Читаем без скачивания Юг в огне - Дмитрий Петров

Иногда на лужайках они выискивали щавель, скороду[12] и с жадностью ели. Но их тошнило.

Виктор решился на крайнее средство. Однажды во встретившемся им по пути болоте они заметили карасей и линей. У одного из рабочих была граната. Виктор бросил ее в болото. Раздался оглушительный взрыв. На поверхность воды всплыло множество оглушенной рыбы. Все они втроем, раздевшись, бросились в болото и набрали жирных линей и карасей. С добычей поспешили отойти от болота на порядочное расстояние, боясь, что произведенный взрыв мог привлечь внимание казаков.

Но, раздобыв рыбу, они не знали, как утолить свой голод. У них не было посуды, в которой бы ее можно сварить. Попробовали было есть рыбу сырой, но их стошнило… С досады они чуть не плакали.

Уныло бредя по берегу, они наткнулись на старика, удившего рыбу. Около него стояла лодка.

— Здравствуйте, дедушка! — поздоровался Виктор.

— Слава богу! — хмуро глянул на подошедших старик.

— Рыбку ловите?

— Нет, кабана смолю, — раздраженно ответил старик.

— Что вы такой сердитый?

— А чего ж спрашиваешь. Сам же видишь, что рыбу ловлю.

Недружелюбный прием ошарашил парней. Видно, старик не пойдет ни на какие уговоры, не даст ни хлеба, ни посуды, чтобы сварить рыбу. Один из рабочих, Николай Жданов, подмигнул Виктору, показывая, что, дескать, надо связать строптивого старика и воспользоваться всем, против его воли. Но Виктору не хотелось ссориться со стариком.

— Дедушка, — спросил он, — у вас хлеб есть?..

— Ну, так что? — в свою очередь спросил тот, не отрываясь взглядом от поплавков.

— Купить хотели б.

— Что у меня тут, базар?

— Не базар, конечно. Но мы очень голодны.

— А мне какое дело.

— Мы вам хорошо заплатим.

Старик помолчал. Вытащил из воды леску, насадил на крючок нового червяка, поплевал на него и снова забросил крючок в воду.

— Дезертиры, что ли? — подозрительным взглядом обвел старик Виктора и его спутников.

— Да нельзя сказать, чтоб дезертиры, — сказал Виктор, садясь рядом со стариком. — А выходит вроде этого.

— Как же это понять? — с любопытством посмотрел на него старик.

— Да, видите ли, какое дело, дедушка, — начал рассказывать Виктор. Вы, конечно, служили на военной службе?..

— Ясное дело, служил.

— Знаете, что такое «секрет»?

— Ну, это, стало быть, передовой пост, — стал объяснять старик. Какой, мол, выставляется за наблюдением врага…

— Правильно, — подтвердил Виктор. — Так вот нас троих выставили в секрет… А ночью красные пошли в наступление… Мы не успели присоединиться к своей части и оказались в тылу у красных…

— Ну?

— Ну вот стали мы пробираться к своим, а они отступили уже далеко… Везде красные… Мы от них прятались-прятались, да и заблудились. Попали в какие-то непроходимые болота, в заросли… Изодрались вот, изголодались…

— Не брешешь? — недоверчиво посмотрел старик на Виктора.

— Ну зачем же мне врать? — обиделся Виктор. — Хотите, мы вам документы покажем?

— Я неграмотный.

— Так что же, продадите хлебца? — спросил Виктор.

— Ежели б… на водку сменять, — нерешительно проговорил старик. Так у тебя ее нет…

— А это что! — обрадованно выхватил из своего кармана бутылку спирта Виктор. Ему Прохор при прощании всунул ее в карман на всякий случай. Не раз в пути Виктор намеревался выбросить ее, мешала. Но вот, оказывается, этот случай наступил, и спирт может оказать свою услугу.

У старика глаза заискрились от удовольствия. Причмокивая губами, он засмеялся.

— Ну, вот это дело другое! — воскликнул он. — За шпирт можно и душу сатане отдать… Уж давно я не пил этой штуки! — любовно глянул он на бутылку.

Старик проворно поднялся и в раздумье почесал под бородой.

— Эх, ребята! — с сожалением сказал он. — Накормил бы я вас ухой, да рыбки у меня еще маловато… Не ловится что-то.

— У нас, дед, есть рыба, — сказал Виктор, вытряхивая из сумки на песок огромных линей.

— Ох ты!.. Где вы ее набрали?

— Наловили в болоте.

— Ну, зараз, ребята, пир устроим, — засуетился старик.

Его суровость сразу же сменил ласковый приветливый тон. Старик быстро разжег костер, поставил на таган котел с водой. Не переставая болтать, он быстро почистил рыбу и побросал ее в кипящую воду.

