Читаем без скачивания Мой большой... Босс - Мария Зайцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В отличие от Гарика, потерей памяти я не страдала, прекрасно помня и взгляд ее злобный, и саму подставу.
Прощать ничего не собиралась, конечно, но думала, она хотя бы повинится.
Но нет.
Варька была из тех, кому в лицо плюнут, а она утрется и дальше пойдет.
— А у вас, вообще, было че? — она прошлась по комнате, старательно не глядя мне в лицо и делая вид, что все отлично, — а то ушли вы вместе… А потом его пацаны нашли в кустах неподалеку от ставка.
Я стояла, рассматривала ее, как музейный экспонат, не имея ни малейшего желания как-либо реагировать на вопросы. Уже поняла, что пустила зря. Не извиняться пришла моя подружка закадычная, а просто информацию выяснить. На разведку.
— Ладно… — она выдохнула, уселась на табуретку и впервые посмотрела на меня прямо, — Майк… Сердишься? А это мне надо сердится! Я, между прочим, за Гариком уже два года бегаю! А тут ты пришла и отбила!
От такой наглости я растерялась даже.
Я? Отбила? То есть, мои слезы и сопротивление — это флирт такой?
А не сошла ли с ума моя подружайка?
— Ну чего смотришь? — неожиданно повысила голос Варька и заговорила быстро, с обидой и презрением, — думаешь, удастся все такой же чистенькой казаться? Не получится! Тоже мне, принцесса Несмеяна городская! На пацанов не смотрит, ходит, гордая, нос воротит! А вот я знала, что ты не такая! Стоило Гарику поманить — и рванула с ним в кусты! Так я и знала, что ты — прошмандовка! Наверняка, это из-за тебя Гарику по башке дали! Спала с кем-то, наверно, с женатым! Вот он и подкараулил! Из-за таких, как ты, шалав, потом нормальным девчонкам мужиков не достается!
И тут я не выдержала творящегося бреда, усмехнулась.
Грустно, на самом деле. Осознавать собственную дурость всегда грустно.
Варька, видно решив, что я над ней смеюсь, вскочила, обложила меня матом трехэтажным и выбежала из дома.
Напоследок она пообещала устроить мне веселую жизнь.
Тогда я, удивленная и ошарашенная произошедшим, не восприняла ее слова всерьез.
И, как выяснилось, очень даже зря.
Потому что слухи по деревне поползли тем же вечером. Мерзкие слухи. В них фигурировала я, парни, еще какие-то женатые мужики, наши соседи…
И много чего еще.
Гарик выходил невинной жертвой, которую я коварно сманила в кусты и там на него напал мой любовник, страшно меня ревнующий.
Бред полнейший, но, как и все самое бредовое, вирусно распространившийся не только по нашей деревне, но и до Васильевки доползший.
Я, признаться, не сразу оценила масштаб катастрофы.
Да и поначалу все казалось не таким страшным.
Ну, поговорят и прекратят…
Но, помимо шепотков возле колодца, косых взглядов на улице, начались неприятности похлеще.
Например, на нашем заборе кто-то написал матерные угрозы. Масляной несмываемой краской.
Бабушка, сначала удивленно посылающая сплетников в одно интересное место, схватилась за голову.
И за меня.
Попыталась вытрясти правду, но, кроме того, что я ничего не знаю и не понимаю, за что так со мной, не получила.
Свидетелей того, как мы с Гариком уходили в кусты, было много.
И ни один из них не сказал, что меня туда тащили против воли.
Выходило так, что я пришла в компанию, села в Гарику на колени, позволила себя лапать и целовать, а потом так же легко позволила себя увести в кусты.
Затем Гарика нашли без сознания, а я пропала.
Не иначе, специально приходила, чтоб любовника своего позлить. В любовники записали сразу нескольких мужиков, среди них даже председатель колхоза фигурировал.
Я перестала показываться на улице, потому что жены тех, кого мне приписывали в любовники, устроили концерт под воротами.
Особенно старалась молодая жена председателя колхоза, кряжистого мужика под полтинник.
Разговоры набирали обороты, уже приезжали васильевские выяснять, что тут за шоболда такая объявилась, из-за которой их первый парень на деревне в больнице валяется.
Я растерянно бродила по дому, не понимая, за что мне такое? И как вообще все эти люди, столько лет приветливо улыбавшиеся мне, добрые, хорошие люди, вот так, по мановению руки, превратились в озлобленных дегенератов, верящих гнусным сплетням.
Я же никогда даже повода не подавала! Не мешала никому жить! Самая тихая, самая неприметная девушка в деревне! За что такое?
Это последнее было самым обидным, самым невыносимым.
Бабушка, несмотря на свой авторитет в деревне, ни на что повлиять не могла. Забор нам больше не пачкали, но дохлых собак подбрасывали, кур с отрезанными головами и прочие гадости, на которые так богато воображение распаленных травлей людей.
Самое ужасное, что мне и податься сейчас было некуда!
Уехать в город не могла, потому что мама с отчимом еще месяц назад умотали отдыхать в Европу, и назад планировали только к сентябрю, когда моей младшей сестре необходимо будет идти в школу.
Квартиру они на это время сдали.
Да и потом я тоже возвращаться не планировала. Хотела в сентябре начать поиски работы, пусть не по специальности, потому что кто возьмет молодого специалиста, дизайнера-графика, на хорошую работу? Да еще и с моей особенностью.
Потому мне самая дорога была в рекламные агентства, или типографии, где была возможность выполнять несложные заказы и общаться с клиентами посредством электронной переписки.
Платили там немного, но все же я рассчитывала, что удастся снять комнату, откладывать немного на интересные курсы повышения квалификации, набираться опыта и попутно заниматься поиском хорошей работы.
Но все это — не ранее сентября, потому что в квартиру не попасть, а жить мне где-то, до того момента, пока не решу жилищный вопрос, надо было.
Боже, почему я так долго вообще тянула?
Но вот проявила слабость. Очень мне хотелось после окончания колледжа, перед взрослой жизнью, вернуться в детство. Насытиться бабушкиной бесконечной лаской, ее любовью, природой родного села,
