активно торговал ценными бумагами сразу, как только это стало возможным, и весной 1993 года Фридман уже привлек к сотрудничеству Авена, ставшего после ухода из правительства давать профессиональные консультации на рынке ценных бумаг.

В 1994 году Фридман, остро нуждаясь в новых связях для прорыва на авансцену российского бизнеса, обменял 10 % акций «Альфы» (и, по некоторым оценкам, всех своих проектов) на половину его сверхэффективной компании «ФинПА» («Финансы Петра Авена»), сделав его президентом «Альфа–банка».

С вхождения Авена в «Альфа–групп» торговофинансовая компания стала энергично прирастать реальным сектором, становясь устойчивой и комплексно развитой структурой, а Фридман стремительно вошел в складывавшийся как раз тогда узкий круг властителей России.

Но системное партнерство вряд ли возможно с малознакомым человеком. Значит, Фридман и Авен, как и говорилось выше, познакомились много раньше, — и это знакомство было исключительно важно для Фридмана: иначе его просто незачем было бы скрывать.

Более того: уже к 1993 году, по некоторым оценкам, именно Авен познакомил Фридмана с Березовским (которого знал по работе в «ЛогоВАЗе»), причем знакомство было настолько прочным, что в 1993 году Фридман и Авен вместе способствовали знакомству Березовского и Абрамовича, а в 1995 году Фридман вошел в совет директоров создававшегосяБерезовским ЗАО «Общественное российское телевидение», в котором оставался по 1998 год.

Вероятно, именно Авен, которого называли «воплощением советской еврейской мечты», стал катализатором окончательного перерождения провинциального романтика Фридмана в не просто беспощадную, но и, по–видимому, наслаждающуюся своей беспощадностью акулу олигархического бизнеса. Родившийся в семье академика, окончивший престижнейшую физматшколу, пресыщенный номенктурными благами расчетливый, циничный и жесткий Авен, насколько можно судить, глубоко презирал «совок», рассматривая окружающий мир исключительно как источник своего благополучия. Мама Фридмана, вероятно, гордилась бы таким сыном, — и, как вспоминают, он сталидеалом для Фридмана, выработавшего в себе не только внешний, но и глубокий внутренний цинизм и способность концентрироваться на главном: деньгах и власти.

Вероятно, во многом благодаря этому он смог выстоять под обвинениями в контрабанде наркотиков. После сильных отравлений в Хабаровском крае сахаром с примесью опиатов следствие установило, что он перевозился в контейнерах, использовавшихся для поставок фирме, связанной с «Альфа–групп». В апреле 1995 года это привело к «оперативным мероприятиям» ГУБОПа в отношении «Альфа — Эко», но попытки конкурентов (источники журнала «Компания» называли в их качестве совладельца «ЮКОСа» Невзлина) раздуть скандал провалились, — хотя эту историю помнят до сих пор.

В 1994 году активный, тогда еще романтически настроенный демократ и управделами московской мэрии Шахновский, встречавшийся для решенияконкретных вопросов обеспечения жизни столицы с ключевыми бизнесменами России едва ли не каждую неделю, выдвинул идею объединения их в клуб, который занимался бы развитием и облагораживанием истерзанной реформами и неопределенностью страны.

Под благое дело Лужков выделил укромный особняк на Воробьевых горах; Шахновский пригласил Березовского, Виноградова, Потанина, Смоленского, Ходорковского и Фридмана, сформировав тем самым будущую «семибанкирщину» (место самого Шахновского в ней вскоре займет Авен). Они с удовольствием приняли идею клуба и использовали его для осознания общих интересов, выработки на их основе общих позиций, а порой и урегулирования конфликтов между собой.

Именно в «клубе на Воробьевых горах» был в 1995 году составлен список «лакомых кусков» России, которые банкиры хотели забрать в рамках предложенных Потаниным залоговых аукционов, и проведено их примерное распределение. Именно там оформилась идея «диалога с властью», а точнее — постановки ее под прямой и полный контроль олигархов.

Казавшееся безнадежным положение Ельцина вынудило их в апреле 1996 года обратиться к нему и Зюганову с призывом к компромиссу; «письмо 13-ти» под названием «Выйти из тупика!» подписал и Фридман. Но вскоре алчность и страх за сохранение награбленного перевесили, и олигархия сделала ставку на победу Ельцина.

