Читаем без скачивания Фантастика 2025-61 - Дмитрий Александрович Емец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Витяра поднялся и побрел, держа фонарь перед собой. Теперь он направлял его луч немного вниз. Так свет не терялся в пустоте, не рассеивался, становился уютным и ограниченным. И в этом пучке света Витяра был как в домике. Обо всем, что за пределами этого света, Витяра предпочитал не думать.
Тоннель не ветвился – значит, существовала надежда, что Витяра пока не сбился с пути. Правда, встретился завал, явно искусственного происхождения. Еще и стенку защитную кто-то возвел. Витяра долго стоял перед этим тоннелем, светя фонарем и пытаясь разглядеть, что находится по ту сторону. На каменной стенке Витяра различил дважды перечеркнутую стрелку. Выбивали ее острым краем кирки. Это был шныровский знак «Стой! Дальше идти нельзя!».
Витяра послушался неизвестного шныра и продолжил путь по основному коридору. Внезапно ему стало казаться, что он здесь не один. Он дернул фонарем в одну сторону, в другую. Рука, которой он случайно оперся о стену, уловила дрожь. Дрожь была слабая, прерывистая. Точно он стоял на седьмом этаже блочного дома, а ниже, где-то этаже на пятом, кто-то сверлил стену. Трусливо озираясь, Витяра захромал вперед. Ушел он недалеко. Стена впереди него треснула, и выползло существо с капризным бледным личиком и мощными руками, раздирающими глину. Ростом оно было с ребенка. Кожу покрывал слой слизи, помогающий существу протискиваться в узкие ходы. Волосы походили на корни и шевелились как живые. Ротик у уродца был маленький, круглый, но жуткий.
Когда Витяра направил на него луч фонаря, уродец отпрянул, ослепленный светом, но тотчас зашевелился быстрее. Витяру захлестнуло глухой безысходностью. Уродец подползал все ближе. Волосы его, вытянувшись, обвили Витяре ногу. Витяра засмеялся, заплакал и слабо замахнулся фонарем. Уродец отбил фонарь рукой. Витяра понял, что это все, конец, но тут по темному коридору пронеслась золотая пуля. Тяжелая светящаяся пчела пробила уродцу голову и теперь ползла по стене, вся покрытая его слизью. Стены продолжали дрожать. Уродец явно был не одинок во мраке.
Витяра вскочил и побежал, стараясь ни за что не задеть треснувшим фонарем. Он падал, вскакивал и опять переходил на хромающий бег, угадывая во мраке погоню. Пока что Витяра был быстрее этих монстров с круглыми ртами и детскими личиками, но если впереди окажется завал…
И сразу же, стоило ему об этом подумать, луч фонаря уперся в квадратную плиту. На плите тоже была стрелка, но перечеркнутая не дважды, а всего один раз. Знак этот означал «Впереди опасность!». Дальше тянулся длинный, покрытый вязкой черной грязью коридор. И стены, и камни – все в этом коридоре было живое, все дрожало и шевелилось. На стенах тоннеля – многочисленные бурые подтеки, а между ними – дрожащие, почти прозрачные капли.
Местами из грязи, покрывающей пол тоннеля, торчали предметы. Залипший высокий сапог, пробитое защитное стекло и полный костюм химической защиты, он же КХЗ, порванный и вывернутый, как старая шкурка ящерицы.
«Не презирай хлористу ртуть – не будешь ты холодный труп!» – зазвучала в голове нескладная шныровская песенка. При чем тут хлористая ртуть, Витяра уже не помнил. Кажется, ею обрабатывали костюмы химзащиты. Было в истории ШНыра такое время, когда через болото пытались проходить в таких костюмах. Но толку от них оказалось мало. От видений они не спасали, на двушке плавились, зато хорошо годились для подземий.
Витяре не хотелось лезть в грязь, но и назад поворачивать было никак невозможно. Уродцы, покрытые слизью, о нем явно не забыли. Витяра помедлил, глубоко вдохнул и сделал шаг вперед. Ноги залипали в грязи, как в трясине. Приходилось выдергивать их по одной, пока другая продолжала проваливаться. Отойдя немного, Витяра обернулся и трусливо посветил фонарем, придерживая выпадающее стекло пальцем. Там, где он только что стоял, белели пятна лиц с темными провалами маленьких ртов. В тоннель за ним уродцы почему-то не лезли, но Витяра не был уверен, стоит ли этому радоваться. Он торопливо отвернулся и опять зашагал, выдергивая ноги, как морковь из грядок.
Живые стены дрожали. Временами по ним пробегала волна, и они сужались, почти охватывая Витяру. Тогда ему казалось, что он идет по пищеводу громадного существа, которое не мешает ему, зная, что он движется прямиком в желудок. Витяра даже почувствовал, как это работает. Живые кровящие камни и черная грязь посылают тебе тоску. От тоски тебе становится плохо. Так плохо, что немедленно нужно чем-то себя утешить. И утешение – вот оно: пористая стена. Если уткнуться в нее – станет легче. Но стена заберет у тебя силы и волю, и ты так и останешься здесь, в тоннеле. Сморщишься и станешь одним из тех с круглыми ртами, что стоят сейчас сзади и ждут.
«Вот сволочи! – подумал Витяра. – Если тебя кто-нибудь любит и что-то тебе дает, мы будем это забирать. И бесконечное рабство впереди!»
Витяра спохватился. Это был странный вывод для того, кто шел освобождать несчастных эльбов. Снаружи жалеть их было несколько проще, чем в тоннеле с протечками из болота… Витяра шел и считал шаги. Сил у него оставалось все меньше. Хотелось на секунду прилечь, отдохнуть, но он понимал, что если перестанет барахтаться, то залипнет здесь навеки.
Бедный, несчастный, простуженный Витяра шел и гундосил:
– Восебьдесят восебь, восебьдесят девять…
Внезапно Витяра понял, что не знает, какое число идет после восьмидесяти девяти… Числа давно потеряли для него всякое значение. Он ни за что не ответил бы сейчас, что больше: двадцать шесть или шестьдесят два.
Витяра сжал виски ладонями. От холодных ладоней стало чуть легче. Сама собой всплыла со дна памяти старая шныровская шутка: «Куда бежит этот дядька с кастрюлей на голове?» – «Это берсерк экранируется, чтобы ведьмы не подслушивали его мысли!»
Нет, лучше считать! Пусть после восьмидесяти девяти будет сто. Какая разница? Путаясь в совершенно непостижимой для него последовательности чисел, Витяра отвлекся на стекло фонаря, а когда вскинул глаза, было уже слишком поздно. Его нога повисла над пропастью, точнее
