Читаем без скачивания Сердце Земли (СИ) - Астахов Виктор

Эльфы потратили века, чтобы привыкнуть к здешним условиям жизни. Гонимые и презираемые они нередко становились добычей подземных тварей и с большим трудом переносили отсутствие над головой небес.

За редким исключением были позабыты музыкальные инструменты, полотна художников и традиционное ремесло. Стихи поэтов повсеместно вьющиеся на ветрах лесов превратились в бледное подобие себя — некую усмешку над прозой творчества.

Луки, являвшиеся едва ли не самым грозным оружием в арсенале стражей леса, оказались не столь эффективны в условия ограниченной видимости и сжатого пространства подземных коридоров. Их место вскоре заменили чакры из стали теней, коей славились подземные рудники и лёгкие самострелы, чертежи которых были добыты в ходе многочисленных стычек с армиями гномов.

Искусство боевого танца — «Vin-pa» получило характерные ответвления, а место зачарованных лотраэнов в руках эльфийских мечников сменили короткие, зазубренные клинки и кинжалы — оружие, ставшее самым верным спутником каждого слуги, аристократа и воителя Игг-Шайл.

Чувства эльфов так же адаптировались к подземной темноте, а место лесных союзников заняли те самые существа, что некогда охотились на своих нынешних хозяев.

Во второй половине шестого века, около трёхсот лет назад, история поставила эльфов Тарлада на грань уничтожения. Родные братья пришли к ним с войной и изгнали из родных земель. Пусть это и было не просто, пусть им пришлось проливать кровь и цепляться зубами за каждый шанс на светлое будущее, но эльфы, ныне раздробленные на множество кланов, выстояли вопреки невзгодам. Они сумели выстроить новое королевство, именуемое Игг-Шайл и отыскать место в этом мире, что превратилось в их новую обитель и настоящий дом.

Высокий беловолосый эльф с характерной для местных жителей бледной кожей, острыми скулами и рассудительным тёмным взглядом наблюдал за приближением отряда с вершины Ристаост. Едва ли молодая внешность могла поведать о возрасте эльфа хоть сколько-нибудь больше, нежели усталый взгляд и морщины на бледном лице. Его тело было укутано в роскошную чёрно-фиолетовую мантию — символ высокого статуса, а нахождение на верхних этажах Ристаост означало причастность к старшему совету геро́нтов. Лорд Алуда́н так же известный, как Киха́л — «Чистый Разум».

— Похоже, господин, наконец, вернулся домой, — приблизившись к Кихалу, промолвил его коллега. — Сколько лет? Десять? Двенадцать? И с каких пор он решил брать пленников?

Алудан молчал, продолжая всматриваться в приближающийся отряд, во главе которого и шагал закованный в доспехи эльф. Как и ранее за спиной Тейна двигался грозный Тарум и отряд ассасинов во главе с Хо́тесом и Шелка́ром. Отсутствовала лишь леди Илаша, обыкновенно выделявшаяся из общей массы, вызывающим видом и хищным взглядом фиолетовых глаз.

Как и заметил второй геронт — среди подручных господина присутствовал некий пленник, укутанный в тёмную ткань. Пленника вели в хвосте под присмотром минотавров-стражей, его руки стягивали путы, поводок не позволял сбавить шаг, а стянутый на голове мешок скрывал его лик от глаз окружающих. Крайне позорная участь в культуре эльфийского общества — мера, обыкновенно применяемая по отношению к преступникам и предателям.

Впрочем, сам «гость» Иш-Кол сохранял осанку и, невзирая на унизительное, рабское положение ни на мгновение не опускал невидимый взгляд.

— Похоже, его поход увенчался успехом, — преклонив голову, прошептал Алудан. — Оставим вопросы на потом, мой друг. Сейчас «Шасури» должны организовать своему повелителю достойный приём.

***

Члены совета, некогда избранные Тейном из числа его доверенных соратников, встретили господина в верхней палате Ристаост. Там же последовало скоротечное совещание с отчётами о ситуации в Иш-Кол и его окрестностях за минувшие годы.