Предвыборная кампания, как и непосредственно разрабатывавшие и осуществлявшие ее под прикрытием российских реформаторов американские специалисты (говорят, серьезную роль в их работе играл и недавний посол США в России Макфол), требовала сотен миллионов, а возможно, и больше тогдашних полновесных долларов. Олигархи предоставляли в поддержку Ельцина контролируемые ими СМИ, своих аналитиков и военизированные структуры, но платить совсем недавно полученные деньги не хотели. Главным ресурсом сохранения Ельцина у власти стало резкое расширение так называемого «кредитования бюджетополучателей», разработанного, насколько можно судить, все в том же «Клубе на Воробьевых горах».

Логика была проста: раз в бюджете нет денег, он может давать олигархическим банкам гарантии, под которые те будут кредитовать бюджетополучателей, а бюджет будет рассчитываться с банками по мере поступления в него средств. При этом банки кредитовали бюджетополучателей обычно не из своих средств, а из средств самого бюджета, который держал в них огромные «неснижаемые остатки» (обычно на счетах налоговой и таможенной служб). Стоимость же кредитов (обычно краткосрочных) была запредельной и достигала 30 % от суммы, что вело к недофинансированию и постепенному уничтожению бюджетополучателей, в первую очередь в мешающей Западу «оборонке» и раздражающей либералов социальной сфере.

По данным Счетной палаты, в рамках этой схемы из 67 трлн, руб., выделенных на кредитование бюджетополучателей через олигархические банки, только исчезло (без учета нецелевого использования и обесценения из–за «зависания» на счетах) более половины — 36 трлн. руб. (6,3 млрд, долл.!) Бизнес был так сладок для олигархов и либеральных реформаторов, что никаких последствий эти заявления не имели: грабеж бюджета продолжал–ся, пока воровать стало попросту нечего, что и было оформлено дефолтом 17 августа 1998 года.

Правда, в июне 1998 года Фридман успел принять участие во встрече 10 крупнейших олигархов с президентом Ельциным и не пользовавшимся никаким уважением «киндер–сюрпризом» премьером Кириенко, — и первым из всех (хотя по алфавиту был последним) подписал письмо с полным одобрением всех мер либералов и призывом еще интенсивней проводить реформы.

После дефолта «Альфа» как один из системообразующих банков получил довольно значимую поддержку государства. Вспоминают, что пришедший по протекции представителей либерального клана представитель «Альфы» долго не мог поверить, что его вопрос был решен быстро и без всяких «боковых» условий, так что его пришлось буквально выгонять из кабинета. Получили помощь государства не приемлющие его вмешательства истовые рыночники из «Альфа» и в кризис 2008 года.

А в 1996 году сохранение у власти Ельцина и активная интеграция во власть принесли Фридману не только личную благодарность президента и продолжение активного участия «Альфы» в «кредитовании бюджетополучателей», но и выход на качественно иной уровень.

Роман с нефтью

Первая попытка Фридмана прорваться в ключевой для России нефтяной бизнес кончилась неудачей. Во время залоговых аукционов он в союзе с «Инкомбанком» и «Российским кредитом», также отсеченными от «нефтяного пирога», пытался оспорить передачу «ЮКОСа» «Менатепу» и даже опубликовал с президентами этих банков Виноградовым и Малкиным заявление, выражающее обеспокоенность угрозой предопределенности залогового аукциона. Действительно, аукционы выигрывали те, кому поручалось их провести, — и можно только догадываться, с каким удовольствием «Менатеп» в декабре 1995 года не зарегистрировал заявку представлявшей интересы «Альфы» структуры на том формально безупречном основании, что из необходимых для участия в конкурсе 350 млн. долл, она депонировала лишь 82 млн., а на остальную сумму представила справку о наличии у нее ГКО, причем не только ее собственных, но и принадлежащих ее клиентам.

В результате «ЮКОС» достался представлявшей «Менатеп» компании, пообещавшей предоставить государству кредит в 159 млн. долл., — а суд еще и обязал «Альфа–банк», «Российский кредит» и Инкомбанк опровергнуть свое заявление о залоговом аукционе.

Фридман извлек уроки, стал наращивать и разнообразить свое влияние. В январе 1996 года стал учредителем и вице–президентом Российского еврейского конгресса, в котором скромно и в соответствии со своими предпочтениями возглавил комитет по культуре.