В предвкушении аппетитной еды Виктор весело подмигивал парням, устало сидевшим на горячем песке.

Вскоре уха была готова. На разостланном мешке дымились крупные разваренные лини и караси. Старик нарезал хлеба, развязал тряпицу с солью.

— Садись, ребята! — пригласил он. — Ложка только одна у нас. Видно, будем уху по очереди есть. Ну, давайте-ка шпиртику поначалу глотнем, маслеными глазами глянул он на бутылку.

Виктор налил из бутылки полкружки спирту и подал старику.

— Ну, отец, по старшинству.

— Ну, господи благослови! — перекрестился старик и опасливо отстранил кружку. — Не много ли, а?

— Ничего, дедушка, пей.

— Да ведь не разведенный. Водички б подлить, а?..

— Пей так. Что воду-то пить?..

Старик еще раз перекрестился и, не отрываясь, выпил из кружки.

— Ух, — шумно выдохнул он, вытаращив глаза и весь побагровев. — Дух захватило.

Виктор налил себе немного и выпил, дал парням и снова налил старику. Тот охотно выпил.

Обед проходил дружно и весело. Старик, пьянея, хвастался:

— Я ж, братцы, наипервейший человек в станице… Дом о пяти комнатах… Косилка, молотилка есть… Пять лошадей, шесть пар быков… умею жить… Засевал до войны десятин по шестьдесят. Сына в офицерья вывел… Войсковой старшина он зараз…

Вскоре старик до того напился, что уже ничего не соображал. Осоловелыми глазами поводил он вокруг, что-то бормоча себе под нос.

— Дед, спать хочешь? — спросил у него Виктор.

— Спать, — забормотал старик, — спать…

Виктор уложил его под кустарник, и старик сейчас же заснул.

— Собирайтесь, товарищи! — сказал Виктор.

Забрав с собой хлеб и недоеденную рыбу, спутники Виктора уселись в лодку. Виктор же, вынув из кармана деньги, отсчитал несколько сотенных, положил возле старика.

— Это ему за лодку, — сказал он. — Чтоб не думал, что большевики грабители.

Оттолкнув от берега лодку, он вскочил в нее, и они поплыли вниз по течению.

Через неделю Виктор со своими спутниками, наконец, добрался до Ростова. Предосторожности ради он ни к кому из товарищей по подпольной организации не пошел. Не посетил даже и Марины. Вначале он решил пойти к Маше и узнать от нее о положении в городе.

Девушка была изумлена его приходом.

— Виктор! — вскричала она. — Да разве вы на свободе?

— Как видите. А почему я должен быть не на свободе?..

— Я слышала, что вас арестовали.

— Сведения ваши неправильные. Вы Марину видите?

— Марину?.. А разве вы ничего не знаете?..

Виктор побледнел.

— А что с ней случилось?

— Она ведь арестована.

— Марина арестована?! — схватил он за руку девушку. — Когда?

— Уже дней десять.

Всего мог ожидать Виктор, но только не этого. Он обессиленно присел на стул и вытер рукавом выступившую на лбу испарину.

— Как же это случилось, Маша? — глухим голосом спросил он.

— Я подробностей не знаю. Слышала только, что арестована. Говорят, много арестов было…

Посидев некоторое время, успокоившись и собравшись с мыслями, Виктор попросил Машу сходить к хозяйке и принести его вещи, если их не забрала полиция.

К его счастью, оказалось, что полиция взяла только бумаги, остальные вещи сохранились. Их принесла сама хозяйка. При виде Виктора добросердечная женщина расплакалась.

— Родненький мой сыночек, — обняла она Виктора. — На чего ж ты стал похож… Бледненький, худой… Загоняли тебя проклятые полицейские…

Виктор переоделся в новые брюки и гимнастерку, надел новые сапоги и, оставив на хранение хозяйке остальные вещи, ушел.

Он разыскал Семакова, Иван Гаврилович обрадовался Виктору. Вместе они и пошли доложить подпольному комитету о результатах поручения, которое было дано Виктору.

Дорогой Семаков рассказал Виктору об аресте Марины и многих подпольщиков. Семаков избежал ареста лишь потому, что за день до этого переменил квартиру.

— Теперь я убежден, что это дело рук Афанасьева, — сказал Семаков.

— Почему так думаешь, Иван Гаврилович?

— Дня за два до ареста Марины она мне рассказала, что Афанасьев домогался ее любви. Марина с негодованием отвергла его притязания. Тогда Афанасьев пригрозил ей, что она будет раскаиваться. Ну, вот он ей и отомстил…

— Гадина!.. — проскрежетал зубами Виктор.

XXXII

Дорога была гладкая, укатанная. Новенький, поблескивающий свежими красками английский автомобиль быстро мчался вперед, оставляя позади длинный серый шлейф пыли.