Несмотря на радостное приветствие немногие по-настоящему разделяли радость встречи, ибо с возвращением Тейна, геронты утратили былую власть и самоуправство. В стенах подземной крепости каждое слово, произнесённое из уст её повелителя, становилось законом и каждый житель, будь то геронт или владычица ночи, не имел права противиться его воле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тейн не любил споры и очень трепетно относился к вопросам собственной чести. Долгие годы существования и пережитые невзгоды оставили на нём свой след, порой заставляя холодного расчётливого прагматиста оборачиваться весьма экспрессивной личностью. Никто и даже геронты клана не рисковали перечить господину в подобный момент. Никто, за исключением одного эльфа, что стал другом Тейна задолго до его становления как лидера «Шасури».

Алудан и Тейн остались на вершине башенного монумента — на балконе верхней палаты наблюдая за переливами аметистовых улиц. Где-то в тени зала, шуршал и телохранитель господина, коего Алудан давно не воспринимал как отдельное лицо.

— Значит, «Талмон» был украден? — скрестив руки на груди, промолвил Алудан и взглянул в спину своего повелителя. — Есть информация, кто эта девчонка?

— Ещё одна предательница, — с ноткой усмешки, промолвил Тейн, продолжая взирать в основание башни. — Не стоит волноваться, лорд Алудан. Илаша уже идёт по её следу.

Геронт коротко кивнул в знак одобрения. Уж кого-кого, а способности госпожи Илаши он и впрямь оценивал по достоинству. Недаром Тейн избрал жрицу тени своей левой рукой и поручал ей самые ответственные задания.

— Как всё прошло на востоке? — прозвучал вопрос, который Алудан хотел задать, но остерегался ответа. Повисло молчание, перебиваемое стуком могучих копыт о каменный пол зала.

— Тарум, — выдохнул Тейн. — Позволь нам насладиться тишиной.

Минотавр повиновался, тут же усевшись на пол. Отныне даже тяжесть его дыханья едва ли могла раздражать тонкий эльфийский слух.

В годы отсутствия Тейн тосковал по атмосфере своего нынешнего дома, его сырому запаху и свежей прохладе на фоне стерильных улиц Листмура далёких от единения с природой и гармонии с землёй. Тосковал почти так же сильно, как по тёмным лесам Тарлада.

— Не считая досадной промашки с «Талмоном», — после очередного глубоко вздоха ответил господин, — всё прошло как нельзя лучше. Мы расширили сферы влияния в Листмуре, заручились поддержкой тамошней аристократии. Теперь у нас есть собственный плацдарм в северо-восточных землях.

— Это добрые вести, господин. Но… боюсь, я имел в виду несколько иное…

— Месть свершилась, лорд Алудан. Предатели кормят червей.

Во взгляде геронта проступила горечь. В отличие от Тейна, Алудан не желал крови «Иль-Вэн». В отличие от господина у него не было почвы для ненависти к этому клану.

— Что до наших союзников? — Алудан предпочёл сменить ход диалога.

— Играют свои роли. Их силы множатся. План остаётся прежним. Вскоре, они соберутся в про́клятом форте Блэкстоун и мы сможем в полной мере заявить о себе.

— Я много думал о нашем договоре, господин. Ты, действительно планируешь доверить столь ценную реликвию в руки людей? Как они собираются использовать «Талмон»?

— Они надеются использовать его как часть неких технологий. Мне не важны их методы, если это приведёт к желаемому результату.

— Не слишком ли это поспешный шаг?

— Ты хочешь что-то предложить, сир Кихал?

— Подумай сам, Тейн. Если девчонка смогла унести «Талмон», значит, она выбрана хранителем. Мы знаем, что артефакт можно упокоить в Харасан-Талу. Полагаю, именно эту цель и преследует беглянка. Возможно, нам не стоит препятствовать её миссии? Или даже напротив… оказать помощь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Помочь предателям? — в сочувствующей манере усмехнулся Тейн. — Лорд Кихал продолжает страшиться призраков прошлого.

— Я всего-навсего придерживаюсь голоса разума, господин. Люди не заслуживают нашего доверия. Если «Талмону» не суждено исчезнуть, пусть он хранится в Иш-Кол. Мы сумеем спрятать артефакт в тайниках безликих.